Дойти и рассказать - Сергей Анисимов

Бывший бригадир попытался, насколько хватало зрения во всё ещё почти полной темноте, пересчитать двигающихся, – но бросил это занятие буквально через секунды, мысленно пожав плечами. Как обычно, оставалось ждать, пока умные дяди решат рассказать тебе то, что сочтут нужным. На обвившего сердце червяка, запускающего зубы в мясо миокарда в любую секунду, когда Николаю нечего было делать и никуда не надо было тащить вновь на глазах тяжелеющий ранец с пулемётными лентами, им явно было наплевать.

Первые несколько минут они двигались быстрым и осторожным шагом. Потом, уже за последними домиками, знакомыми по маршруту сюда, один за другим бойцы перешли на короткий лёгкий бег. Мелькающую впереди спотыкавшуюся фигуру пленника, белевшую голыми ногами, явно подбадривали, заставляя дёргаться вперёд в секундном ускорении. Николай по какой-то причине предполагал, что вверх на холм подниматься они будут по той же расщелине, по которой вышли к селу – но «Гиви» предпочёл уйти на полтораста метров дальше, к тому самому оврагу, на который он указал ему пару часов назад.

Перед подъёмом основная часть группы несколько скучилась – дожидаясь, пока головной дозор выберется на гребень, и это позволило бывшему бригадиру окончательно убедиться в том, что ни одним студентом в пределах прямой видимости и не пахнет.

– Чотто матте кудасай[33]… – мягко произнёс он в на мгновение замершую под чернеющим густотой веток кустом спину «Гиви». Как и положено, без интонаций. И, как Николай и надеялся, это сработало. Было понятно, что на просто и прямо заданный вопрос, в наблюдающейся вокруг обстановке последует такое же прямое и логичное посылание куда подальше, поэтому озабоченного ситуаций командира группы следовало «зацепить». Приём, быть может, был и не очень красивый, – но, во всяком случае, тонкий, а разные мелкие детали и оговорки заставляли предположить, что с «Гиви» он может сработать. Тот, судя по всем этим оговоркам, японский знал явно лучше самого Николая, и на ненормальную в данной обстановке, нацеленную именно на него фразу мог среагировать так, как требуется.

Повезло. «Гиви» понял намёк и приостановился – впрочем, не отрывая взгляда от невидимых в темноте, но достаточно шумно сыплющихся по песчаной нитке овражного русла камешков.

– Что произошло? Почему не вышло – остальных?

Уведённый метров на десять вперёд Усам вряд ли мог их услышать, но Николай всё равно предпочёл говорить покороче, и так понимая, что его могут в любую секунду оборвать. Собственно, он и не сомневался почти, что так оно сейчас и случится.

– Там пусто, – «Гиви» коротко мотнул головой, всё-таки удостоив его одним взглядом. – Вообще ни одного человека. Ворота заперты, ни собаки, ни часового во дворе нет, а внутри пусто – и в доме, и в подвале. Только вонь стоит. А времени нет…

Он двинулся было вперёд, но поражённый сказанным Николай тронул его за локоть.

– И что дальше?

Вопрос был глупый. Более того, он просто напрашивался на то, что спрошенный огрызнётся, вырвет руку и быстро полезет вверх по склону, фиксируя взгляд на белеющих икрах пленного «завхоза», уже утаскиваемого наверх. Даже странно, что командир спецназовцев именно так и не поступил. Вместо этого «Гиви» вздохнул и покачал головой, явно не зная, как ответить. Николай ждал, осознавая, что каким-то образом заставил командира элитной группы спецназначения испытывать неловкость. Тот помолчал, посмотрел вперёд и вверх, снова вздохнул. Усама уже совсем уволокли из поля зрения, так и не произведя ни одного звука, за исключением вполне естественных шорохов катящихся в темноте камней и осыпающихся струек песка, а «Гиви» продолжал молчать.

