Наша встреча роковая - Анастасия Туманова

– Разумеется, княжна… – вздохнул Инзовский, под дружный смех всего собрания отступая и давая дорогу побледневшему от радости Вересову.

– А третий – мой! – вклинился Бардин. – Не делайте такого лица, господин ротмистр, мне было обещано гораздо раньше вас! Еще в Москве! Мери, подтвердите же!

– Охотно подтверждаю! – улыбнулась княжна.

Оркестр заиграл вальс, и Вересов, встав перед ней, сделал короткий поклон. Мери присела в реверансе, положила руку на плечо поручика – и паркет полетел из-под ног, которые вдруг сами вспомнили все забытые па.

Когда наконец объявили четвертый танец, Сокольский буквально выхватил княжну из рук Бардина. Мери не протестовала, но была так страшно бледна, что Дина заволновалась:

– Меришка, тебе плохо? Кружится голова? Да?.. Ну вот, чего же вы хотите, господа, – мы с сестрой не вальсировали с семнадцатого года! Извините, мы вас оставим совсем ненадолго… На несколько минут, честное слово. Позвольте пройти…

В маленькой комнате с гитарными футлярами на полу было уже темно. Пока Дина зажигала свечу, Мери кулем, без всякой грации, повалилась на низкий диван.

– Дина, мне конец, – сдавленным от боли голосом объявила она. – Я все ноги стерла в кровь!

– В самом деле? – недоверчиво спросила Дина, садясь рядом. – Покажи-ка… О-о-о, бо-о-оже мой, бедная, и правда… Два вальса и одна кадриль – и вот так?!

– Диночка, это ведь твои туфли! А у меня шире нога, что с того, что один размер?! Я и так чуть на паркет не села посреди вальса! И, кажется, твоему Инзовскому на ногу наступила, вот позор!

Ступни княжны были в самом деле отчаянно стерты, пальцы распухли, на правой пятке красовалась кровоточащая ссадина.

– Все твои шевровые изнутри вымазаны… – убитым голосом сообщила Мери. – Как же я теперь выйду?

– Они тебя вынесут на руках, – пообещала Дина, кивнув в сторону двери.

– Еще не хватало! – Мери вздохнула и с тоской посмотрела в открытое окно. – Диночка, а… а можно я пойду домой? Не гляди на меня так, я исполнила все, что мы с тобой намечали! Пела целый вечер! Танцевала! Я же не виновата, что так вышло с туфлями!

– Но, Меришка, пойми, ведь невежливо уходить вот так! – растерянно возразила Дина. – Танцы только начались, тебя не отпустят!

– А я потихонечку, в окно… А ты придумаешь что-нибудь, скажешь, что у меня разболелась голова… Ну, Ди-и-и-иночка… Я так устала, и ноги болят, я же старалась изо всех сил… Я ведь все равно не смогу больше влезть в эти туфли…

– Кстати, что такое Сокольский говорил про вальс, который ты ему обещала? – вдруг вспомнила Дина. – Это правда? И ты мне ничего не рассказала? Как ты могла ему что-то обещать, да еще в моем доме, если вы даже не знакомы?!

– Боже, Дина! Какие танцы, какие обещания? Обычный флирт! Откуда я знаю, что ему вдруг взбрело в голову?.. – небрежно отмахнулась Мери.

Дина подозрительно посмотрела на нее… и вдруг тихо рассмеялась.

– Боже мой, как ты все-таки на Зурико похожа. Он ведь тоже врать не мог совершенно! Никогда не забуду, как в Москве Зурико пытался меня уверить в том, что ничуть меня не любит! И как ты только гадаешь людям, Меришка?

– Диночка, у меня в мыслях не было… – чувствуя, как кровь ударяет в лицо, пролепетала Мери.

К счастью, Дина, глядя мимо нее в открытое окно, задумчиво продолжала:

– И к тому же вы с ним на одно лицо. Каждый раз смотрю на тебя – и сердце падает. Странно, вы ведь были двоюродные, а не родные, а сходство страшное!

