Последний выдох - Тим Пауэрс

– Со-ол, – произнесла Джоанна, растягивая имя на манер арендатора, прожившего тут некоторое время, – я слышала шум? – на стоянке? – и поэтому набила твой почтовый ящик грязью.

Арендатору померещилось, что он учуял газ из соседней квартиры, и, не найдя Шэдроу, он в панике выбил все окна в своей квартире. Он давно уже съехал, но Шэдроу и Джоанна уже не первый год острили по поводу возможных реакций человека на чрезвычайные ситуации.

– Хе-хе, – ровным голосом отозвался Шэдроу.

Джоанна с усилием поднялась, заставив пружины кушетки взвизгнуть, и, скрипя половицами, прошла босиком в соседнюю комнату; через несколько секунд он услышал, как струя воды ударила в большую старую чугунную ванну на львиных лапах, которую он установил там несколько лет назад. До этого он имел обыкновение на рассвете устраивать себе нечто вроде душа за гаражами, держа над головой разбрызгиватель для лужайки, но однажды арендатор увидел его и пожаловался в полицию – хотя Шэдроу всегда обливался, надев длинные трусы; как бы там ни было, ему пришлось отказаться от этой привычки.

Теперь он гадал, долго ли будут помогать ему даже самые холодные ванны. Он уже не общался с людьми лицом к лицу даже сразу после шарика «ешь и плачь», потому что у любого воротило бы с души от его дыхания; и он знал, что лодыжка, на которую он два дня назад уронил тот злосчастный холодильник, наверное, никогда уже не вылечится. Он туго замотал ее эластичным бинтом, но нога продолжала болеть, и он спросил себя, продлится ли это достаточно долго для того, чтобы он изнемог от боли и отпилил себе ногу.

Ему исполнилось всего лишь пятьдесят два года – или исполнилось бы, если бы он все еще имел хоть какое-то право на дни рождения. По крайней мере, он не был призраком.

Лоретта Деларава, очевидно, хотела теперь покончить с ним – завершить то, что начала семнадцать лет назад, положив на него глаз в шестьдесят втором году, во время съемок «Вечеринки в доме с привидениями».

Она знала, кто он такой, – Ники Брэдшоу, исполнитель главной роли в «Призрачном шансе», крестник Питекана Салливана, а вот он не понял, что она собой представляет до той летней ночи, когда из-за неожиданного ливня вода в реке Л.-А. поднялась, бешеный поток мчался прямо под настилом моста на 4-й улице, и съемку какой-то из сцен с участием зомби пришлось отложить.

Все сидели, скучая, в большом холодном кирпичном пакгаузе, в котором были построены декорации для эпизодов в помещении, и лишь Деларава то и дело поглядывала на часы. Это никого не удивляло, потому что уже тогда ее воспринимали фактически как второго режиссера картины, но через некоторое время она закурила кукурузную трубку, набитую каким-то табаком, ароматизированным ванилью, и вышла под дождь. Он слышал, как она насвистывала там какие-то старые мелодии, в частности «Бурную погоду», а вернувшись, выбросила трубку и казалась пьяной. Тогда он предположил, что запахом ванили она скрывала «травку» или гашиш.

Хотя больше было похоже на то, что она вздернута, как от кокаина или амфетамина. Вернувшись в помещение и отбросив за спину мокрые волосы, она тут же принялась безостановочно болтать своим хриплым голосом с фальшивым британским акцентом – молола вздор о своем IQ, далеко зашкаливающем за уровень гениальности, и цитировала фразы из анекдотов, определенно не имеющих никакого смысла, кроме как показать, что она очень много знает, что ей по силам любые проблемы и что она мастерски и тонко отомстит любому, кто мог бы по глупости принять ее за незначительную персону.

Съемочная группа и юные актеры, которые до сих пор были очень высокого мнения о ней, с чувством неловкости внимали этому монологу. Брэдшоу успел заснуть, устроив себе гнездо в костюмерной по соседству, но изменение тона разговора разбудило его, и он, зевая, выполз в большую комнату.

– Я когда-то была замужем, – непринужденно вещала Деларава. – Он был очень значительной фигурой в… отрасли, которую я не вправе назвать. Он дал мне все, что я просила, у нас было большое поместье в Брентвуде и целый парк классических автомобилей! Но он не мог сделать мне подарка, который я требую от мужчины, – признать меня самым важным человеком в его жизни. Два его ребенка… захватили это место. – Кто-то из съемочной группы вяло спросил ее, как же она решила эту проблему, и Деларава самодовольно улыбнулась. – Мы отправились на пикник, – сказала она, – и я сделала картофельный салат по самому любимому его рецепту – с маслинами и красным луком и семенами сельдерея, но заправила все это майонезом, который несколько дней простоял открытым. А у него на тот день была намечена важная встреча. Да-да, – продолжила она, будто это кого-то заинтересовало, – самая важная встреча всей его жизни. Его драгоценные дети тоже обожрались этим картофельным салатом.

– Иисус, – пробормотал кто-то. – Они все умерли?

Вопрос вернул Делараву из пряной радости воспоминаний.

– А? О нет, они… не умерли. Но некоторое время они определенно не могли думать ни о чем, кроме как о том, когда же у няни… няни Лоретты найдется время подойти к их постелям! И больше ни о чем, уверяю вас! – Тут ее британский акцент усилился так, что стал больше походить на техасский, а потом она, совсем уж нараспев, добавила: – Тогда они были просто обосранными щенками.

И в эту минуту Брэдшоу понял, кто она такая. Ее внешность решительно изменилась из-за сделанной три года назад операции, но когда она забыла о хрипоте и утрированном акценте, он узнал голос еще перед тем, как она сказала об «обосранных щенках» – а эта фраза, которую он неоднократно слышал, подтвердила его открытие. Тут она подняла голову, увидела его, и ее глаза на мгновение расширились, а потом прищурились, потому что она явно поняла, что ее узнали.

«Это же Келли Кит, – подумал он в первый момент изумления, – это вдова моего крестного отца… только теперь разжиревшая и изуродованная».

Лишь тогда он задумался над тем, что она только что сказала. «Самая важная встреча всей его жизни». И вспомнил, что после вскрытия трупа Артура Патрика Салливана судмедэксперты назвали находившийся в его животе несвежий картофельный салат причиной спазма, из-за которого он утонул за линией прибоя в тот летний день 1959 года в Венис-Бич.

Брэдшоу вышел, не меняя сонного выражения лица, но он-то знал, что не одурачил ее. Она знала, что он – один! – узнал ее и что он один понял ее сделанное мимоходом и завуалированное признание в убийстве.

Когда съемки «Вечеринки в доме с привидениями» завершились, он наконец-то оставил попытки повторить свой первый успех в шоу-бизнесе. Он поступил на юридический факультет Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, через два года получил право работы в суде и переехал в Сил-Бич, где занялся вопросами недвижимости.

На протяжении следующего десятилетия он изредка задавался вопросом, не отвратила ли его от киноиндустрии встреча с Лореттой Деларавой, но всякий раз вспоминал о слабых художественных достоинствах «Вечеринки в доме с привидениями» и скептически отбрасывал подозрение.