Мертвые Игры. Книга 3. О темных лордах и магии крови - Елена Звездная

Адепт затрясся, отрицательно замотал головой. Меч вонзился глубже.

И Дэрб, воя от боли, раскинул руки, зажмурился и произнес:

— Марра… марра. Эс свег тагхар!

Язык вечных. Он звал на языке вечных! Он…

А в следующее мгновение я ощутила смерть, целенаправленный поток смерти, и услышала то, что не прозвучало в комнате и чего не мог услышать Эдвин: «ДааКш эн, гуртан?».

Перевела мгновенно: «Дело сделано?»

— Аккшаг аддв, — ответил согласием Дэрб.

Некромант посмотрел на меня, странно посмотрел, и спросил у адепта:

— Все еще зов?

— Нет, он ответил. Ответил! — провыл парень.

— Это хорошо. Назначай место встречи.

Дэрба трясло, трясло все сильнее, и я знала почему: лич — мертвое энергетически наполненное существо, и даже просто общение с ним, не подконтрольным некроманту, отнимало силы. Жизненные силы. Присмотрелась к напуганному адепту и поняла — парень постарел. Возможно, он еще сам этого не понял, но из него уже высосали не менее двадцати лет жизни.

— Нужно встретиться. Сейчас. Место — Мертвый лес, скала к северу от Некроса, — произнес Дэрб.

И смерть ушла. Отхлынула, словно волна, замерев тремя темными точками в шкафу.

И мир внезапно предстал передо мной в графическом расчерченном виде, где живыми оставались Эдвин и поскуливающий некромант, частично живым — Гобби, а темные точки обрели форму.

Не задумываясь о том, что делаю, я решительно направилась к шкафу, распахнула и начала выбрасывать из него одежду, обувь, грязные вещи адепта, почему-то несколько женских панталон, какие-то книги, тетради, папки…

Одна из папок раскрылась при падении, я повернулась и увидела свое имя… Не обратила внимания, ощущая сильную потребность добраться до заветных трех темных объектов, и пальцы дрогнули, прикоснувшись к потемневшей от времени усиленной железом коже переплета.

Дрогнули не только руки — зашлось в бешеном ритме сердце, но зрение стало четче, сфокусировавшись на трех извлеченных мной со дна шкафа книгах. Книгах, не принадлежащих отступникам! Это были человеческие манускрипты по магии. Именно человеческие, правда древние — времен Хешисаи.

Медленно повернулась к Дэрбу и поняла, что тот наблюдает за мной с ненавистью, которая перекрыла даже боль от действий Эдвина.

— Откуда? — тихо спросила у него, прижимая книги к груди.

Адепт задрожал, хотел было что-то сказать, но сам себе закрыл рот рукой…

Короткий взмах мечом. Сверкнувшая в свете поднимающегося солнца сталь… Брызнувшая кровь… Рука, отсеченная, отлетает в сторону…

Как я не заорала, даже не знаю. Почему не завопил Дэрб? Эдвин, как оказалось, теперь упирался острием меча в его горло. Придержав ногой извивающегося на полу от боли адепта, он переждал его истерику, после наклонился и мягко, даже как-то дружелюбно, произнес:

— Твой единственный шанс выжить — отвечать на вопросы. Это понятно?

Прижимая кровоточащий обрубок к груди, Дэрб завращал глазами и закивал, показывая, что все понял.

— Хорошо, ты молодец, — тоном дознавателя на допросе. — Теперь я убираю клинок, а ты отвечаешь на вопрос, так?

Дэрб закивал.

— И тогда я не продолжаю кромсать тебя, — ласково предложил Эдвин.

Адепт застыл.

— Ты все понял? — уточнил некромант, которого сейчас боялась даже я.

Кивок.

Эдвин убрал ногу, коей пригвождал дергающегося к полу, медленно отвел острие меча от горла Дэрба и кивнул адепту. Тот молчал, как завороженный глядя на совершенно спокойного, убийственно спокойного некроманта.

— Откуда книги? — мягко спросил Эдвин.

— Из з-з-замка, г-где б-бал… — запинаясь, пробормотал Дэрб. — Хозяин приказал, д-дал в-в-вход, я в-в-з-зял…

Книги из прошлого. Это книги из прошлого, значит их нужно будет вернуть, но… но вопреки здравому смыслу я прижала фолианты к себе сильнее и поняла, что отдавать совершенно не хочется.

— Это было единственным поручением от хозяина? — мягко спросил Эдвин.

Дэрб застыл.

— Дэрби, — все так же мягко и даже по-дружески проговорил некромант, — поверь, мне вовсе не хочется отрезать тебе ногу. Это больно, и даже при своевременном вмешательстве целителей останется заметная хромота. А ты и так не красавец, не усугубляй свое положение.

Эдвин все больше пугал меня, пугал настолько, что я даже вмешаться побоялась.

И Дэрб, застывший как кролик перед удавом, испуганно глядя на Эдвина, торопливо заговорил:

— Хоз-з-зяин дал заклинание, чтобы поднять драконов. Й-й-йя пришел, там… там возились трое, один этот, — адепт нервно кивнул на Гобби, — и еще двое каких-то с реальной личиной, я не смог просмотреть их. И они… они начали колдовать, когда я уже начал… кладбище встало.

— Хорошо, что было дальше? — все тот же вежливый, участливый тон.

Такому Эдвину хотелось выложить все, что знаешь. И Дэрб выложил:

— У… у… у нее дар магии Смерти!

Я вздрогнула всем телом. Эдвин даже не обернулся, чтобы взглянуть на меня, лишь кивнул и приказал:

— Дальше.

Но прижимающий все еще кровоточащий обрубок руки Дэрб дернулся и заорал:

— Ты не понимаешь! У нее дар магии Смерти! Она может управлять нежитью! Всей нежитью! Она…

— Некромант, — мягко перебил Эдвин, — как и мы, соответственно, конечно, может управлять нежитью. Разве это способно как-то навредить твоему хозяину?

Дэрб задрожал или от боли, или от негодования и вдруг выпалил так, словно выплюнул:

— Танаэш сдохнет!

— Конечно, — подтвердил Эдвин.

— Сети расставлены, капкан активирован, Танаэш сдохнет!

И я поняла, что лорд Гаэр-аш был прав: основная цель удара тут именно наследный принц Седьмого королевства. Но это были очень отвлеченные мысли, а по факту я думала лишь об одном:

— Эдвин, хватит, прошу тебя. Он же сейчас кровью истечет, Эдвин…

Некромант обернулся, не выпуская из поля зрения адепта, и поманил меня пальцем. Медленно, с ужасом глядя на него, подошла, и воин, склонившись к моему лицу, тихо произнес:

— Он практически не чувствует боли, Риа.

Изумленно распахнула глаза шире.

— Это не шутка. — Эдвин спокойно смотрел на меня. — Мне доводилось пытать людей, и поверь, на отрубленную кисть реагируют не так. И крови значительно больше.

Вероятно, сомнение отразилось на моем лице, потому что некромант усмехнулся, мрачно очень, и продолжил:

— Единственное, чего сейчас опасается Дэрб, — это необратимых увечий. На это и давлю.