Ледяная магия - Ольга Романовская

Морозные узоры снова полыхнули на запястье, заструились ледяными потоками к сердцу.

Ты повторила судьбу мамы, Клэр, ничему не научилась. Взять бы и уйти, чтобы жгучий ветер ударил в лицо, освежил голову. Ты всегда руководствовалась разумом, отчего вдруг доверилась чувствам? Подумаешь, тебя тянет к Гордону, подумаешь, подарила ему невинность, жизнь на этом не заканчивается. Пройдусь по деревне, приведу мысли в порядок, заодно проверю, нет ли следов ледяных колдунов. И я уже шагнула к двери, когда в спину полетело недовольное:

– Куда ты собралась?

Нет, какова наглость! Я больше не под арестом, чиста перед законом, не обязана отчитываться.

– По делам.

Жалко маму. Она, наверное, сейчас качает головой, поджимает губы. При посторонних, разумеется, ничего не скажет, вот когда отправит старшего следователя ночевать к старосте, устроит головомойку. Только не сомневалась, мама в итоге окажется на моей стороне, инквизитор больше ни слова из нее не вытянет, порога не переступит. Всегда можно найти срочные дела, сослаться на плохую память.

За спиной послышалось какое-то движение, заскрипели половицы.

– Никуда ты не пойдешь. И хватит об этом, иначе мы не доберемся до конца истории твоего отца.

– Действительно, Клэр, – подала голос мама, – не изводи мужика. Его терпению можно позавидовать.

Изумленно подняла брови. То есть Гордон – жертва? Похоже, матушка раз и навсегда записала инквизитора в зятья и не собиралась отказываться от нелепой идеи.

– Простите Клэр, она напугана, нервничает, за вас переживает.

Лис чмокнул меня в щеку и усадил на прежнее место.

– Итак, вы нашли ледяного колдуна на опушке, что дальше? – Гордон вернулся к прежней теме беседы. – И назовите, наконец, имя отца Клэр, вам ведь оно известно.

Мамино молчание оказалось красноречивее слов.

– Мари?

Наклонилась к родительнице и, накрыв ее руку ладонью, попросила:

– Мама, скажи.

– Ян.

Гордон мгновенно оживился, хотя я не понимала, чем ему могло помочь не самое редкое в империи имя.

– Пошли к старосте, Клэр, – инквизитор потянул меня к двери, на ходу застегивая пальто.

– А как же пироги, чай? – растерянно пробормотала мама, поднявшись следом.

– Съедим, обязательно съедим, но не сейчас.

Гордон накинул мне на плечи полушубок и уже в дверях предупредил:

– Одна не ночуйте!

Морозная ночь бодрила. Мы быстро шагали по тропинке к калитке. Пальцы Гордона чуть подрагивали, выдавая волнение. Тревожилась за него: без головного убора, опять без перчаток! И маму обидел. Она только квашню поставила, собралась попотчевать домашней настойкой, а тут Гордон сначала разговор о моем отце завел, потом и вовсе сбежал. Не мог подождать до утра!

Снег то и дело забивался в ботинки. Тут не Перекоп, никто его не убирает, вот и растут сугробы до самой весны, иногда в человеческий рост.

Когда добрались до речки, дернула Гордона за руку, понуждая остановиться.

– Да объясни толком, куда мы спешим? И дай хоть шарф поправлю, опять ведь луком всего натру.

– Не надо лука! – энергично замотал головой мужчина и скривился.

Помнил лечение на постоялом дворе.

– Вот на совместную ванну с продолжением согласен, – лукаво улыбнулся он и, воспользовавшись моментом, поцеловал.

Жутко безнравственный поступок по деревенским меркам. А мне все равно, обвила его шею, прижалась. Не хочу отпускать, но придется. Как поймаем ледяных магов, Гордон вернется в столицу, я тоже куда-нибудь уеду.

– Клэр, ты не на войну меня провожаешь! – Гордон с трудом отбился от любвеобильной ведьмы, но руки таки пробрались под полушубок, погладили. – А Ян из Тонера может оказаться Яном Дэем, который выдал инквизиции супругу мэра и ее внебрачную дочь, да много еще кого. Так он выторговал себе свободу.

Нахмурившись, убрала с талии руки любовника. В памяти всплыла дама в черном и ее ожоги. Уж не получила ли она их в Тонере во время того громкого процесса? Тогда и повод мстить бы нашелся. Только вот Олден Монк в теорию не вписывался. Между Тонером и Махалом порядочное расстояние, вряд ли он здесь бывал. Рыжий вообще стал камнем преткновения, как ни пыталась, не могла связать его ни с колдуньей в черной, ни с моим отцом.

«Ян», – мысленно повторила обретенное имя и прислушалась к внутренним ощущениям. Ничего, словно чужое. Но так оно и есть, меня вырастила мама, по отцу я никогда не тосковала. Не спорю, хотелось узнать, кто он и что он. Хватило того, что ледяной колдун. И родня, можно попросить у Гордона тот пожелтевший лист, только не хочу. Зачем я им, зачем они мне. Напрасно люди говорят про родную кровь, не тянет. Или это у меня она настолько холодная, что только мама да Гордон Рэс смогли расшевелить.

– Гордон, – мы все еще стояли на мосту, и я отважилась задать вопрос о личном, – скажи, что ты со мной сделал?

Не бывает, чтобы сразу неукротимо влекло к мужчине, тут без магии никак. Я ничего из рук инквизитора не пила, выходит артефакт, мало ли Охотникам и такие выдавали.

– В смысле? – не понял старший следователь.

Пальцы его поглаживали, сбивая с мысли. Сущий искуситель!

– В прямом. Почему я тебя люблю?

Гордон тихо рассмеялся и растрепал мои волосы.

– Наконец-то польстила моему самолюбию! А ответ на вопрос ищи в себе, намеки на приворот оскорбительны. Зачем мне, Клэр, право слово?

Он наклонился ко мне и поцеловал, после чувственно прошелся языком по губе, отчего сердце забилось часто-часто.

– Например, чтобы выбить признание.

Запах Гордона пьянил, и я всерьез сомневалась, будто в доме старосты мы займемся разговорами. Мне и так было жарко, так жарко, как во время первого поцелуя. Увлечь бы Гордона на снег… Только он обычный человек, заболеет.

– Это незаконно.

Определенно, мужчина понял, что со мной происходит, иначе отчего так довольно улыбался? А еще дразнил короткими невесомыми прикосновениями под полушубком. Напрасно, ох, напрасно, разбуженный огонь способен спалить дотла.

На душе стало так легко, забылись все опасности. Я больше не корила себя, не сомневалась и знала, что поступила правильно. Даже в нашу первую ночь не было такого. Сейчас, на мосту, я словно стала другая. Может, родные места дали силу, очистили разум. У ведьм крепкая связь со стихией, без нее мы чахнем, а, соприкоснувшись, расцветаем. Место рождения и вовсе особенное. Прислушалась к ощущениям и убедилась, неподалеку действительно источник силы. Там, на опушке, где, по словам мамы, она нашла отца. Ох, неслучайно он там оказался! Неведомое нечто толкало туда, и, ухватив Гордона за руку, я потащила его через целинные сугробы коротким путем.