Няня по контракту - Ева Ночь

Ну, да, куда ей понять, о чём я.

— Секс и жизнь — вещи разные, — осторожно сказала я.

— Ну, ты права, — вынырнула она из своих мыслей. — Что ещё?

— Его бесит самостоятельность и желание женщины работать, строить карьеру.

Кристина насмешливо фыркнула. Всё с ней понятно. Для неё это как раз не проблема.

— А ещё он мечтает о детях, — поведала вполне душевно.

— И всё? — посмотрела она на меня с недоумением. — Такой самец шикарный, — вздохнула мечтательно. — Ну, подумаешь, рожу ему ещё парочку детишек, чтобы шёлковым был.

Лесневский и «шёлковый» — слишком разные понятия, чтобы их объединять, но весь вид Кристины говорил об обратном. Кто я такая, чтобы разбивать розовые очки?

— Не слишком ли ты торопишься? — всё же попыталась вернуть её на грешную землю.

— Слушай, давай начистоту, — подобралась она и сразу стала деловой и жёсткой бизнес-вумен. Бедный Лесневский… — Он ведь тебе не нужен? Свободный?

— Нет, не нужен, — заверила её от всей души и кинула взгляд в сторону детской. Лишь бы Димка наш странный диалог не услышал.

— Вот и замечательно! — хлопнула она ладонями по коленям, словно печать поставила. — А всю остальную дурь я из его головы выбью. Поедем в его северную столицу, устрою кулинар-шоу на кухне, сожжение простыней в спальне… пусть старается, если хочет наследника заделать…

Она такая уверенная в себе, что я даже немного завидую. Вот это напор! Вот это целеустремлённость! И уж точно: эта женщина просто так не сдалась бы, не убежала, поджав хвост, а сразу бы всех на чистую воду вывела.

— Ты, Ань, на него не сердись, — похлопывает Кристина меня покровительственно по руке. — Его там малость закоротило. Ну, у мужиков так бывает. Клеммы плавятся, предохранители вычпокиваются, вкус к жизни утерян, половая жизнь на нуле, ничто не мило. До того момента, пока новая звезда на горизонте не вспыхнет.

Ну, да, логично. Кристина не просто звезда, а звездище. Целая планета-фейерверк. Я даже прислушиваюсь к себе: не злюсь ли, не досадую, что Лесневский меня так быстро променял на первую попавшуюся юбку. Нет, всё тихо. У меня своего счастья полно. Пусть и он будет счастлив, если ему действительно повезло.

— Это он на тебя Алёну натравил. Целое досье на тебя составил. Плакался вчера. Я его выслушала, конечно. И как он детектива нанял, и кого-то там в компании Димкиной подкупил, чтоб разведали, что и как. Так что он знал и о договоре, и о должности няни. И ничего лучшего не придумал, как Алёну выдернуть на свет божий. Денег ей дал, чтоб она представление разыграла.

— И ты считаешь, что он — именно тот, кто тебе нужен? — не смогла удержаться от сарказма.

— Он просто отчаялся. И это неплохое качество — целеустремлённость. Переставим ему вектор, и всё наладится, я уверена.

— Ну, как знаешь, — развела я руками. — Пожелаю тебе удачи, потому что Игорёк не из тех, кто гнётся и подстраивается.

— Знаешь, почему? — прикрыла Кристина один глаз и хищно улыбнулась. — Потому что нет рядом той, ради которой ему захотелось бы в лепёшку расшибиться самому, без всяких полос препятствий и только по собственному желанию. А уж как этого добиться исподволь, чтоб он и не понял, — моя задача.

Откровенно говоря, втайне я порадовалась. Что Игорёк отвлёкся, что Кристина его в оборот взяла. Мало ли: вдруг у них всё получится? А если и нет, то он, по крайней мере, перестанет маниакально меня преследовать.

У меня здесь собственное счастье растёт и ширится. Разве жаль, что у кого-то тоже всё будет хорошо? Вовсе нет. Радостно! Я счастлива, пусть и все вокруг будут счастливы!

Эпилог

Дмитрий

Июль в этом году жаркий. Пекло стоит, воздух плавится, а я стою. Жду. Кто-то кричит под окнами роддома: «Спасибо, любимая!», а я жду. Мой ребёнок ещё не родился.

Ещё моя Анька-Зайка мучается где-то там, а я, обливаясь потом, кажется, прошу, чтобы всё было хорошо. У полуденного неба — чистого-чистого, без единого облачка. У солнца, что палит, как будто ему там паяльник включили и выключить забыли. Но я готов стоять под палящим солнцем, под дождём, если вдруг ему надумается прийти, под снегом и вообще в ураган.

— Без девочки не возвращайся! — напутствовал меня Ромка. — Хватит нам мальчиков. Надо чтобы как Альбинка была, с бантиком.

Вот я и жду. То ли сына, то ли дочь — не важно. Лишь бы здоровые были моя Аня и наш малыш.

А пока я торчу под роддомом, вспоминаю, как почти год назад мы наконец-то поженились.

Август был щедрым. Свадьба — скоропалительной и яркой.

— Всё не как у людей, — ворчала мама, заказывая ресторан.

— А нам и не надо, как у кого-то, — искренне порадовался, что мы быстренько. А то Анька ни в какую не желала переезжать ко мне, а я замучился мотаться по ночам к ней.

Няню мы нашли, к слову. Очень хорошую и добрую. По чистой случайности звали её Алёна Антоновна, и оказалась она не женщиной, а кладом. А может, планка у меня снизилась в пользу её душевности и прекрасного сердца.

Алёна Антоновна любила детей и умела позитивно на них влиять. Харизматичная такая женщина бальзаковского возраста. А главное — входила в моё положение жениха и — святая женщина — соглашалась оставаться на ночь. Ну, мало ли. Селене всё же сложно присматривать за тремя, включая и бабулю.

На свадьбе тётя Кристина (награди её Господь за смелость и отчаянность) призналась, что влюбилась. И представила моим светлым очам жениха. Ну, я не упал, конечно, в обморок, но шок был не для слабонервных.

Впрочем, Иго-го вёл себя примерно. Можно сказать, из тёткиных рук ел и смотрел на неё таким обожающим взглядом, что так и подмывало спросить, не подсыпала ли она ему какого-нибудь колдовского зелья.

Анька, не в пример мне, появление бывшего в роли Тинкиного жениха восприняла философски.

— Ты знала, — прижал я её, как только удалось перемолвиться словом наедине.

— Мы боялись тебе сказать, — хлопала она невинно глазками и нежно сжимала мою ладонь. Боялись они, как же. Две интриганки на мою голову.

Я плюнул. Кто я такой, чтобы вмешиваться? Ну, если что, всегда надену жилетку, если вдруг Крис захочет поплакаться. Но для надёжности Иго-го я припёр к стенке.

— Обидишь Крис — убью. Тронешь пальцем — уничтожу и прах твой развею по ветру. Попробуй только косо на неё глянуть.

Игорёк ерепениться не стал, пошёл пятнами, кивнул, а потом, вздёрнув гордо подбородок, картинно заявил:

— Я с Кристины пылинки сдувать буду! Она необыкновенная! Сына пообещала мне родить!

— А если дочь? — грозно пошёл я в атаку.

— Вдвойне любить буду! — прошептал он, и по его сумасшедше-благостному взгляду и улыбке я понял, что запугивать бесполезно. Кажется, любимая моя тётушка укатала его так, что он ни о чём и ни о ком другом и думать не посмеет. А мне что? Лишь бы она счастлива была, да лишь бы он на мою жену не косился.