Дело возмущенных мертвецов - Константин Злобин

Костя схватил ее за руку и снова усадил.

– Пожалуйста, мне не к кому больше обратиться. Помнишь, о чем говорила Клавдия Васильевна? Она хотела, чтобы я, то есть, мы нашли тех, кто охотится за стариками. Я не спас ее, но я хочу спасти других.

– Только из-за этого я тебя до сих пор слушаю. Говори скорее.

– Так вот, – заторопился Костя. – Я сделал прибор, который может уничтожать источники отрицательных лучей. Я уже испытал его на нашем телевизоре.

Маша поежилась.

– И что дальше?

– Помнишь, когда мы были еще все вместе, я говорил, что обнаружил семнадцать источников сигнала?

– Да.

– Так вот, их уже двадцать три. И судя по тому, как активно работает «Последняя радость», нас ждет что-то ужасное.

– Но ты же говорил, что что-то там придумал.

– Я-то придумал, только оказалось, что времени совсем немного. Мой улавливатель обнаружил, что излучение стало несколько другим.

– Говори яснее.

– Я как раз пытаюсь это сделать. Если раньше они работали по принципу, так сказать, таймера. Сначала излучался хороший сигнал, а потом – щелк, включился плохой, то теперь у них, как бы это понятнее сказать, включился обратный отсчет. Все источники должны сработать одновременно – в одно время.

– Когда?

– В Новый год. В двенадцать часов. Как минимум двадцать три человека из нашего дома…

Маша не могла слушать дальше.

– Извини, но мне нужно идти.

– Куда?

– Это мое дело.

В тот день Костя ее больше не видел.

– Откуда у вас это? – над Костей склонилось красное лицо управдома. – Кто вам его дал?

Голова трещала и грозила скатиться с плеч, потому что ее кто-то налил свинцом. Спина прижалась к холодной стене подъезда, и это немного уменьшало боль, которая пронизывала Костю от шеи до копчика. На этом список неприятных ощущений можно было прекратить, если бы не воткнувшиеся в ребра ступени. Что было с остальными частями тела, Костя не знал, так как не чувствовал их. Хорошо, что хоть язык остался верен ему.

– Помогите подняться, – еле дыша, произнес Костя. – А лучше вызовите «скорую».

Вокруг все плыло и колыхалось. «Что случилось? Где я?» – память медленно возвращалась. – «Помню, как обходил «зараженные» квартиры. Начал с ближних. Ох, как болит плечо – все из-за аппарата. Такая тяжелень, но это не повод терять сознание».

Костя успел вырубить пару источников «плохого» сигнала, проще говоря «спалил» их. Даже из-за закрытых дверей было слышно, как кричат хозяева испорченной бытовой техники. «Хорошо, что они не знали, кто в этом виноват. Потом спустился на один этаж и около мусоропровода услышал разговор. Одним из них был… бывший швейцар дома – этот Асбест Поликарпович», – его голос Костя узнал бы из тысячи. – «Он говорил что-то типа: «Значит, войдем в Новый год без лишнего хлама? Нужно все хорошенько обмозговать, чтобы комар носа не подточил». Второй был согласен. Его голос тоже показался Косте знакомым. Даже очень. «Это меня и подвело – слишком резко выглянул из-за угла. Я почти увидел второго, но рюкзак перевесил. Я споткнулся, упал, а на меня свалился аппарат. Больше ничего не помню».

И теперь перед Костей маячила зажатая в кулаке управдома бумажка.

– Где вы взяли это письмо? – медленно с расстановкой произнес далекий, словно доносившийся сквозь вату голос Олега Игоревича.

Костя попытался сфокусироваться.

– Какое письмо?

– Вот это, – спросил управдом. – Откуда оно у вас?

Каким-то чудом Костя вызволил из-под себя руку и непослушными пальцами взял лист бумаги. Верх и низ письма были оторваны. Осталась только середина, которая начиналась с таких слов: «…постараюсь, чтобы это письмо не попало в руки Клавдии иначе вы никогда не получите его, как и все, что я писала раньше…» Костя перевел взгляд на Олега Игоревича.

– Вы уверены, что нашли это у меня?

– Абсолютно, как и в том, что я управдом этого дома. Оно лежало в вашем нагрудном кармане.

Костя читал дальше.

«Местные врачи делают чудеса. За неделю они превратили меня из старой развалины в бодрую старушку, за которой теперь не могут угнаться со своими таблетками. Ко мне стали приставать местные мужчины, но шутки в сторону. Если так пойдет и дальше, то ждите меня в конце месяца. Очень хочу успеть домой до праздников…»

На этом текст на этой стороне листа заканчивался, и Костя перевернул его, но Олег Игоревич вырвал письмо из его рук и вонзился в него холодным вопросительным взглядом.

– Теперь к вам вернулась память? Все это время вы поддерживали связь с хозяйкой квартиры и морочили мне голову? Как это понимать?

Косте сейчас было не до ребусов с письмами. Хотелось поскорее вернуться домой. Он поднял голову и увидел, что лежит на пороге своей квартиры. «Как я здесь очутился?»

– Не понимаю, о чем вы, Олег Игоревич. Для меня эта такая же новость, как и для вас.

– Хотите поиграть, Константин? Хорошо, давайте поиграем. Только предупреждаю – эта игра уже завела одного вашего друга в места не столь отдаленные. Поэтому советую не переигрывать, а напрячь память и рассказать мне все, что вы знаете.

– Я бы с радостью, – пытаясь приподняться, ответил Костя. – Но ничем не могу вам помочь.

Он ощупал карманы – они были пусты, но Костя прекрасно помнил, как заполнял таблицу квартир, отмечая в ней те, где работала «плохая» аппаратура. Теперь этого списка не было. Да что там список? Только сейчас Костя понял, что при нем нет прибора. Это был настоящий удар, посильнее того, когда на него свалились двадцать килограмм его собственной электроники.

«Значит, все зря? Как глупо потерять сознание в самый ответственный момент. Теперь все пропало. Через неделю нас вышвырнут на улицу, а потом… Хреновый из меня криминалист».

Держась за стену, Костя поднялся на непослушные ноги и вошел в квартиру.

Дома его встретила чересчур радостная Маша. Она бросилась ему на шею, от чего Костя немного оторопел.

– Я так переживала, – затараторила она. – Ты где был?

– Валялся… на пороге.

Маша удивленно подняла брови.

– Ничего – забудь, – сказал Костя, с трудом добравшись до дивана и опустившись на его продавленные подушки. – Со мной все хорошо, чего не могу сказать об остальных жильцах этого дома. Я все испортил.

– О чем ты? И почему от тебя пахнет мусоропроводом?

– Потому что я там был. И там теперь мой излучатель – на мусорке истории. Не получился из меня герой.

– Что случилось? – Маша присела рядом. – Почему ты так говоришь?