Хроника смертельного лета - Юлия Терехова

– Никогда бы не подумал, что у нее кто-то есть… – казалось, Орлов искренне поражен словами майора.

– Что так? Она красива, богата – почему нет?

«Она отдавалась с такой жадностью, словно сидела на голодном пайке несколько лет» – Орлов отчетливо вспомнил яростную страсть и лихорадочное возбуждение, с которыми Ольга приняла его, и ему стало нехорошо. Как объяснить это человеку, который смотрит на него недоверчиво и пренебрежительно?

– Не знаю, – помявшись, ответил он. – Может, именно потому, что она позвала меня к себе сразу, словно не прошло пятнадцати лет. А почему вы, собственно, говорите о ней в прошедшем времени? Она что, уехала на Кипр?

Зубов переглянулся с Глинским и кивнул ему.

– Ольга Вешнякова найдена мертвой у себя в квартире, – отчеканил Виктор.

– Этого не может быть… – прошептал Орлов, и лицо его побледнело, – этого не может быть…

– И именно поэтому вы нам сейчас с точностью до пяти минут скажете, когда вы ушли от нее, куда отправились, как ехали и кто может подтвердить ваше алиби, – рявкнул майор.

– Сразу после полуночи, минут десять-пятнадцать первого, – ответил Орлов и закрыл лицо руками. – Боже мой, Олечка… Но клянусь, я не убивал ее! Зачем мне?

– Между прочим, я не говорил, что она убита. Это вы сказали.

Орлов молчал, растерянно моргая.

– Когда вы выходили от нее, не заметили ничего, что бы привлекло ваше внимание? – спросил Глинский.

– Ничего, – Орлов словно не понял смысла вопроса. – Вы о чем говорите? Что я должен был заметить?

– На каком этаже живет Вешнякова, помните?

– Нет… Хотя, подождите… На третьем? – поднял Орлов голову.

Зубов нахмурился. Вот бы знать, он действительно не помнит, или дурака валяет?

– На четвертом, – сказал он и продолжил. – Вы спускались на лифте?

– Нет, по лестнице…

Как объяснить им, что ему хотелось поскорее уйти оттуда?

– А почему? Может, лифт был занят?

– Нет. Я хотел…

– Уйти оттуда как можно быстрее? – спросил Виктор.

– Ну, что-то вроде того… – промямлил Орлов.

– Около подъезда тоже никого не встретили? – спросил Зубов.

– Никого, – ответил Орлов. – Хотя…

– Что? – с надеждой вскинулся майор.

– Да нет, ерунда…

– И все же?

– Рядом с подъездом, чуть поодаль… стояла «десятка»… Темная… В ней сидел водитель, читал газету. Я еще подумал, что он видит, при таком-то освещении.

– Да, действительно… А вы его рассмотрели, этого водителя?

– Нет, он лицо газеткой прикрыл. Правда, на нем было что-то светлое. Нет, не помню…

– Номер не запомнили?

– Нет, конечно, – Орлов покачал головой, – зачем мне?..

– И куда вы отправились, выйдя от Вешняковой?

– Домой, – ответил Орлов, – куда же еще? Больше мне теперь идти некуда – по вашей милости.

Опера демонстративно пропустили мимо ушей его выпад и майор поинтересовался:

– Вы взяли такси?

– Нет. Шел пешком.

– И вы рассчитываете, что мы вам поверим? – хмыкнул Зубов.

– Не рассчитываю, – мрачно заявил Орлов. – Но оттого, что вы мне не поверите, вид транспорта не изменится. Еще раз могу повторить – я шел пешком.

– С Юго-Запада на Новый Арбат? – недоверчиво спросил Глинский.

– Совершенно верно, – кивнул Орлов, – по проспекту Вернадского, по Комсомольскому до Садового кольца, а там – рукой подать. Шел около трех часов. К четырем добрался до дома.

– И зачем? Не могу поверить, что у вас нет денег на такси.

– Есть, разумеется, – презрительно ощерился Орлов. – Все равно – вы не поймете.

– А вы попробуйте, – ухмыльнулся Зубов, – вдруг мы не такие тупые, как кажемся.

– Мне хотелось подумать обо всем, что случилось с нами. Мне думается лучше, когда брожу… И проветриться заодно, а то, признаться, я перебрал. От шампанского голова трещала.

– По дороге вы останавливались? – спросил Зубов не без иронии. – Или брели без остановки до самого дома?

Лицо Орлова несколько прояснилось.

– Представьте себе, останавливался. Первый раз – зашел в ночной супермаркет недалеко от Ольгиного дома. Пива купил. Голова раскалывалась. Да у меня и чек где-то должен быть… – он покопался в карманах джинсов. – Сейчас, подождите… Нет, наверно выкинул… Вот проклятие!

– Где еще?

– Потом я тормознул на перекрестке около метро «Проспект Вернадского» Там две машины здорово разбились. Я остановился посмотреть.

– Какие машины?.. – автоматически спросил Зубов.

– А я помню? Они всмятку покореженные. Да еще пешехода какого-то задели… Целая толпа собралась: «скорые», ГАИ… Или как их там…

– И вы говорите, что пришли домой?..

– Около пяти утра… Пришел и рухнул спать. Послушайте, – Орлов в отчаянии сжал руки, – мне абсолютно нечего от вас скрывать. Я бы мог не признаваться в том, что был у нее! Никто меня там не видел…

– Слишком много следов вы там оставили, – хмыкнул Глинский. – Ваши следы повсюду…

– И самое неприятное для вас, господин Орлов, – добавил Зубов, – что вы наследили и в ней самой.

Орлов вспыхнул.

– Наследил? – выдавил он.

– Перед тем, как убить, Вешнякову изнасиловали, – бросил Зубов. – Что скажете?..

– Я не делал этого… – сдавлено прошептал он, – видит Бог, я не делал этого… Зачем мне насиловать ее? Нас связывали давние отношения. У нас начался роман, когда мы еще учились в школе. Мы встречались почти два года.

– В школе? – спросил Зубов. – Мне казалось, что вы учились в США?

– До середины девятого класса. Мы вернулись в Москву в начале девяносто второго года, и школу я заканчивал здесь.

– Вы ведь учились с Олегом Рыковым? – вспомнил Зубов. – Так?

– Да, в Вашингтоне мы ходили в одну школу, – кивнул Андрей, – наши родители дружили домами. С тех пор мы и общаемся с ним.

– Общаетесь? – переспросил Глинский. – Я думал, что вас связывает более тесная дружба?

– Как вам сказать, – поморщился Орлов, – это трудно назвать обычной дружбой. Мы все – одна компания, один круг общения. Но так сложилось, что есть вещи, которые я могу доверить только Антону. Только его я могу назвать моим настоящим другом. Остальные – так, скорее, приятели. Хотя я ко всем отношусь тепло. И Олег, пожалуй, мне ближе всех. Все же – детство.

– Давайте уточним. Когда вы вернулись из Штатов, вы пошли в разные московские школы? – спросил Зубов.