Индийский веер - Виктория Холт

Леди Харриет была недовольна, что пастор умер как раз в тот момент, когда она готовилась к возвращению сына. Для нее, так погруженной в приходские дела, это событие, надо сказать, было крайне неудобным. Я представляла, что в своих молитвах она укоризненно упомянет об этом факте со стороны Всевышнего должно было бы быть немного больше уважения к тому, кто всегда неукоснительно выполняет свой долг.

Я слышала от миссис Янсон, что она запланировала важное торжество, как только узнала, что ее сын приезжает домой. Во Фремлинге собирается остановиться леди Джеральдин Фитцброк со своими родителями, и это важный визит. Фитцброки имеют такое же безупречное происхождение, как сама леди Харриет, и было совершенно очевидным, что она остановила свой выбор на Джеральдине Фитцброк для сэра Фабиана.

Время от времени я думала о нем, но мои мысли большей частью относились к прошлому. В доме так многое напоминало мне об отце: его кабинет со стеллажами книг, которые содержали пометки в любимых местах. Я продолжала вспоминать о том, как он разыскивал свои очки, когда хотел напомнить себе особенно полюбившийся отрывок… как жил в другом времени, нехотя пытаясь вырвать себя оттуда и вернуться к делам своего прихода.

Я должна была быть готова к его смерти. Я видела его покрытый глубокими морщинами лоб, когда он пристально рассматривал меня. Он был очень обеспокоен моим будущим. Он полагал, что я выйду замуж за Дугала. Как он желал видеть его в роли своего зятя, мысленно представляя длительные визиты, когда они вместе погружались бы в прошлое. В то время Дугал был молодым человеком, не очень обеспеченным житейскими благами — ученый, человек большой доброты, без амбиций, того же склада, как и мой отец.

Оглядываясь назад, я осознала, как он должен был бы быть разочарован, когда все сложилось не так, как он хотел. У него не только отняли зятя, которого он так приветствовал, но и возникла тревога из-за будущего дочери. Тогда он стал надеяться, что я выйду замуж за Колина Брейди. Это было бы очень разумным решением. Колин Брейди на самом деле, уступая Дугалу, был в то же время очень приемлемой партией.

Окружающие думали, что я должна взять от жизни то, что могу. Судьба редко предоставляет хорошую возможность, и когда это случается, от этого не следует легко отказываться. Леди Харриет посчитала меня глупой. Смею сказать, так оно и было. Не то чтобы мне не нравился Колин Брейди. Он действительно не мог не нравиться.

Он был таким добрым и заботливым со всеми. Он был бы превосходным священником. Но где-то глубоко внутри моего сознания было ощущение, что, если я совершу «разумный поступок», впоследствии я буду сожалеть, что выбрала такой предсказуемый образ жизни, который лишил бы меня всякого волнения, придающего жизни вкус и аромат.

Если бы я никогда не знала Дугала… если бы я была более консервативной… возможно, я вышла бы замуж за Колина. Но я была такой, какая есть, и инстинктивно я восстала против принятия замужества при подобных обстоятельствах.

Фабиан пришел в пасторский дом навестить меня. Он выглядел очень тронутым.

— Мне так жаль, — сказал он.

— Благодарю вас. Это не было неожиданностью.

— Да. Но тем не менее это было ударом.

— Вы очень добры, что пришли.

— Но я не мог не прийти.

— Надеюсь, ваше пребывание в Индии было успешным. — Он пожал плечами. — И долго вы здесь пробудете? — продолжала я.

— Нет.

— Понятно.

— А вы строите… планы?

— Должна буду.

— Уверен, что вы должны. Если мы что-то можем сделать для вас во Фремлинге…

— Нет, ничего, благодарю вас. Мистер Брейди оказал огромную помощь.

— Уверен, что он смог это сделать. Я слышал, что похороны завтра. Я приду на них.

— Благодарю вас.

Он улыбнулся мне и вскоре ушел.

Я была рада, что он ушел. Я не хотела, чтобы он видел, как я нервничала. Я почти хотела, чтобы он вообще не приходил навестить меня.

Когда отца хоронили, церковь была полна.

Леди Харриет с сэром Фабианом были на постоянных огороженных в церкви местах Фремлингов. Я не могла думать ни о чем, кроме отца, и продолжала перебирать в памяти все те мелкие эпизоды, которые я о нем помнила. На меня нахлынуло чувство безысходного отчаяния. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой одинокой.

Колин Брейди был проворным и деловым. Он проводил присутствовавших на похоронах обратно в пасторский дом, и мы выпили подогретого вина и съели сандвичи, приготовленные миссис Янсон. Дом был окутан атмосферой траурной торжественности.

Этот дом больше не был моим. Он мог, конечно, оставаться по-прежнему моим, если бы я вышла замуж за Колина. Я должна очень серьезно обдумать, что мне делать.

Завещание было зачитано. После отца осталось очень мало, но все, что осталось, было моим. Адвокат сказал, что это обеспечивает мне минимальный доход — недостаточный, чтобы жить в относительном комфорте, но это то, к чему можно прибегнуть в случае нужды. Он добавил с надеждой, что я уже, вероятно, обдумала ситуацию, которая не была неожиданной для меня.

Я подтвердила его предположение.

Вокруг меня воцарилась атмосфера ожидания. Миссис Янсон выглядела пророчески. Я была уверена, что она готова услышать о замужестве с Колином Брейди и что жизнь в доме будет продолжаться такой, как была всегда. Они знали мои особенности; они любили меня; они не хотели в доме чужого человека.

Это казалось им само собой разумеющимся. Было ясно, что мистер Брейди желает этого тоже. А где я нашла бы более подходящего мужа? Было самое время принять решение, и наступил самый подходящий момент огласить его.

Колин заговорил со мной вечером в день похорон. Я сидела у окна, глядя на кладбище, безграничная печаль полностью завладела мной. Я зашла в тупик и не знала, куда идти дальше. Передо мной был легкий путь, и все толкали меня на него.

— Какой грустный день, — сказал он. — Я знаю, кем был для вас ваш отец. Я любил его. Он был изумительно хорошим человеком. — Я кивнула. — После всех этих лет, которые вы были вместе — исключая, конечно, ваше пребывание в школе.

Ах, это был предел. Все, что затем случилось, изменило меня. Если бы все свои годы я продолжала жить в пасторском доме, чувствовала ли я что-либо по-иному? Казалось, что я вступила в мир, где люди совершают дикие поступки и расплачиваются за них; но это заставило меня понять, что жизнь — это больше, чем комфортное существование, и прожить один день за другим спокойно, без приключений, равнозначно ожиданию смерти.

— Это сильный удар для вас, — продолжал говорить он. — Друзилла, не позволите ли вы мне разделить его с вами?

— Вы уже это делаете, — сказала я ему. — Вы все взяли на себя и справились прекрасно.

— Я был бы только счастлив, начиная с этого момента, заботиться о вас.