Оазис - Роман Евгеньевич Терехов

решительно непонятно. На общем фоне по всем статьям выделялись три аборигена — хозяин каравана, погонщик големов и командир.

Пожилой богато одетый и мужчина расположился под натянутым пологом рядом с големами, самой ценной частью его каравана. Единственный на всю толпу обладатель пузика-арбузика. До появления еды и воды он рассматривал столпившихся на валу землян, поселок и видимую часть башни при помощи артефакта. Иногда отдавал приказы остальным через слугу-приближенного. Едва носильщики выгрузили съестное — полез лично делить. И засветил свое необычное телосложение, не карлик, но близко к тому. В комплекте шла отталкивающая физиономия властного и жадного, но хитрого самодура. Средоточие главаря стремилось к десяти единицам. Под халатом болтался «Щит веры», на поясе заметил чары «Физического щита», а на правой руке перстень, скорее всего, с оперативным запасом маны для заклинаний. За пазухой купец хранил кошель с песком и несколькими бусинами. Так, а где валюта, где казна и золотой запас? Это у него на с собой карманные расходы что ли?

Рядом с хозяином тусил погонщик-«семерка». Тощий как жердь с настолько печальным выражением лица, того и гляди на кинжал бросится, чтобы не мучится далее. Пользуясь возможностью, он активно подзаряжал конструкты, координировал мелкий ремонт и операции с грузом. Этот обладал хитрым пассивным оберегом и солидным запасом накопителей.

Командир «красных шапок» владел бронзовым оберегом, размещенным на шлеме как кокарда, да его прямоугольный бронзовый нагрудник нес печать отворота скверны.

Самое важное, что мне бросилось в глаза, лагерь разделился на две неравных части. Караванщики бросились на еду, как свиньи к кормушке, отталкивая друг-друга. И строго после своего уродливого главаря. Гости в красных бамбуковых шлемах держались особняком, вокруг своего офицера. Вели себя приличнее. Они, пожалуй, отдаленно напоминали военный отряд. Их командир и поблагодарил нас за хлеб и воду на русском.

С первых минут под куполом караван плотно окружили усиленными постами дозорных. Мол, это все для вашей же безопасности! Не нужно далеко разбредаться, поскольку идею карантина не глупые люди придумали.

Пришельцы не растерялись. Поставили своих големов уступом. Оградили навесы шестами с различными удивительными предметами из бронзы или камнестали. Своего рода защитный периметр. Ведь мы для них почти что демоны. Собственно, вызвался отнести воду в том числе, чтобы лично оценить импровизацию на тему коллективного оберега поближе. Здесь встречались куски табличек с религиозными текстами, домашние сторожевые камни и старинные плитки с печатями. Вроде тех, что на пьедестале каменного стража. Больше всего мне запал в душу позеленевший умбон пехотного щита, когда-то зачарованный на изгнание скверны. Сейчас он мог бы навредить одержимому или бесу только сильным ударом по голове. Ночевать в оскверненных пустошах с такой никакой защитой могут или отчаюги или психи.

Зато в центре стоянки гости разместили артефакт помощнее — крашеное древко с символом Тысячеликого и девизом: «Победа ради жизни!» на квадрате красной ткани. Круглое бронзовое навершие представляло собой пассивный оберег, отгоняющий скверну. А чуть ниже одна деталь светилась мощным зарядом магии. Занятно!

Ломал, понимаешь, голову над коллективным щитом, а местные уже вовсю используют аналог. Остаться и изучить штандарт или все-таки выполнить сегодняшнюю норму?

— У них нет квазиков! — громко подметил незнакомый ватажник, державшийся рядом с Вильгельмом, — Они же без своих четырехпалых посрать не выходят.

Действительно, ни боевых сорколинов, ни слуг в караване не было.

— Скорее всего, оставили как заслон и бросили демонам на закуску, — предположил Марат, — А сами свалили.

— Похоже на то, — с видом знатока согласился Вилли, лишь усилием воли удерживаясь от презрительного плевка на песок. — И ведь сработало.

Пробежался глазами по лицам соратников. И не взялся бы описать эту сложную гамму эмоций цензурными словами. Убивать гостей нельзя, даже таких: жалких, мерзких и опасных одновременно. Но если Булат прикажет, так тому и быть.

