Эрта: Армия Акана - Николай Побережник

– Вот так, – вслух сказал Кинт и принялся вставлять стекло обратно, – ставни бы заказать, да покрепче.

Внутри было прибрано, в оружейной пирамиде стояла длинная трофейная пехотная винтовка северян, очаг давно остывший, а над столом в подвешенной к балке плетеной корзине подсохший сыр и кусок лепешки, еще не успевшей зачерстветь. «Должно быть, с Тьетэ уехал», – подумал Кинт, бросил ранец на лавку, закрыл дверь и, усевшись на кровать, стал стягивать сапоги.

– Кинт! – донеслось с порога.

Открыв глаза, Кинт сел в кровати, посмотрел на силуэт в дверях и сказал:

– Что, затянула служба у Тьетэ? Здравствуй, Сарт.

– Приехал. – Улыбаясь, Сарт подошел к Кинту и протянул руку: – Я заждался уже.

– А времени зря не терял, смотрю, ремонт сделал.

– Да, – Сарт, обменявшись рукопожатием с Кинтом, поставил на пол ранец, – надо было все в порядок привести. Терратос меня кестами не обидел, чего не сказать о других… вот и занялся ремонтом, да мадам Ригер немного монет подкинул, тут ужас, что было с домом и во дворе.

– Ну, другие сами виноваты, нарвались на неприятности, – хмыкнул Кинт, обуваясь.

– А ты не знаешь? Я ведь не твою историю имел в виду, а вообще.

– То есть?

– Единственная провинция, которая честно выполнила обязательства перед ополченцами и мобилизованными, это Степная, только тем, кто отсюда, заплатили или предоставили надел земли, остальные провинции ограничились подачками и быстро забыли о пролитой крови.

– Не удивлен… Ладно, я есть хочу, пойду в кабачок, составишь компанию за ужином?

– Конечно!

– Сейчас пойдем, – ответил Кинт, обувшись, подошел к камину и, свалив в сторону дрова с чугунной плиты, поднял ее.

– Ого, – удивился Сарт тайнику.

А Кинт достал окислившийся и покрывшийся зеленой пленкой маленький медный сундучок, не без усилий открыл его и, перебрав бумаги, развернул одну из них, сел на пол и стал читать…

– Ты вот что, – Кинт убрал записку в карман и вернул на место содержимое тайника, – сходи в кабачок, купи ужин и неси сюда, а я пока на почту.

– От нее?

– Да. Почти год пролежала здесь эта записка…

– Хорошо. – Понятливый Сарт прихватил плетеную корзину и, прежде чем выйти, сказал: – Пешком не ходи, поймай повозку.

– Что, все так плохо?

– Когда темнеет, лезет всякое из подворотен. Но Кинт пошел пешком, на Латинг опускались сумерки, возницы объезжали район депо стороной. Словно паровоз на всех парах, Кинт шагал по улице, одна из сомнительных компаний, что грелась у костра, разведенного прямо на мостовой, даже перестала разговаривать и хохотать, когда мимо них уверенным шагом прошел человек, от которого будто исходило: «тронь – и ты покойник». Спустя полчаса Кинт уже был у здания почты, долговязый парень возился у двери, бранясь на непослушный замок.

– Уже закрываете? – из темноты пугающей тенью показался Кинт.

– Да… я и так задержался.

– Прошу, задержитесь еще немного, я оплачу неудобства.

Почтовый служащий громко вздохнул и, толкнув дверь, сказал:

– Проходите, вам, наверное, очень надо…

– Очень.

Кинт дал телеграмму Григо о том, что отправляется на поиски Сэт, а также о том, что тот может приехать в Латинг и, используя векселя оружейного дома Ренэ, лежащие в тайнике, как-то попытаться наладить торговлю в лавке.

Ужинал Кинт молча, периодически отрезая ножом кусок ветчины и закусывая им очередной стакан шанта. Сарт пытался завести разговор, рассказать о том, как устроился у Тьетэ, но Кинт лишь безучастно кивал и молча жевал, глядя в одну точку на стене. Бутыль шанта опустела, но Кинт совсем не захмелел, просидев еще немного за столом каменным изваянием, он наконец поднялся и сказал:

– Одолжишь десяток золотых кестов?

– Конечно, Кинт… Только скажи, что ты задумал?

– Поеду на юг, искать Сэт.

– Я поговорю с Тьетэ, он…

– Нет! Тебе хватило приключений за прошедший год, я еду один, и это не обсуждается! Так одолжишь десяток кестов?

– Да, – ответил Сарт и было насупился, но он уже хорошо знал Кинта – лучше сделать то, что он просит, а просит он редко. – Что-то еще нужно?

– Лошадь, карабин, походное снаряжение и карту… в конторе у Тьетэ были карты.

– Думаю, господин Тьетэ…

– Не сильно надейся на господ. – Кинт подошел к Сарту и, положив руку ему на плечо, уставился прямо в глаза. – Ни один из них не отдаст за тебя жизнь, каждый из них готов тебя продать, купить и снова продать! Только ты сам и больше никто…

– А как же друзья?

– Не обрастай друзьями, они умирают… и до конца жизни ты будешь упрекать себя в том, что смерть каждого на твоей совести, потому что не оказался рядом и не смог помочь!

Кинт выкурил трубку, стоя на проходном балконе, идущим по внутренней стене дома-колодца, и глядя в ночное небо изнутри этого замкнутого квадрата. Прозрачные, как перья, уже летние облака медленно плыли мимо полной луны на юг.

– И мне туда, – тихо сказал Кинт, а потом заглянул в окошко флигеля, где Сарт уже раскатал походное одеяло и улегся рядом с камином.

Рано утром Кинта разбудили звуки депо, звук перестрелки в соседнем квартале и свистки городовых, он поднял голову и осмотрел комнату.

– Похоже, стрельба по утрам это здесь вместо «доброго утра», – пробубнил Кинт, свесив ноги с кровати.

Сарта уже не было, походное одеяло лежало свернутым у пирамиды, через небольшие окна у двери пробивались лучи солнца, гоняя крупинки пыли в своем свете. Согрев воды, приведя себя в порядок и позавтракав откуда-то появившейся свежей выпечкой с сыром, Кинт вытряхнул из своего ранца все содержимое на застеленную суконным одеялом кровать, туда же полетело все оружие, а также медная коробка из тайника у камина.

Присев на кровать, Кинт перебрал содержимое коробки, выложил на кровать пару тощих кожаных кошельков, просмотрел векселя оружейного двора, которые приобрел в лучшие времена. Каждый из них оценивался в двести золотых кестов – неплохое вложение средств перед войной, на которой обогатились все оружейники и промышленники. Затем вывернул карманы и высыпал из всех кошельков монеты.

– А я про тебя совсем забыл… – Кинт взял в руки монету, выпавшую из кошелька, хранившегося в медной коробке. На одной из ее сторон была выдавлена голова волка… Он провел по ней пальцем, и, словно вспышка, полетели воспоминания.

– Иди сюда, садись, – кивнул на табурет у стола Брэтэ, – тут ко мне вчера человек один приезжал…

– Я видел, их вроде трое было.

– Это охрана… так вот, он уже вчера знал, что корпуса охраны дорог расформировываются… интересно, да?