Я тебе посылаю любовь. Книга первая - Марина Васильевна Ледовская

Она сидела в холле, жива-здорова, только волосы взлохмачены и глаза испуганные.

— Госпожа Туманова, извольте объясниться, — процедил Никита, плюхнулся рядом с ней. — И что мы должны думать?

— А что вы должны думать? — глупо переспросила Ксения, смотрела куда-то в пол. Странная какая-то.

— Ты срываешь съемки, уезжаешь, черт знает куда, толком не объяснив! Потом кидаешь короткое сообщение. И как, по-твоему, мы должны реагировать? Ксюнь, мы и так отстаем от графика. Ты моей смерти хочешь? — Никита закатил глаза.

— Что произошло, Ксения? — спокойно спросил Фертовский, в отличие от Никиты он проявлял беспокойство, прежде всего, за саму Ксению. В такие минуты сдержанность мужчины просто бесценна. — Почему ты уехала в эту больницу?

Надя невольно перевела на него взгляд, но он смотрел только на Ксению, Надю вообще не замечал.

— Мне позвонили и сообщили, что Антон попал в аварию, — стала объяснять Ксюша, сейчас ей легче было разговаривать с главным оператором, чем с режиссером.

— Антон? — удивился Никита. — Какой Антон?

— Антон — друг Вадима, вы познакомили нас в его доме, — она начала нервничать. — Вчера утром Антон уехал из Беляниново, гнал по шоссе как безумный, попал в аварию. Его отвезли сюда, когда Тоша пришел в сознание, попросил позвонить мне. Я приехала, — она сделала паузу, — Николай Владимирович, Тоша попросил меня подумать над тем, чтобы я стала его женой, — глаза ее заблестели.

— Нет, она точно решила меня добить, — Никита обхватил голову руками.

Глава 49

Вадим проснулся рано утром, несмотря на то, что проспал всего пять часов, почувствовал себя бодрым. Не было головокружений, слабости, тумана в голове, даже нога не болела, остались лишь горькие воспоминания. Он ожидал совсем другой финал.

Вадим откинул одеяло, которым был заботливо укрыт, обнаружил, что спал в одежде, рубашка была изрядно помята. Хорошо, что он хотя бы обувь догадался снять или её сняла Виктория?

Виктория… он вздохнул. Беда с этой девицей.

Он принял душ, обмотался полотенцем и зашел на кухню, совсем не ожидая, что в ней будет Корецкая.

Вика не спала всю ночь, еле дождалась утра, несколько раз подходила к двери комнаты Вадима. Знала, что надо уехать, но никак не решалась, что-то держало. Не что-то, а кто-то — Вадим. Все-таки надо услышать прощальные слова и поставить точку. Да, эта ночь была ночью раздумий и переоценки. Вика стояла у окна и, щурясь, наблюдала за улицей. Тишину утра нарушила проехавшая машина, да два кота, которые сидели рядом с забором и угрожающе орали друг на друга. В Беляниново все еще спали, Купальская ночь была бурной.

— Хорошо, что ты проснулся, — Вика увидела Вадима, смущенно улыбнулась. Он досадливо крякнул, подумав о том, что прошел на кухню прямо из душа, обмотавшись лишь полотенцем. Некстати вспомнил, как плотоядно на него смотрела Виктория при первой их встрече, он тогда был в одних джинсах.

— Я дождалась тебя, чтобы попрощаться, — пояснила девушка, — мои вещи собраны. Машина ждет в гараже. Так что мне ничего не мешает уехать. Каникулы закончились.

Вадим молчал, лишь внимательно смотрел на неё. Перед ним больше не было победительницы — Виктории. Она словно резко повзрослела, перестав жеманиться, кокетничать, играть на публику, привлекая к себе внимание. В глазах усталость и, кажется, грусть.

— Я надеюсь, когда-нибудь ты сможешь простить меня. Вадим, я сожалею, что причинила тебе боль, — она взяла со стула дамскую сумку, посмотрела на часы. Пора. Если бы можно было повернуть время вспять, Вика ни за что не поехала бы в Беляниново.

Корецкая прошла к двери, обернулась. Как бы не заплакать! Жалость к себе сдавила горло.

— Мне было хорошо с тобой там, в бане! Просто восхитительно! Я никогда подобного не чувствовала, и дело не в физической близости, я любила тебя всем своим существом, я впервые отдавала себя мужчине без остатка и переживала при этом самые чудесные мгновения своей жизни. Я поняла, что отдавать — гораздо большее наслаждение, чем получать. Я знаю, что ты меня не любишь, да и, наверное, не полюбишь никогда, но теперь это неважно. Я знаю лишь одно: ничего не происходит просто так, — она сделала паузу. — Прощай, Вадим!

— Виктория, — он потянул ее за руку, был сбит с толку такими речами, не знал, как реагировать, что говорить. Эта рыжеволосая девица с самого начала доставляла ему неудобства, раздражала, все говорила и делала не так. Сплела такую интригу, что заслужила не просто презрения, а ненависти. Но сейчас Вадим ненависти почему-то не чувствовал. А ведь Вика обманула всех, знала и терпела, когда Вадим в Купальскую ночь любви называл ее чужим именем. Но ведь он физически целовал именно ее губы, чувствовал ее тело, жар ее лона. С ума можно сойти! Получается, что он любил одновременно двух женщин. Это никак не укладывалось в голове.

Виктория подошла к Вадиму, их лица оказались близко, глаза в глаза. Еще движение и губы слились в поцелуе. Поцелуй получился каким-то нервным, дыхание перехватывало не от возбуждения, скорее от отчаянья, от непонятной ситуации, в которой они оказались. Это смахивало на безумие, оба знали, что у них нет будущего, что через несколько мгновений расстанутся навсегда, но на эти мгновения они словно перестали контролировать реальность.

— Ну, все! — Вика первой прервала поцелуй, торопливо отошла к двери. — Я оставила на столе адрес Нади. Может быть, со временем вы помиритесь, найдете компромисс. Надюша отходчивая, она умеет прощать. Ничего не говори, Вадим, я хочу уйти в тишине.

Она быстро вышла из дома, села в машину, выехала как-то странно, неуверенно, едва не зацепила забор. В последний момент крутанула руль и оказалась на дороге. Вадим смотрел в окно.

Никита помог Наде донести сумку до подъезда, приехали в город к полудню. Только ближе к дому Андреева осознала и почувствовала, что совсем не спала этой ночью. Казалось, прошли целые сутки с того момента, как она покинула дом Вадима. Ксения осталась в больнице возле Антона, Никита ворчал всю дорогу, до тех пор, пока Фертовский в довольно резкой форме не объяснил ему, что стоило бы уважать ее выбор, ее личную жизнь. С Надей он по-прежнему не разговаривал, и это ее смущало, заставляло чувствовать свою вину. Он словно безмолвно ее упрекал.

Надя поблагодарила Никиту, достала из сумки ключи.

— Надеюсь, что мы еще пересечемся? — спросил Никита. — Оставишь номер телефончика? — он хитро подмигнул ей. — Приглашу на свою премьеру.

Николай сидел в машине, курил и бросал короткие взгляды в их сторону.

— Хорошо, буду рада посмотреть ваш гениальный фильм, — сказала Надя, — Спасибо за