– Все равно что родные, – с облегчением вздохнув, напомнила Мери. – Тетя Нино рано умерла, дядя вечно был в отлучках по службе… Зурико моя мама вырастила, вместе со мной. Да и дядя с отцом были очень схожи, так что вот и мы… Но что толку в разговорах, Диночка, милая? Все прошло, не рви сердце…

– Нет, нет, расскажи мне еще! – Глаза Дины заблестели. – Расскажи, как вы с ним верхом ездили в горы и вас снег застал – помнишь? А еще про то, как разлилась Кура и вы не могли выбраться на дорогу и ночевали у крестьян… А после…

– Дина, Дина! – Мери порывисто обняла подругу. – К чему ты будешь себя мучить? И меня? Зурико больше нет, и… и, верно, не надо тебе все время думать о нем.

– Ах так?! – взвилась Дина. – Ну, брильянтовая, нипочем тебе теперь не буду рассказывать, как мы с твоим Сенькой в корыте вниз по Москве-реке плавали!

– Ай, нет, расскажешь непременно, я каждый раз со смеху умираю! – Мери вздохнула, отвернулась к окну. – Где он сейчас, как думаешь?

– Не знаю! Дуракам закон не писан! – сердито отозвалась Дина. – Вот как хочешь, а никогда ему не прощу, что ушел! Бросил и тебя и меня – и что вышло?!

– Дина, оставь… – Мери почувствовала, как жесткий ком сжимает горло. – Он вернется. Я знаю… Если бы он… если бы с ним… Я бы почувствовала.

– Две дуры мы с тобой, богом проклятые, – со вздохом подытожила Дина, вставая и поднимая с пола шаль. – Ладно, босячка, переодевайся и беги в окно, я им навру что-нибудь. Но только не надейся, они завтра все равно всем гарнизоном ко мне заявятся на тебя смотреть! И посмей только к ним не выйти!

– Выйду, куда же деваться… – уныло согласилась Мери.

– Возьми шаль, уже холодно!

– Дина!!!

– Тьфу, голодранка… Давай беги, скачи куда хочешь, хвост подымя! Убиться можно с этой княжной… – ворчала Дина, но слушать ее было уже некому: светлая кофта мелькнула в зарослях жасмина и скрылась между ветвей.

В заросшем саду стояли густые сумерки, и белые цветы вьюнка в сиреневой мгле казались светящимися. Сильно пахли плетистые розы, завившие полверанды, их тяжелый аромат перебивался горьковато-соленым, свежим запахом близкого моря. Над потемневшими кронами платанов и акаций золотой монетой висела луна. Глядя на нее, Мери шумно, с облегчением вздохнула, обеими руками встряхнула спутавшиеся волосы; прикоснувшись к росистой траве, протерла лицо мокрыми ладонями и, морщась от боли в сбитых ступнях, побрела к белеющей неподалеку калитке, над которой стайкой вились крупные южные светляки. Когда Мери приблизилась, один из них вдруг решительно метнулся ей навстречу, и, когда она сообразила, что это не ночной жук, а чья-то горящая папироса, убегать было уже поздно.

– Вы покидаете нас, княжна? – послышался знакомый голос, и Сокольский непринужденно преградил путь растерявшейся Мери.

– Я… Я просто вышла подышать воздухом…

– Разумеется. – Сокольский, усмехнувшись, шагнул ближе. Лунный свет отразился в его глазах, в темноте казавшихся черными. – Вы позволите вас проводить?

– О, не стоит, здесь совсем близко, – торопливо произнесла Мери. – Возвращайтесь к вашим друзьям.

– Я вам настолько отвратителен? Вы предпочли ретироваться через окно, лишь бы не танцевать со мной?

Мери, вздохнув, оперлась рукой о забор и вытянула в пятно света ногу с отчетливо видными на ней ссадинами.