Комбат против волчьей стаи - Андрей Воронин

Времени на раздумье нет, и хочешь — не хочешь рванешь вперед, туда, где как тебе кажется — безопасно, туда, где тебя прикроет от пуль десятисантиметровый слой бетона. Рублев изготовился…

И не ошибся.

Тут же над серой бетонной плоскостью, слабо освещенной далеким фонарем, показались две головы в черных трикотажных масках. Белели только прорези для глаз и для ртов. Двое мужчин в камуфляже и масках уже готовы были перемахнуть через забор, чтобы сгруппировавшись приземлиться и отбежать под прикрытие складов.

Комбат дал им спрыгнуть. Но свобода их кончилась раньше, чем они достигли земли. Прыгали они почти синхронно, и Рублев, когда они еще находились в воздухе, прыгнул на них, навалился, прижал к земле. Короткий автомат, висевший у одного из мужчин на плече, от удара о землю дал очередь.

«Крепкие, — успел подумать Комбат, — против двоих сразу не устоять».

И он, не дав подняться, ударил незнакомца кулаком по затылку.

«Минут десять в себя не придет».

Рублев, не поднимаясь, откатился, краем глаза заметив, что второй из гостей уже вскочил на ноги и вскинул автомат. Но тут на помощь подоспел Подберезский. Он прыгнул на мужчину сзади, повалил его и, завладев автоматом, бросил оружие Комбату:

— Держи!

Рублев уже держал под прицелом верх забора, понимая, что следует ожидать скорого появления новых гостей.

— Готово, — процедил сквозь зубы Подберезский, стягивая мужчине в камуфляже руки и ноги ласточкой, покрепче завязывая узел на кожаном ремне.

— У нас ваши люди, — крикнул Комбат. — Если сунетесь, им хана! — И дал очередь поверх забора.

Подберезский тем временем, сидя на корточках, обыскивал пришельцев.

— Ну что там?

— Фигня какая-то, Комбат, получается, — погрустнел Подберезский. — Попали мы с тобой в гнусную историю. Смотри, — он бросил Рублеву удостоверение, найденное у одного из мужчин.

Из того следовало, что Поляков Иван Петрович в звании сержанта служит в региональном управлении по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.

— А второй? — тоже помрачнев, поинтересовался Комбат.

— Этот — старший сержант. Молодые ребята, недавно после армии, — глянув на год рождения, сказал Рублев. — Потому так легко и попались.

— Да уж, легко.

— Небось, у них такого командира не было, как ты, Комбат.

— Вот же незадача, — Комбат в сердцах ударил кулаком по забору, отчего бетонная секция дрогнула. — Погоди, Андрюха, сейчас что-нибудь придумаем. Эх, ушли бы мы с тобой легко, но в своих стрелять.., и чтобы свои в тебя стреляли — нет, такого не будет.

Рублев подошел к воротам и, что было силы, крикнул:

— У нас двое ваших людей. С ними пока ничего не случилось. Если вы сунетесь, если прозвучит хоть один выстрел… — он не стал уточнять, что произойдет, надеясь на догадливость людей, окруживших их. Как-то язык не поворачивался сказать: «Мы их прикончим» или «Будем убивать по одному».

— Но мы согласны на переговоры, — вновь крикнул Комбат после непродолжительной паузы, данной на осмысление сказанного. — Мы согласны на переговоры с тем, кто руководит операцией. Во избежание ненужных жертв, — добавил Комбат. — Ну как, согласны?

Пока не стреляли, это было хорошим знаком.

— Пусть подойдет к воротам, только один, мы откроем калитку.

Вспыхнули фары двух «уазиков», стоявших возле кустов. Их свет точно упал на металлические ворота.

«Профессионально поставили», — машинально отметил Рублев, но тут же не преминул спрогнозировать и свое поведение. Будь перед ним не представители власти, а бандиты, уж он бы эти яркие фары за пять секунд расстрелял.

— У вас что, язык отнялся? — закричал Рублев.

И тут увидел, как по асфальту идет человек. Он видел только черный силуэт, возникший в слепящем свете фар. Высокий мужчина держал руки над головой, в правой сжимая белый, просвечивающий в ярком свете, платок. Оружия, кажется, при нем не было.

Да это особо и не беспокоило Комбата.

«Они, небось, думают, — решил он, — что нас здесь человек десять. Ну, они недалеки от истины. Мы с Андрюхой, взвода не взвода, а уж отделения одного, точно стоим. Один против нас не боец, будь он даже обвязан гранатами, а зайдя на территорию, вытащит чеку. А мы его мигом назад к своим через забор перебросим».

Мужчина остановился перед самыми воротами.

Теперь Комбат мог уже в общих чертах рассмотреть его лицо. Не молод, волосы тронутые сединой, лицо открытое, честное. На плечах погоны полковника.

«Нет, это не маскарад», — подумал Комбат. — Он, точно, полковник. Сразу видно по выправке, по взгляду".

И он открыл металлическую калитку. Сам, естественно, отошел под ее прикрытием. Когда стоишь в дверном проеме, подсвеченный со спины, ты хорошая мишень. Для меткого стрелка не помеха человек, стоящий между тобой и мишенью.

— Проходите, полковник, — пригласил Комбат.

Но вошедший даже не глянул в его сторону. Он следил за Подберезским, державшим его на мушке.

То, что происходило в этот момент на складах, имело довольно простое объяснение. Зря Комбат и Подберезский пытались просчитать сложные ходы, зря они думали о том, что Сиваков прислал людей, чтобы вызволить жену, и к сегодняшнему нападению Курт не имел ровным счетом никакого отношения. Все произошло, можно сказать, случайно.

Региональное управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков проводило плановую операцию, в задачи которой входил отлов продавцов зелья на московских вокзалах. Руководил операцией полковник Савельев.

Генерал Морозов больших сюрпризов от нее не ожидал. Результаты ему были известны заранее. Ну, поймают десять-пятнадцать торговцев, упекут их за решетку. Можно будет для видимости сдать килограмм-полтора порошка на одной из квартир, и тема для очередного телевизионного репортажа или газетной статьи готова.

Управление не спит в шапку, а решительно борется! Инициатором этой операции являлся сам генерал Морозов. Ему было куда спокойнее, когда полковник занят работой внизу наркоторговой пирамиды, а не пробирается к ее верхушке. Все имеющиеся средства, весь личный состав были отправлены в город.

Если в первые полчаса акции успех сопутствовал Савельеву (ему удалось захватить с поличным семь торговцев, в основном афроазиатов, нелегально осевших в Москве), то потом сработал беспроволочный телеграф и торговцы покинули свои места. И поэтому он больше по инерции продолжал поиски, почти не надеясь на успех.

Естественно, находись Щукин и Труба на вокзале, они бы узнали о новостях, приходивших с других вокзалов, но на свою беду они караулили Стресса, привязанного к трубе в теплотрассе.