Ну-ну. Считающий себя кое-что уже повидавшим в жизни, Николай полагал свои нервы достаточно крепкими, чтобы не начинать суетиться, – но долго такое безмолвное зависание продолжаться в любом случае не могло. Еще секунд через двадцать «Гиви» просто полез вперёд. Поняв, что данный узелок ситуации закончен и удовлетворившись, за неимением ответа, молчанием, Николай начал карабкаться за ним.

Подъём в гору не был особо труден, если не считать сильно мешавшего двигаться требования к самому себе дышать бесшумно. Ранец чуть перевешивал назад, но лямки после марша и всех перебежек оказались пригнаны настолько удачно, что баланс почти не страдал. Через пару минут, бесшумно задыхаясь, Николай вылез на кромку террасы и обнаружил там ожидавшего его спецназовца. Это был, наверное, первый за всю ночь случай, когда его оставили одного хотя бы на пару минут. Ну да что от того пользы…

Короткая цепочка еле заметных силуэтов уходила в темноту. В данную секунду спецназ делал то, что он должен был сделать почти двадцать минут назад – покидал район успешно проведённой операции, двигаясь в сторону группы прикрытия и площадок эвакуации. Пусть командир и рискнул, отдав половине группы приказ ждать и готовиться защищать добытого «бобра» даже ценой собственной жизни в таком дрянном месте, каким являлся полуразрушенный туристский домик, но на то он и командир. Не вышло – значит не судьба, будет другой день, а основную задачу никто не отменял. Информацию от «бобра» ждут в Волгограде и в Москве. Но как же всё это плохо. Отвратительно.

Шедший в ядре строя Вадим мучался, и сам удивлялся своим мучениям. Он столько всего самого разного видел в жизни, что не думал, что что-то ещё вообще способно его тронуть настолько сильно. Молчащий студент шёл в десятке метров сзади, контролируемый одним из их группы – уже больше по привычке, чем по необходимости. Вадим не хотел бы быть сейчас в его шкуре, но в том-то и проблема, что шкура у него своя собственная. В спецназе всегда считалось, что в слове ЗАДАЧА минускулов нет и быть не может, что важнее этого вообще не может существовать ничего, что результат оправдывает всё или почти всё. И при всём при этом ему каждую секунду хотелось обернуться через плечо – на оставшееся позади селение. Постарел, что ли? Никогда он подобных мыслей до себя не допускал, да даже и не представлял, что они могут пролезть в голову уходящего на свою сторону офицера-спецназовца. Человека, который по определению должен каждую секунду зубами вытягивать из окружающей среды информацию, призванную дать ему самому и зависящим от него людям лишний шанс на выживание, – когда смерть идёт позади.

– Колено, – тихо сказали сбоку. Снайпер Сергей пропустил мимо себя всю цепочку, и пошёл вровень, то ли действительно не заметив, то ли сделав вид, что не заметил на мгновение сотрясшей командира дрожи. То, что в их группе называли «коленом», которое, как Вадим почти с ужасом осознал, он пропустил настолько, что ему пришлось об этом напоминать, являлось одной из гарантий успешного отрыва, его прямой обязанностью как командира. Раздумывать над невероятным, невозможным до сего момента промахом, он сейчас не мог – просто не было времени. Передав по цепочке короткое слово, Вадим присел на корточки, уйдя в непроницаемую тень вылезшего почти на гребень куста и пропуская мимо себя хвост колонны. «Курсант» прошагал мимо, не заметив его: то ли настолько глубоко погружённый в собственные мысли, то ли потихоньку отупевший от усталости и напряжения. Высокий парень, чуть сутулый от тяжести ранца и скопившейся в мышцах крови. Так похожий на него самого – много лет назад, на каком-нибудь из курсов, когда всё было впереди: и жизнь, и успехи, и ордена. И страх за тех, кто доверился твоему опыту, и кто не должен заплатить жизнью за твой просчёт.