Северный шторм - Роман Глушков

– Ваш русский весьма неплох, форинг, – похвалил Лотара Михаил. – Это могут подтвердить даже в России.

– Да, Ярослав тоже всегда говорил, что я способный ученик, – кивнул Торвальдсон, после чего обратился к фон Циммеру: – Обязательно скажите своему князю, что мой отец не виноват в том, что произошло. Это случилось по моей вине. Я не сумел как следует организовать караулы, отчего вражеские лазутчики и подобрались так близко к нашим позициям. Я знаю, что от моих извинений теперь нет никакого проку, но все равно, передайте князю Сергею, что я очень и очень сожалею и скорблю вместе с ним.

– Э-э-э, я… всенепременно передам его светлости… ваши слова, – замялся Конрад, испытывая неловкость от неожиданного заявления молодого норманна. – Можете не сомневаться, милейший. Князь Сергей… э-э-э… вас, конечно же, простит… Ярослав был достаточно взрослым человеком, чтобы отвечать за свои поступки, и знал, на что идет, принимая вашу веру. Вам не в чем себя упрекать… А теперь не могли бы вы оказать нам услугу и ответить на несколько вопросов?

– Разумеется, господин фон Циммер, – согласился Лотар. – Как раз за этим я и пришел. Вам ведь необходимо перед отъездом собрать о Ярославе для его отца как можно больше информации. А кто еще, кроме меня, расскажет вам о моем побратиме всю правду?

Конрад впал в еще большее замешательство: наши вопросы о вражеской линии обороны прозвучали бы сейчас неуместно. Однако тратить время, выслушивая рассказ скорбящего товарища нашего княжича, тоже не хотелось. Хроники боевого пути Ярослава были бы интересны для его отца, но для нас они в данный момент не обладали никакой ценностью.

– Безусловно, вы еще расскажете нам о своем побратиме, форинг. – Мне пришлось перехватывать инициативу у стушевавшегося Конрада Фридриховича. – Но вам не кажется, что мы с вами рановато хороним Ярослава? Пока есть надежда, что он жив, существует надежда и на его спасение, разве не так?

– Эта надежда ничтожно мала, господин Хенриксон, – удрученно помотал головой Лотар. – У тех, кто выбрал для себя религию войны, принято трезво смотреть на подобное соотношение шансов. Мой отец прав – Ярослав обречен. И я полностью поддерживаю его мнение.

– Потому что искренне разделяете его или потому что избегаете лишних разногласий в это трудное время? – задал я уточняющий вопрос, который, сказать по правде, уже не вписывался в рамки дипломатической корректности.

Конрад Фридрихович нервно переступил с ноги на ногу и демонстративно покашлял в кулак, намекая, чтобы я не зарывался. Однако Торвальдсон на мою дерзость не обиделся.

– Разумеется, я не желаю разногласий с конунгом, – признался он после короткого раздумья. – Сегодня единство важно для нас, как никогда. В первую очередь я подчиняюсь приказам. А согласен я на самом деле с точкой зрения отца или нет, это никого не должно волновать. Даже меня самого.

«Да неужели?!» – чуть не воскликнул я, глядя в глаза форинга, которые выражали совершенно иные чувства. Но тут уже пришлось сдержаться, хотя отступать от темы нашей беседы я пока не собирался.

– Вы превосходно обучены военной дисциплине, форинг, – заметил я. – Но как бы вы поступили, если бы вдруг узнали, что сейчас у вас есть вполне реальная возможность помочь вашему побратиму? Неужели вы упустили бы шанс и оставили Ярослава умирать в ватиканских застенках?

– К сожалению, такой возможности у меня нет и не предвидится. И давайте закончим этот разговор, господин Хенриксон, – попросил Лотар. – Он абсолютно бессмысленный. Когда я согласился ответить на ваши вопросы о Ярославе, то не предполагал, что в первую очередь речь пойдет обо мне, а не о нем. Не понимаю, чего вы хотите добиться своими расспросами? Моего раскаяния? Но я ведь уже сказал, что сожалею и раскаиваюсь!..

– Хорошо, форинг, давайте закроем эту неприятную для вас тему, – согласился я. – Но прежде скажите, как бы вы отнеслись к тому, сообщи я вам, что мы намерены пробраться в Ватикан и выведать, где держат вашего друга Ярослава? А если нам посчастливится, то и освободить его?

Я решил сыграть в открытую. А почему бы и нет, раз уж у нас с Торвальдсоном состоялась почти откровенная беседа? Я исходил из того, что мы собирались действовать не только в интересах князя Сергея, но и Лотара. И пусть я не испытывал особого доверия к сыну конунга, поставить его в известность о наших планах было бы не лишне. Лотар, конечно, мог запросто выдать нас Грингсону, а мог и не выдавать – это уже как ему заблагорассудится. Но задумываться о риске было просто некогда – свой человек у норманнов нам бы точно не повредил. И дабы железо не остыло, ковать его следовало быстро. Будь что будет. А если кто из моих друзей и возражал против такого шага, их протесты уже запоздали.

– Вы что, и впрямь это замыслили? – спросил форинг, посмотрев на нас с недоверием. – Или пока только прикидываете шансы?

– Я говорю вполне серьезно, – подтвердил я. – Мы, трое, являемся подданными Петербургского князя Сергея, и судьба Ярослава беспокоит нас не меньше, чем его отца или вас. Мне пришлось долгое время служить в ватиканских силовых структурах, и, если ваш побратим действительно содержится в пределах города, я его отыщу. Живого или мертвого, но отыщу.

– Но сначала вам нужно попасть в город, – заметил Лотар.

– У меня есть задумка, как это сделать, – уклончиво ответил я. – Эти стены не столь непроходимы, какими их принято считать.

– Не хотите посвятить меня в подробности? – Недоверие в голосе форинга сменилось дружелюбием и заинтересованностью. – Ваши сведения оказали бы нам неоценимую услугу. Клянусь, мой отец не останется перед вами в долгу, и за такую информацию вы получите очень щедрое вознаграждение. К тому же с вами в город отправилась бы группа прикрытия, что на порядок упростило бы вашу задачу. Неужели вы откажетесь от того, чтобы вас защищала «Датская Сотня»?

«А ты хитер, форинг Торвальдсон, – мысленно похвалил я его. – Беспокоишься за побратима, но ни на секунду не забываешь о вашей главной цели. Хотя предложение твое весьма заманчиво. Надо быть глупцом, чтобы не принять его. И все же тащить за собой целую роту головорезов – по-моему, Лотар Торвальдович, здесь ты хватил через край».

– Прикрытие – это хорошо, но сотня дружинников отпадает однозначно, – категорически воспротивился я. – Пять-шесть бойцов – столько мы еще можем провести с собой в город, но не больше. Однако меня волнует другое, форинг: в чем будет заключаться помощь датчан? Хотите сказать, что, попав с нами за стены, они будут сидеть и покорно ждать, пока мы разузнаем о Ярославе, а потом помогут нам освободить его? Или же датчане сразу двинут со взрывчаткой к Солнечным воротам, чтобы впустить в город ваши дружины? – Я не собирался радостно аплодировать предложению Лотара, пока он досконально не разъяснит мне все, так сказать, нюансы нашего альянса. – Первый вариант нас вполне устроил бы. Только я, как и вы, форинг, привык трезво оценивать обстановку и потому знаю, что операция пойдет по второму сценарию. А в этом случае я не дам никаких гарантий, что мы отыщем Ярослава. Слишком короткий срок будет отпущен нам для этого.