Восьмой грех - Филипп Ванденберг

— Ты идиот! — зло воскликнула девушка. Затем она положила руки ему на плечи и поставила ногу между его ног. — Как мне тебя убедить, что Паоло и меня обманывал?

Мальберг чувствовал тепло ее тела, вдыхал аромат ее волос и хотел прижать Катерину к себе. Но он все еще не доверял ей, хотя крайне нуждался в человеке, на которого можно было бы положиться. В темных глазах Катерины Лукас видел желание. «Бог мой, — подумал он, — если и есть женщина, которая способна отвлечь меня от тягостных мыслей, то это она». Только рядом с ней он забывал о Марлене.

Мальбергу не хотелось уходить. Тем не менее он отвернулся и попытался высвободиться из объятий Катерины.

— Просто послушай, что она тебе скажет, — прозвучал у него за спиной ровный голос Барбьери.

Лукас, впервые подумавший о том, что он был не прав, неохотно присел за кухонный стол напротив Джакопо. Катерина молча протянула ему бумажку, на которой было написано: «Лунготевере Марцио, между мостами Понто Кавур и Понто Умберто, по левому берегу Тибра».

— Что это? — спросил Мальберг с наигранным спокойствием.

— Новый адрес синьоры Феллини, — ответила Катерина. — От Паоло, — нерешительно добавила она. — Он сказал, что ему жаль, что так вышло, и он хочет все исправить. Он действительно хочет тебе помочь!

— Ну да, он уже один раз помог, — язвительно произнес Лукас.

— Я знаю. Он мне рассказал, как все произошло. После того как мы побывали в замурованной квартире Марлены, Паоло узнал от соседки синьоры Феллини, которая живет через два дома, что какой-то незнакомец заплатил консьержке за молчание. Она якобы следила за какой-то квартирой на Виа Гора и об этом не должна была никому говорить. Догадываюсь, что сумма была весьма приличная, так как синьора Феллини сразу сменила старое жилье на весьма респектабельную квартиру и перестала работать консьержкой чуть ли не на следующий день. Паоло удалось выяснить, уж не знаю как, новый адрес синьоры. При этом он обнаружил странную взаимосвязь, следы, которые вели в Ватикан. Паоло узнал нечто, чего ему не следовало знать. Информация оказалась очень важной, и он выставил со своей стороны требования. Но ему дали смехотворную сумму Во время передачи денег, в которой участвовала синьора Феллини, разразился скандал. Ну, это мы видели собственными глазами.

Мальберг молчал.

— И где теперь Паоло? — поинтересовался Барбьери.

— Я не знаю, — ответила Катерина. — Мы общаемся только по телефону. Он говорит, что за ним следят и ему приходится скрываться. Лукас, он хочет срочно с тобой поговорить. Я понимаю, тебе будет сложно решиться на это, но ты должен его простить!

Слова Катерины привели Мальберга в бешенство.

— Нет! — взорвался он. — Так просто ты своего братца не вы городишь! Обычного извинения тут недостаточно… Спасибо, но я сам как-нибудь управлюсь. Без помощи этого мелкого мошенника.

Мальберг скомкал бумажку и бросил ее в угол. У него, похоже, окончательно сдали нервы. Внезапно Лукас вспомнил ужас ное лицо Обожженного. Все это было для него чересчур.

— Ты с ума сошел! — рассердился Барбьери и поднял бумажку. — Может, Паоло нам действительно сможет помочь. — Повернувшись к Катерине, он сказал: — Как нам найти твоего брата?

Катерина отрицательно покачала головой.

— Паоло даже не намекнул, где он скрывается сейчас. Я думаю, боится. Но в ближайшие дни он должен со мной связаться.

Джакопо укоризненно посмотрел на Лукаса.

— Если ты отказываешься поговорить с Паоло, это сделаю я.

— Пожалуйста, я не буду тебе мешать, — огрызнулся Мальберг. Он поднялся и с грохотом задвинул стул под стол, как в дешевой пивнушке. — Не забудь прихватить с собой приличную сумму денег. Без этого, как известно, Паоло говорить не станет. А сейчас простите. Мне нужно срочно подышать свежим воздухом.

На улице Лукас сделал несколько глубоких вдохов, наполнив легкие прохладным ночным воздухом. Его слегка знобило, и он поднял воротник пиджака. Он без дела тащился вдоль Виа Каио Кестио в сторону Порта Сан-Паоло. Громоздкие здания времен античности казались мрачными в бледном свете прожекторов. В баре на углу Лукас заказал двойную граппу и залпом выпил. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Перепалка с Катериной подействовала на него угнетающе. Он и сам теперь понимал, что Катерина ничего не знала о махинациях Паоло, но был слишком горд, чтобы признаться в этом.

Мальберг пришел в собор Святого Петра за десять минут до условленного срока. В тусклом свете «Пьета» Микеланджело выглядела невзрачно. У боковой капеллы толпились туристы, алчущие впечатлений.

С благоговейным трепетом женщина-экскурсовод, неопределенного возраста, в очках и темно-сером костюме, рассказывала о Микеланджело.

— В двадцать один год, — вещала она, — он переехал из Флоренции, где жизнь била ключом, в провинциальный город Рим. Заказ на скульптуру поступил молодому художнику от французского кардинала. Тот рассчитывал залучить самое красивое произведение искусства в Риме. Три года Микеланджело работал над куском мрамора…

Мальберг почувствовал, как его ущипнули за бок. Он обернулся и увидел Обожженного. У того был помятый вид, будто он ночевал на лавочке в парке.

Только Лукас хотел заговорить, как Обожженный приложил палец к губам и кивнул в сторону «Пьеты». Мальберг, очевидно, должен был прислушаться к рассказу экскурсовода.

— Микеланджело, — продолжала та, — необычайно гордился своей работой, и когда скульптура была готова, он выгравировал на плаще Мадонны свое имя. Это единственная подпись Микеланджело, которую он сделал на своем творении. Молодой художник выгравировал ее ночью, тайно. Когда заказчик заметил «повреждение», было уже слишком поздно.

Мальберг слушал краем уха и украдкой наблюдал за Обожженным.

«Ах вот оно что», — рассерженно подумал Мальберг. В тол пе людей Лукас чувствовал себя намного увереннее, несмотря на опасения, что незнакомец может заманить его в ловушку.

— Дискуссии, — говорила тем временем экскурсовод, — о скульптуре Богоматери продолжаются вот уже пять сотен лет. Мадонна выглядит молодой, красивой и благородной, как возлюбленная, но не как мать. Микеланджело объяснял это тем, что целомудренные девы выглядят намного моложе тех, у кого душа поражена порочной страстью.

— Перейдем к делу, — нетерпеливо прошептал Мальберг. — Зачем вы меня сюда притащили?

Обожженный подошел к Лукасу поближе.

— Пару лет назад, — начал он шепотом, — мне поступил самый странный заказ, который я до сих пор выполнял. Представитель курии, который, естественно, скрыл свое имя, предлагал мне пятьдесят миллионов лир (на теперешние деньги — двадцать пять тысяч евро) за взлом собора в Турине. Сначала я думал, что какой-то кардинал страстно хочет завладеть произведением искусства. Нет проблем! Они тысячами ежегодно исчезают из соборов и церквей, причем безвозвратно. При всей моей скромности скажу вам, что нет такой системы сигнализации, которая мне бы помешала! Но в данном случае предполагался не просто взлом. Я должен был подменить подлинник Туринской плащаницы чертовски хорошей копией. При этом мне нужно было поджечь капеллу, в которой хранилась плащаница. Трудно себе представить!