Биография Шерлока Холмса - Ник Реннисон

Дойл давно интересовался незримым миром и с 1893 года был членом Общества психических исследований, основанного тремя давними знакомцами Холмса – Эдмундом Гарни, Генри Седжвиком и Фредериком Майерсом.

Тем не менее прежде он всегда сохранял здоровый скептицизм по отношению к наименее правдоподобным свидетельствам о существовании иных миров. Теперь же писатель словно бы впал в почти безграничное легковерие.

В 1917 году две девочки из йоркширской деревни Коттингли, шестнадцатилетняя Элси Райт и ее кузина десятилетняя Френсис Гриффитс, сфотографировали фей, которых, по их утверждению, видели в лесу за домом Элси. Их единственной целью было доказать своим сомневающимся родным, что они говорят правду о гостьях из страны фей.

История эта вряд ли вышла бы за пределы деревни, если бы мать Элси не укусила муха мистицизма, заставившего ее посещать собрания теософского общества в Брэдфорде по соседству. На одном из них она показала фотографии. Известие о них распространилось в спиритических кругах и в конце концов привлекло внимание Дойла.

В 1920 году, три года спустя после того, как были сделаны фотографии, он написал статью для «Стрэнд мэгэзин», приветствуя это прямое доказательство существования иного мира. По настоянию Дойла Элси с Френсис вновь отправились в лес и вернулись с тремя новыми снимками, которыми он проиллюстрировал свою следующую статью.

В 1922 году Дойл опубликовал книгу «Появление фей», в которой ручался своей репутацией за существование фей в Коттингли. Весьма прискорбное решение.

На взгляд современного человека, привыкшего к всевозможным манипуляциям с изображениями, более чем очевидно, что фотографии – подделка. «Феи» – вырезки из книги или журнала, которые девочки укрепляли в поле или в лесу вблизи своего дома. Затем они позировали рядом с «феями» и создавали фотографии, на которых Френсис смотрит, как «маленький народец» танцует перед ней, а Элси болтает с подружкой, обладающей парой радужных крылышек.

Как заметил тогда в передовице редактор одной газеты, «для истинного объяснения этих фотографий с феями требуется разбираться не в оккультных науках, но в детях». (В старости и Элси, и Френсис признались, что это была просто шалость, которая постепенно набирала обороты по мере того, как все больше и больше легковерных людей убеждали себя в подлинности фотографий.)

Уотсон, как и большинство друзей Холмса, тактично помалкивал о феях из Коттингли. Холмс, который почти не виделся с Дойлом после их совместной поездки в Бирмингем в 1906 году, не последовал примеру друга. Прибегнув к своему излюбленному способу общения, он отправил Дойлу следующую телеграмму: «Никаких фей в лесу Коттингли. Девчонки маленькие лгуньи».

Дойл оставил телеграмму без внимания. Кроме отголосков войны, другие мощные психологические факторы подливали масло в огонь его веры. Стоит вспомнить, что акварели Чарльза Олтемонта Дойла, выполненные в традициях викторианской «сказочной живописи», часто изображали людей в окружении существ из иного мира. На рисунке «Зачарованный пикник» дородный и несколько ошалелый джентльмен (возможно, это автопортрет) сидит на траве среди остатков пиршества, а эфирные созданьица играют его часовой цепочкой, парят в воздухе перед ним и лакомятся объедками. А теперь его сын, казалось, был готов поверить в подобные видения.

К январю 1920 года, когда приближался его шестьдесят шестой день рождения, Холмс был донельзя измучен. Работа тайного агента, которую он выполнял перед войной, подорвала бы силы и куда более молодого человека.

В 1916 году его против воли втянули в расследование жизни и гомосексуальных пристрастий сэра Роджера Кейсмента, которого судили за государственную измену. По просьбе Майкрофта (старший брат настаивал, что это дело национальной важности) Холмс принял участие в расследовании, крайне ему неприятном и обернувшемся для него конфликтом с Дойлом, который был в числе взывавших о милосердии к Кейсменту. Это также содействовало его депрессии и упадку сил.

Приступы ревматизма, мучившие его до войны, возобновились с еще большей силой. Смерть Майкрофта во время страшной эпидемии инфлюэнцы, вспыхнувшей вслед за заключением перемирия в 1918 году, явилась тяжелейшим ударом. Хотя оба брата всю жизнь отличались сдержанностью, их связывали крепчайшие узы доверия и любви.

Тем не менее 1920 год стал свидетелем упорных усилий Холмса доказать непричастность Роберта Лайта к убийству Беллы Райт, чьи имена получили широкую известность в связи с так называемой тайной зеленого велосипеда.

Летом 1919 года Белла Райт, привлекательная молодая женщина двадцати одного года, работала на фабрике в Лестере, а жила у своих родителей в деревне Стоутон неподалеку от города. Во второй половине дня в субботу 6 июля Белла, заядлая велосипедистка, поехала отправить кое-какие письма и навестить дядю, жившего в соседней деревне.

Она приехала в коттедж дяди в начале вечера. За ней, видимо, кто-то следовал. Таинственный молодой человек на зеленом велосипеде фирмы БСА въехал за девушкой в деревню и бродил возле коттеджа ее дяди весь час, что она пробыла там.

Белла отнеслась к своему преследователю совершенно спокойно. Родным она сказала, что понятия не имеет, кто это, но что он ходил за ней по пятам еще днем и навязывался с разговорами, пока они ехали бок о бок по проселкам. Она как будто сочла его безобидным надоедой, и, когда примерно в половине девятого отправилась домой, его присутствие словно бы ее не расстроило и не испугало.

Час спустя труп Беллы был обнаружен на обочине проселка. Причиной смерти стал выстрел в голову.

С самого начала это сочли убийством. Как иначе могла Белла встретить свою смерть? Началась охота на молодого человека, который приставал к ней, но тот как будто сквозь землю провалился.

Холмс, больной и подавленный смертью Майкрофта, жил тогда в Суссексе и, вероятно, читал про это дело, но никаких причин присоединиться к полицейскому расследованию у него не было.

Проходили месяцы, и казалось маловероятным, что убийца будет найден. Затем в феврале 1929 года лодочник на канале вблизи Лестера выудил из воды зеленую велосипедную раму. Полиция сумела установить владельца велосипеда – школьного учителя и ветерана войны Рональда Лайта, который в предыдущее лето жил поблизости.

Задержанный полицией, Лайт мог только отрицать, что велосипед принадлежал ему, и твердил, что никогда не появлялся вблизи места убийства. Однако улики – серийный номер велосипеда и показания нескольких свидетелей, которые опознали в нем человека, следовавшего за Беллой, – почти наверное подводили его под петлю.

Вот тогда защитник Лайта сэр Эдвард Маршалл-Холл обратился за помощью к своему старому знакомому Шерлоку Холмсу. Преодолев апатию, в которой он пребывал б́ольшую часть предыдущих девяти месяцев, Холмс приехал в Лестершир и за несколько дней создал убедительную версию смерти Беллы.

Это было вовсе не убийство, но трагический несчастный случай. Роковую пулю послал не Рональд Лайт. Она вылетела из ружья какого-нибудь фермера, собравшегося пострелять ворон в поле возле проселка, по которому ехала Белла. Никто понятия не имел, что одна из пуль попала совсем не в птицу.