Основание. От самых начал до эпохи Тюдоров - Питер Акройд

Эдуард I, в отличие от своих предшественников, не имел великой империи. Вместо нее у него было королевство, которое он стремился сплотить и укрепить. В первую очередь он отправился в Уэльс, где выстроил ряд замков, которые все еще стоят. Замки Эдуарда были чудесными творениями, отчасти задуманными как воплощения рыцарской романтики. Король чувствовал сильную тягу к мистической истории Артура и рыцарей Круглого стола; претендуя на родство со своим знаменитым предшественником, он также претендовал на власть над всем островом. Артур был известен как «последний император Британии». Тем не менее многие считали, что он был уэльским или британским королем, сражавшимся с саксонскими завоевателями. Ходили слухи, что он не умер, а просто ушел на покой и что вернется снова, чтобы уничтожить врагов Уэльса. Такая новость не обрадовала бы английских солдат Эдуарда.

Поэтому то, что Артур умер и навсегда ушел с поля битвы, должно было каким-то образом быть подтверждено. К счастью, тела Артура и Гвиневры чудом были обнаружены в подвалах аббатства Гластонбери во время царствования Генриха II. Теперь Эдуард постановил, что тела должны быть извлечены из земли и помещены в великолепные саркофаги. Эдуард и его жена завернули тела Артура и Гвиневры — если это действительно были их тела — в шелка, а потом поместили в усыпальницу черного мрамора. Их черепа были выставлены на всеобщее обозрение. Они были определенно мертвы. Вера в силу прошлого была так сильна, что потребовалось прибегнуть к тщательно разработанным ритуалам.

Уэльские замки Эдуарда I, как и каменные строения Римской империи и нормандской Англии, являются символами грубой силы. Стены замка в Конуэе были толщиной три метра. Полторы тысячи рабочих и мастеровых трудились над его сооружением четыре года. Башни и каменные стены замка в Карнарвоне были скопированы с двойной линии стен, построенной вокруг Константинополя императором Феодосием в V веке; легенды гласили, что отец императора Константина был похоронен в Карнарвоне, поэтому историческая аллюзия вполне понятна. Новое здание также сохраняло оборонительную систему нормандского замка, который ранее был построен на этом месте как символ предыдущих английских правителей. Руководитель работ в Карнарвоне, Конуэе, Крикиете, Харлехе и Бомарисе мастер Джеймс из Сент-Джорджа был одним из великих творцов той эпохи, которая прославляла гений военной аристократии.

Эдуард считал, что в завоевании Уэльса он реализует свои королевские права в том же духе, в каком поддерживал расследования «quo warranto?». Это была его земля. Или, по крайней мере, он так заявлял. Люди с Атлантики, жившие на этой территории многие тысячи лет, могли бы с ним не согласиться. С отрядом кавалерии численностью примерно в 1000 человек он гонял уэльсцев от горы к горе, от холма к холму, пока местные князья наконец не подчинились его власти. Тогда на их земле установился английский закон и система английских широв. В безопасной тени стен замков выросли английские поселения. Вокруг рынков возникли города. Жизнь страны ускорилась. Мир нарушали возникшие в результате завоевания бунты и восстания, но сами поселения с тех пор так и оставались нетронутыми. Когда все закончилось, Эдуард провел турнир в честь короля Артура в Нефине, маленьком городе на побережье, где, как считается, были произнесены пророчества Мерлина.

Стоимость этого завоевания была огромна. Именно поэтому в самом начале своего царствования Эдуарду пришлось собрать такой большой парламент: чем больше сеть, тем крупнее добыча. Вся страна вскоре была охвачена всеобщей системой налогообложения, что ознаменовало собой появление налогово-бюджетного государства. Практически по воле случая необходимость войны стала главным элементом управления Англией.

Налог на шерсть, также проведенный через парламент, значительно пополнил королевскую сокровищницу, но привел и к дальнейшим последствиям. Эдуард установил таможенную систему, которая с тех пор, к лучшему или худшему, стала одной из основных черт экономической жизни Англии. Впервые за всю историю король действовал заодно с торговцами, обещая им свою защиту. Иностранные торговцы получили свои привилегии. Им было позволено беспрепятственно въезжать в страну и выезжать из нее, они были полностью освобождены от вмешательства местных властей, и на них не распространялись местные налоги. Торговцы из Гаскони и других земель получали статус граждан в любых сделках с жителями Лондона.

Связь короля с банкирами из Лукки означала, что он имеет отношение к международным финансам; именно поэтому он так заботился о том, чтобы сохранить стандарт денежной массы. Чеканка монет с уменьшенным содержанием благородного металла не поддерживала его престиж у европейских финансистов. В Англию была привнесена более изысканная система кредита, заимствованная у банкиров из Венеции и Генуи. Необходимость войны снова создала почву для изменений.

Также Эдуард нашел гениальный способ делать деньги. Закон гласил, что каждый, кто имеет собственность или доход в 20 фунтов стерлингов в год, обязан получить статус рыцаря, но рыцарство было дорогим удовольствием: одна только экипировка стоила очень дорого, и многие землевладельцы были готовы заплатить достаточно большую сумму, чтобы избежать этой чести. По указу Эдуарда, известному как «арест на рыцарское имущество», все удовлетворяющие поставленным требованиям мужчины должны были носить оружие, с тех же, кто хотел быть освобожден от этого, собирали деньги. Это можно назвать законной формой вымогательства.

Когда-то Эдуард I был известен как «английский Юстиниан», поскольку именно он придал форму и смысл английским законам. Великий юрист XVII века Эдвард Кок отметил, что этот король создал «наиболее последовательные, устойчивые и долговременные законы, чем когда-либо после него». За Первым Вестминстерским статутом, принятым на одном из первых парламентов его царствования, последовали еще девять статутов, касающихся как законов, так и взыскания долгов купцов. В документах были изложены практические и конкретные меры для решения текущих проблем. Например, в Винчестерском статуте было заявлено, что все изгороди и лесные насаждения вдоль главных дорог должны быть расчищены на расстоянии 61 метра, поскольку они могут служить убежищем для воров.

Эта мера была своевременной и необходимой. Часть сельских районов страны страдала от набегов шаек бандитов, многие из которых возникли из отрядов солдат, сражавшихся в войнах Эдуарда. Для старых солдат не было ни пенсий, ни каких-либо других вознаграждений. Другие банды разбойников нанимали сами местные джентри, чтобы осуществить кровную месть или запугать своих арендаторов. Поэтому были учреждены суды особого типа под названием «трэилбастон» — слово означало «сжимать в руках палку или дубину», — которые должны были заниматься особо тяжкими преступлениями и нарушениями права владения. Первоначально название описывало самих головорезов, а затем стало применяться к судьям, которые выносили им приговоры.

Король, конечно, получал свою долю при совершении судебных процедур, и судьи тоже богатели. Их презирали не менее, чем боялись. В одном из популярных куплетов этого периода судей не слишком лицеприятно сравнивали с бандитами, которые нашли убежище в лесах. В чем разница между теми ворами, которые прячутся, и теми, которые сидят в своей конторе? В одной песне судебный пристав обращается к ответчику: «Бедный человек, зачем ты беспокоишься? Зачем ты здесь ждешь? Если ты не дашь денег всем в этом суде, то твое дело проиграно. Если ты не принес ничего, то останешься за дверями». Здесь мы можем наблюдать средневековый парадокс. Даже когда законы были сформированы и улучшены, над их толкованием насмехались, их обливали грязью. Королевский закон проклинали вместе с его распространением.