Глава 28

Прибыл Булат с богато одоспешенной охраной, незнакомым сильным магом и начальником горячего цеха Ильей-Кузнецом. Гарин немедленно доложил, что один из пришельцев владеет русским и похож на полукровку. Затем я изложил свои наблюдения по големам и артефактам. Особо выделил, что магического песка, этой универсальной валюты, у хозяина передвижного цирка всего граммов триста. Маловато для международной торговли, как по мне.

Начальство заметило штандарт, обозначивший религиозную принадлежность караванщиков. У нашей же стороны из всей геральдики имелись только обереги и, как это обычно бывает, руководство почувствовало себя уязвлённым. Пришлось мне отдать свою повязку адепта незнакомому магу-«двадцатке». И по настоятельной просьбе сходить в зрительный зал и принести второй экземпляр, выданный Тиграну.

Пришельцы жрали, глазея на нас, а затем в наглую завалились спать под навесами. Жара усиливалась, а события не торопились развиваться. Дождавшись удобного момента, вернулся в башню к производственным делам.

По идее, насладившись сомнительным зрелищем, Маша должна была вернуться в поселок, найти там гончара и заняться делом. Вместо этого она вернулась в башню и отыскала меня. С интересом осмотрела помещение цеха, а потом минут десять демонстративно дулась. За то, что не слишком обрадовался ее появлению, за мой уход не прощаясь, за то, что ей одной пришлось бродить по полутемным корридорам, за то, что я все эти дни работал в обществе Анны. И хрен знает за что еще. И ладно бы просто сидела себе тихонько с лицом обиженки, так ведь нет, всячески обращала на себя внимание: вот я сижу, такая вся в расстроенных чувствах, а ты гад и чурбан. Очень по-женски, но меня ее настроение волновало постольку-поскольку. Весь сконцентрировался на работе и девушке предложил поработать со Свитком, раз есть такая возможность.

Пока Маша два с половиной часа глазела на чумазых дикарей, я успел выполнить половину дневной нормы оберегов, попутно обсуждая с Анной срочные действия, чтобы упорядочить хаос, царивший на нашем производстве. У нас появился журнал учета сырья и готовой продукции, форма регистрации заявок подразделений и служб домена. Вместе с условиями Булата они сформируют ежедневный производственный план, который мы будем стремиться выполнить. А вечером, чтобы узнать все наши возможности, проведем аудит рабочих матриц.

Маша прохладно отнеслась к производственному комплексу, поначалу посчитав его чем-то вроде причуды интерьерного дизайнера. Зато отыскала в ящике на моем столе керамический сосуд и попросила срочно его починить. И со скоростью триста слов в минуту принялась живописать, насколько сильно Живая вода необходима общине. Мозги ей Серега и Алия промыли замечательно, жаль, только знаний не добавили.

— Маша, стоп! Это не сломанная чаша для активации воды, а погребальная урна. Видишь, тут на донышке еще немного праха осталось.

Девушка послушно заглянула внутрь и проводила взглядом вместилище чьих-то останков, которое я сразу убрал на полку подальше от моего рабочего стола.

— Какая жалость! Что это не чаша. И праха жаль.

— Теперь меня пожалей. Мне еще работать и работать.

Почти насильно усадил девушку самостоятельно изучать схемы керамической посуды в Свитке. Минут на двадцать ее хватило, потом попросила показать туалет. А в коридоре озадачила меня вопросом насчет помыться. Мол, все, кто хоть раз приобщился к здешним благам цивилизации, только и говорят, как об одном из чудес света. Проводил ее в местные термы и вернулся к работе.

За мной зашел Гарин. Настало время отдать общине долг «апками». Так здесь именуют накопители с сырой маной для апгрейда личных резервов. В тайной комнате к нам присоединился новичок, но на третьей бусине парень сошел с дистанции, без предупреждения улегшись в углу. Я же поднапрягся и выдал норму. Чем заслужил одобрительный взгляд Дениса.

Чтобы развеять дурной туман в голове после близкого контакта с сырой маной, сходил к бригаде работяг договориться о поставках черного песка. Использование в МПК мелкой фракции снижало затраты магической энергии и улучшало внешний вид изделий. Первый фактор меня заботил мало, а поскольку собирался торговать боеприпасами, то и вид они должны иметь товарный.

Приемник камнестали находился во рву у подножия Дома с противоположной от входа стороны. Сюда несколько бригад рабочих свозили свои тележки, затем спускали тяжелые мешки вниз, вываливая куски «чернухи» на огромную плиту. Материал быстро размягчался и уходил в фундамент башни, отходы сметались