Дети Антарктиды. Захваченные земли - Даниил Корнаков

водить по экрану, разглядывая приближающийся теплый фронт. Увиденное заставило его на мгновение потерять дар речи.

Шаман сел на корточки рядом и, с молчаливого появления Матвея, посмотрел на карту.

— Думается мне, — тихо произнес Шаман, — что показания метеодатчика нам здесь ни к чему.

— Он будет здесь уже вечером, — воскликнул Матвей, заставив оторваться от планшета, надеясь глубоко внутри, что изображение на экране плод какой-нибудь программной ошибки. — Потепление до плюс шести, красная шкала. — В голове не укладывались все эти значения. — Это вообще возможно?

— Как и с мерзляками, с погодой в этой местности творится неладное, — заключил Шаман, задумчиво поглядывая в небо.

Матвею вдруг стало интересно, что именно он подразумевает под этим «неладное»? Но прямо сейчас были вещи куда важнее. Если здешние, как говорит Маша Зотова, эволюционирующие мерзляки спокойно выживают при минусовой температуре, то было даже страшно представить, сколько их будет в Москве при отметке в плюс шести градусов.

— Мы должны предупредить остальных как можно скорее, — предложил Матвей. — Убраться из города нужно уже сегодня же.

— Да, мсье Беляев, — спешно согласился Шаман. — Нашему общему другу со взрывчаткой нужно поторопиться и заложить ее в ближайшие часы. Иначе, боюсь, вся наша и ваша экспедиция с ее жертвами окажутся напрасными.

В ту же минуту, как радиозонд спустился на крышу, Матвей спешно упаковал его в мешок, и оба собирателя побежали обратно, в подземку.

У приоткрытой гермодвери в переходе дежурила ожидающая парочку Надя. Услышав шум, она взвесила винтовку, но, заметив знакомые лица, опустила оружие.

— Все в порядке? — Прогрессистка явно заметила тревогу на лице Матвея.

— Нет времени, сержант с вами? — Он пытался перевести дыхание.

— Нет. Он пошел к той станции с мотовозом вместе с начальником, Йованом, Домкратом и этим… Юдичевым.

— Я покажу дорогу, — отозвался Шаман и пошел обратно.

— Найди Арину и вели ей немедленно заняться детонатором, — на ходу произнес Матвей, обернувшись к Наде.

— Да что происходит, черт бы вас побрал⁈ — вскипела прогрессистка.

— Позже. — Он заметил, как Надя продолжает стоять как вкопанная и рявкнул: — Иди же! Быстрее!

Они снова оказались на улице и на этот раз отправились в сторону стеклянного купола, под навесом которого и скрывалась наземная станция «Авиамоторная». Пройдя на станцию через главный вход они миновали кассы, и перепрыгнули турникеты. На подходе к платформе Матвей расслышал радостный возглас Йована.

— Матюша, старина, гляди! — здоровяк заметил его у входа и указал на медленно движущийся по рельсам локомотив желтого цвета — тот самый мотовоз. Он походил на маленький грузовик с просторной кабиной и проржавевшим краном на задней платформе.

У Матвея немного отлегло на сердце. По крайне мере им не придётся добираться пешком до вездехода, оставленного за много километров отсюда. Правда, в этой кабине все двенадцать человек — а именно столько их было, — явно буду чувствовать себя как сельди в бочке. Но уж лучше так, нежели пешком.

— Ну ты можешь поверить, можешь? — не унимался от радости Йован, подбежавший к нему вплотную. — Эта рухлядь даже спустя столько лет… — Улыбка исчезла с его лица. Он заметил беспокойство на его лице. — Эй, все в порядке?

Сержант уже покинул кабину и спешил в их сторону. Чутье не подвело прогрессиста, и он уже почуял неладное, завидев двух обеспокоенных собирателей.

— Выкладывайте, — велел сержант, пристально поглядывая то на Матвея, то на Шамана.

Матвей взял на себя слово и как можно короче сообщил о надвигающейся беде.

Через полчаса все собрались в подземке и спешно обсуждали дальнейшие действия.

— Почему бы не отсидеться здесь, пока пройдет этот…

— Теплый фронт, — подсказал Йовану Матвей и сразу же ответил: — Вряд ли нам удастся отсидеться. Красная шкала опасности, нас учуют даже под землей. К тому же со дня на день настанет март, холода начнут отступать, и выбраться отсюда будет все сложнее и сложнее.

— Практически невозможно, — добавил Шаман.

— Что там насчет мотовоза? — спешно спросил Вадим Георгиевич, обращаясь в Домкрату. — Мы сможем выбраться на нем?

Прочитав по губам, Домкрат стал отвечать языками жестов. Надя перевела:

— Он говорит, что двигатель там дышит на ладан, но все же нужное нам расстояние выдержит.

— Это хорошо, хорошо…

Сержант произнес:

— Нам нужно решить, кто отправится в лабораторию, а кто останется у мотовоза.

— Эй, а зачем кому-то оставаться у мотовоза? — перебил его Йован. — Разве не лучше ли всем вместе искать этот яд, или как там его? Так мы быстрее его отыщем.

— Верно, но будут и те, кто только помешает.

— Ты это на меня намекаешь?

— На тебя и пацана. — Он кивнул в сторону Тихона.

— С чего бы это? Я тоже…

— Йован, он прав, — согласилась с предложением сержанта Надя, хоть и не без нотки сожаления. — И впрямь будет лучше, если ты останешься у мотовоза и приготовишься к нашему приходу.

— Это все из-за этого, да? — Здоровяк выпятил культю. — Поэтому меня брать не хотите?

— Да, — без обиняков ответил сержант.

— Это не помешало мне держать ружье там, в деревне, когда на нас напали. Если надо будет, я…

— Ты и будешь держать ружье, — перебил его сержант, — а заодно приглядывать кое за кем.

Сержант недвусмысленно дал понять о ком идет речь, как только его взгляд упал на отстраненно стоящего от них Юдичева. Капитан намек понял и, презрительно уставившись на Мишу, стал пятиться назад.

— Думаешь, я собираюсь удрать без вас? — огрызнулся он и сплюнул. — Это тебя вон та сука надоумила? — Он указал на Машу.

— Следи за языком, иначе я тебе его голыми руками вырву, — прохрипел Вадим Георгиевич, сделал к нему шаг, но вдруг разразился кашлем.

— Вытяни руки, — приказала Надя, строго глядя на Юдичева.

— А хрена тебе собачьего, — рявкнул капитан.

Щелкнула заклепка кобуры. Сержант молниеносно вытащил свой пистолет и прицелился.

— Либо послушно вытягиваешь руки, либо через три секунды прощаешься с жизнью. Запасной капитан у нас имеется, так что невелика потеря.

Юдичев с ненавистью смотрел на всю команду, а затем вдруг оскалил свои желтые зубы и тихо засмеялся.

— Вот значит как, а? — Он бросил