Белые лилии - Саманта Кристи

Наконец Скайлар очнулась от чего бы то ни было и смотрит мне в глаза. Момент упущен. В ее взгляде теперь читается не благоговение, а замешательство. Я не могу отвести глаз от ее полных губ – они движутся, но яне слышу, что она говорит.

Я замедляюсь и вытаскиваю из ушей наушники.

–Что?

Она ставит руки на бедра, занимая оборонительную позицию, ее глаза осматривают комнату в поисках ответов.

–Я спросила, что ты тут делаешь?

Я выключаю беговую дорожку, хватаю с крючка на стене полотенце, вытираю с лица пот и вешаю полотенце на шею.

–Помнится, половина этого дома все еще принадлежит мне.

Скайлар закатывает глаза и вздыхает. Она знает, что ей нечего возразить. Она показывает пальцем на беговую дорожку:

–И ты просто решил зайти побегать?

Значит, она еще не заглядывала в комнату для гостей на втором этаже. Я качаю головой:

–Я здесь живу, Скайлар. Я прожил здесь пять лет. Я обожаю этот дом. Тебя что-то не устраивает?

Я практически вижу, как у нее в голове крутятся шестеренки. Может, она пытается придумать, как вытурить меня отсюда? Или оценивает свои чувства ко мне? Или размышляет, что скажет Мистер Еда, когда узнает, что отец ее ребенка снова здесь поселился? Я приподнимаю брови и жду, что она ответит.

Она прикусывает губу, прежде чем спросить:

–Теперь ты попросишь меня съехать?

–А ты этого хочешь?– спрашиваю я.

Она пожимает плечами и опускает взгляд в пол.

–Ну, думаю, я могла бы вернуться в свою старую квартиру.

Я стараюсь сдержать улыбку. У меня есть надежная инфа, что Минди уже нашла себе другую соседку. Скайлар хочет, чтобы я попросил ее остаться. Она просто не хочет, чтобы я об этом знал.

Я подхожу к ней. Я стою так близко, что чувствую фруктовый запах ее шампуня. Я хочу притянуть ее к себе. Я хочу поднять ее, отнести на диван в студии и содрать с нее это зеленое платье. Это то же самое платье, которое было на ней в тот день, когда она давала мне кулинарный урок. Я еще тогда не мог оторвать от нее глаз. Но тогда у меня была жена. Жена, которую я любил. Скайлар была для меня под запретом. Фантазией, которую я бы никогда не воплотил в жизнь.

Когда мой взгляд падает на ее грудь, в спортивных шортах у меня становится тесно. Ее грудь теперь гораздо полнее, чем в прошлый раз, когда я ее видел в этом платье. Грудь поднимается и опускается с каждым вздохом. А с гибкой шеи на грудь свисает медальон. Я протягиваю руку и беру медальон пальцами, от чего уСкайлар перехватывает дыхание.

–Останься,– шепчу я.

Она напрягается, но не отстраняется от меня. Она ненадолго прикрывает глаза, и я почти уверен, что она сейчас вдыхает мой запах – точно так же, как я вдыхаю ее. Внезапно она отшагивает назад, я разжимаю пальцы, и медальон снова падает ей на грудь.

–Не знаю, Гриффин. Все так запутанно. Не уверена, что это правильно. К тому же у меня есть Джон. И…

Я делаю выпад и ставлю руки на стену, поймав Скайлар в ловушку. Я игнорирую упоминание Мистера Еды и наклоняюсь к ней. Я провожу большим пальцем по ее нижней губе, и у нее на лице появляется неуверенное выражение.

Я отвожу прядь волос от ее уха.

–Останься,– повторяю я.– Все образуется, Скай. Не теряй веры.

Прежде чем она успевает ответить, я разворачиваюсь и иду к лестнице. Дойдя до первой ступеньки, я оборачиваюсь и вижу, как она съезжает по стене на пол. Все это время она смотрит в потолок и делает медленный контролируемый выдох. Я поднимаюсь наверх, перескакивая через две ступеньки, наслаждаясь своей маленькой победой, и иду в душ.

Выйдя из душа, я обнаруживаю, что Скайлар заснула на диване в гостиной. Она переоделась – теперь на ней простое голубое платье, больше похожее на длинную футболку. Плотно прилегающая ткань подчеркивает каждый изгиб ее тела. Ткань прилегает к ее животу, как вторая кожа.

Я иду в вестибюль, где оставил свою сумку – я тихо ступаю босыми ногами, чтобы ее не разбудить. Потом достаю из сумки фотоаппарат и фокусируюсь на ее прекрасном лице. Я не осмеливаюсь подойти ближе, боясь, что от щелчков фотоаппарата она проснется. Не думая о том, как это выглядит со стороны, я фотографирую каждую часть ее тела. Крупным планом снимаю ее полные губы. Изгиб шеи. Ноги, под которые она подложила подушку. Пальцы на ногах, накрашенные в тон ее зеленым глазам. Грудь, обрамляющую медальон, который я ей подарил.

Когда я беру в фокус ее беременный живот, я чуть не роняю фотоаппарат, заметив, как он шевелится. Я медленно подхожу к ней, надеясь, что смогу запечатлеть на пленке то, что вижу глазами. Наконец я опускаю фотоаппарат и сажусь на журнальный столик, завороженный этими движениями.

Я наблюдаю за тем, как крошечная ступня, локоток или колено движется от ее бедра до пупка, и на секунду вспоминаю фильм сСигурни Уивер, в котором из живота героини вылезает Чужой. Я быстро прогоняю от себя эту мысль и думаю о том, что внутри Скайлар живет мой ребенок. И что он устроил это представление специально для меня.

Я ужасно хочу прикоснуться к ней. Может, потыкать сына пальцем и посмотреть, толкнет ли он меня в ответ? Я не прикасался к ее животу больше двух месяцев. Я смог почувствовать, как Эрон движется, только однажды – в ту ночь, когда умерла Эрин. Я помню те ощущения – они были похожи на пузырьки газа внутри Скайлар. Сейчас все совсем по-другому.

Там, черт побери, человек!

Я вдруг осознаю, что мне приходится сдерживать слезы, а в горле у меня застрял огромного размера комок.

–Можешь потрогать, если хочешь.

От слов Скайлар я чуть не подпрыгиваю на месте. Я и не знал, что она не спит. Интересно, как долго она уже наблюдает за тем, как я на нее смотрю?

Я наклоняюсь поближе и неуверенно протягиваю руку. Она берет мою ладонь и кладет себе на живот. Я сразу же чувствую шевеление. Я широко раскрываю глаза и, кажется, ахаю от изумления, но я настолько погружен в свои ощущения, что даже не осознаю, как встаю со столика и опускаюсь перед ней на колени, положив обе ладони ей на живот. Я не шевелюсь. Я не хочу убирать руки. Если я дернусь, все может прекратиться. А я хочу, чтобы это длилось вечно.

Не знаю, сколько я так просидел, ощущая, как мой сын толкается и кувыркается под моими ладонями. У меня заболели колени и затекли ноги, но я не смею пошевелиться.

Я поднимаю голову и вижу, что Скайлар улыбается.

–Чертовски круто, да?– спрашивает она.

–Не чертыхайся, Скай.

Она краснеет, вспомнив, как на меня действует ее сквернословие.

–А ты не называй меня Скай, Гриффин,– парирует она.

Она выдерживает мой взгляд, и мы оба наслаждаемся тем, как шевелится наш сын. Интересно, о чем она сейчас думает? Она знает, что я сейчас чувствую? Она видит по моим глазам, как сильно я этого хочу?