Дневник стюардессы - Мариса Макл

Я вошла в кухню, чтобы приготовить завтрак себе и Бену. Там уже сидела Эдель, которой явно не терпелось поделиться со мной новостями.

— Я уволилась! — выпалила она, едва завидев меня на пороге.

— Что ты сделала? — Я ушам своим не верила.

Эдель вела разговоры об увольнении из своего обувного магазина с того дня, как въехала в мою квартиру, но я как-то никогда не предполагала, что она может действительно пойти на столь решительный шаг.

— А вот и да! Вчера вечером сказала менеджеру, что увольняюсь. И теперь я свободна! Могу целый день смотреть телик, пить вино за обедом и… и делать еще много всего интересного.

— Значит, у нас больше не будет скидок на обувь?

— Ну, скидки, конечно, жалко, — сказала Эдель, осторожно отпивая свой горячий шоколад. — Ну и ладно…

— И теперь ты собираешься заняться поисками новой работы? — ненавязчиво поинтересовалась я. Нельзя же в упор спросить, есть ли у нее деньги, чтобы заплатить мне за квартиру! Хотя, признаться, этот вопрос меня очень и очень волнует.

— У меня отложено немножко денежек, — беззаботно сообщила Эдель. — Это позволит мне продержаться пару недель. Я хочу отдохнуть от работы и дать моим бедным натруженным ножкам передышку.

— Тогда ты не захочешь пойти с нами — со мной и Беном — в зоопарк?

— Ну, для зоопарка я готова сделать исключение, — засмеялась Эдель. — Если я устану… обещай, что если я устану, ты посадишь меня в прогулочную коляску, и вы е Беном будете меня катать.

Признаться, я рада, что Эдель согласилась пойти с нами. Я обожаю своего племянника, но через несколько часов близкого общения и бесконечных «почему» меня начинает доставать беседа на детсадовском уровне, и я буквально жажду компании взрослого человека.

Для Бена это первый в жизни поход в зоопарк, и он ужасно взбудоражен перспективой увидеть настоящих слонов- и жирафов.

— А можно мне будет гладить зверей? — спрашивает он.

— Нет, милый, на животных можно только смотреть, а трогать ручками нельзя. У нас с тобой есть фотоаппарат, и мы сделаем фотографии всех зверей, какие тебе понравятся.

— А зебры там будут? — не унимается малыш.

— О да! И я слышала, что у зебр прибавление в семействе, так что там будут и взрослые зебры и детеныш.

— А покататься можно будет?

— Нет, кататься на них нельзя, но мы обязательно помашем им ручкой.

В прошлом году Роберт и Бен ездили летом в Трамор, и там Бен катался на ослике. Теперь он думает, что на всех животных можно ездить верхом. Он так прелестен в своей наивности и невинности, что я не могу не улыбаться ему.

Мы выходим из автобуса у Феникс-парка, и я вдруг понимаю, что и Эдель и я радостно предвкушаем поход в зоопарк и ждем этого не меньше, чем Бен. Мы проводим пару очень приятных часов, блуждая между клетками и вольерами. Сегодня будний день, большая часть детишек в школе, и потому в зоопарке относительно тихо и малолюдно. Животным, должно быть, скучно, и они с удовольствием приветствуют нас и показывают, кто что умеет. Бен надолго застывает перед клеткой с рыжим орангутангом, который таращится на нас и жует банан.

— А ребеночек у него есть? Меленький орангутанг? — спрашивает Бен.

— Непохоже, — отвечает Эдель. — Может, в следующем году будет.

— А это папа-орангутанг или мама?

— Думаю, что папа. Больно уж он волосатый и такой… грубый, — смеясь отвечает Эдель.

— А у меня нет мамы, потому что она умерла, — ни с того ни с сего объявляет Бен, и глаза мои немедленно наполняются слезами. Я отворачиваюсь, чтобы малыш ничего не заметил. Сердце готово разорваться от боли и жалости.

— А вот и нет, есть у тебя мамочка, — говорит Эдель, ероша волосы мальчика. — Только она живет на небесах и смотрит на тебя сверху.

— А когда животные умирают, они тоже отправляются на небеса? — невинно спрашивает Бен.

Ах ты Господи, похоже, сегодня у нас день непростых вопросов!

— Думаю, так и есть, милый. Так что твоя мамочка на небесах играет со зверюшками, и им там весело.

Надеюсь, я говорю то, что нужно. Трудно угадать, что именно стоит сказать маленькому мальчику, а что нет.

— А на небесах можно кататься на зебре?

— Не знаю…

— А я уверен, что можно! — заявляет малыш вполне уверенно. — Она там катается наперегонки!

Чтобы сменить тему, я предложила поесть мороженого в кафе, расположенном прямо на территории зоопарка. Бен с энтузиазмом согласился, и мы отправились за столик.

Пока мы сидели в кафе, у меня зазвонил телефон. Я не сразу поняла, чей это номер, и даже голос не сразу узнала. Но уже через несколько секунд до меня дошло, что это Оливер. Я невольно прижала руку к груди, чтобы унять забившееся сердце. Голос Оливера звучит вполне оптимистично. Он говорит, что на этой неделе провел несколько весьма успешных деловых встреч, и теперь приглашает меня это отпраздновать. Как насчет обеда на следующей неделе?

Не в силах усидеть на месте и не желая разговаривать в присутствии Эдель, я машу ей рукой, показывая, что мне надо на минуточку отойти. Личико ее светится любопытством, но она понимающе кивает.

— Спасибо вам за это щедрое предложение, Оливер, — говорю я, выбравшись из кафе и выйдя из зоны слышимости подружки и малыша. — Но на следующей неделе я ужасно занята.

— Жаль… Надеюсь, у вас действительно плотное расписание и вы вовсе не ищете предлог, чтобы отделаться от меня, — говорит он шутливо, но в его фразе я слышу вопрос.

Мне приходится сделать паузу, чтобы собраться с духом. Мне не хочется быть с ним грубой, и я ужасно не хочу терять эти отношения, просто до слез! Но у меня есть принципы, и один из них заключается в том, что я не встречаюсь с женатыми мужчинами. Никогда этого не делала и впредь не стану.

— Оливер, вы замечательный человек, и мне всегда приятно ваше общество, но…

— Но я вам не нравлюсь.

— Наоборот! — выпаливаю я и тут же краснею. Хорошо, что мы разговариваем по телефону, а не лицом к лицу. — Просто вы женаты, и я знаю, что ваша жена красивая женщина. Так почему бы вам не пригласить на обед ее?

Ну вот, я это сказала… сожаление пополам с гордостью наполняют меня, и я чуть не пропускаю его следующую реплику.

— Я бы с удовольствием это сделал, — говорит он каким-то странно отрешенным тоном, — но, к сожалению, это невозможно.

Так он разведен! Я открываю рот, но ничего не успеваю сказать, потому что он заканчивает фразу:

— Шарлотта умерла два года назад.

Я растерялась. Почему-то мне стало так грустно, что слезы едва не брызнули из глаз. Такого я не ожидала!

— Я… простите, Оливер, мне так жаль.