Крайние меры - Лоренсо Сильва

Диктор перешел к другим темам. Питтман выключил радио и в наступившей тишине продолжал смотреть на приборную доску автомобиля.

— Умер от инсульта? — переспросила Джилл.

— Или тоже убит? Просто чудо, что на сей раз они не обвинили в убийстве меня.

— В некотором смысле они сделали это, — заметила Джилл. — Заявили, что первая смерть повлекла за собой следующую.

— Скончался от переживаний. — Питтман в задумчивости покусывал губы. Затем посмотрел на Джилл и добавил: — Или от угрызений совести? А может, от страха? Вероятно, в свое время произошло что-то, затрагивающее их всех. Похоже, «Большие советники» не настолько неуязвимы, как все считают.

— Куда ты гнешь?

— Придется поесть в дороге, не останавливаясь, и спать по очереди. Предстоит долгий путь.

Не было еще семи часов, когда Питтман, в полумраке раннего утра, запарковал машину около пристойного вида жилого дома на Парк-Слоп в Бруклине. Поток транспорта все время увеличивался. Мимо торопливой походкой шли на работу люди.

— Надеюсь, она не ушла. Иначе мы рискуем просидеть здесь весь день, полагая, что леди все еще дома.

Чтобы не терять времени, Питтман решил побриться.

— Ты уверен, что она где-то работает?

— Довелось бы тебе когда-нибудь раньше увидеть Глэдис, ты сразу поняла бы — дама предпочитает, чтобы дома с младенцем сидел муж. — Питтман отпил горячий кофе из пластмассового стаканчика.

— Датской булочки не осталось? — Джилл огляделась, взглянула на стаканчик кофе у ветрового стекла и скорчила рожу. — Просто не верится, что я совершенно перестала следить за собой. Поглощаю в неимоверном количестве кофе, а раньше практически не пила его. Вчера утром ела пончики. Вечером — чили и картофель фри. А сейчас слопала здоровенную датскую булочку. И не наелась. Это после стольких лет правильного питания.

— Вот она, — бросил Питтман. — Глэдис.

Женщина с чопорным видом, кислой физиономией и шарфом, плотно обмотанным вокруг шеи, вышла из дома и решительно зашагала по улице.

— Похоже, экипаж своего корабля она держит в строгости, — заметила Джилл.

— Стоит только ей открыть рот, как мгновенно возникает желание поднять мятеж.

— Но нам вовсе не обязательно беседовать с ней.

— Правильно, — заявил Питтман и выбрался из машины.

Они направились к дому. В вестибюле Питтман сделал вид, что изучает список жильцов у ряда переговорных устройств вдоль стены в поисках нужной фамилии. На самом же деле он намеревался схватиться за ручку двери, прежде чем защелкнется замок, как только вышедшие из нее мужчина и женщина отойдут подальше, и вместе с Джилл скользнуть внутрь дома. Это ему удалось, и они заспешили к лифту.

Когда в ответ на стук дверь квартиры 4-Б распахнулась, перед ними предстал Брайан Ботулфсон, в пижаме, с взлохмаченными волосами, совершенно обессиленный. Увидев Питтмана, он ссутулился и его руки повисли, как плети.

— О, нет... Оставьте меня в покое. Опять вы! Вот уж чего мне совсем не нужно.

— Как поживаете, Брайан? — радостно приветствовал его Питтман. — Как шли дела после нашей последней встречи?

Из глубины комнаты донесся хриплый плач ребенка, не обычный, а какой-то болезненный. Питтман хорошо запомнил этот крик еще с того времени, когда Джереми был совсем маленьким.

— Похоже, вы всю ночь не сомкнули глаз.

С этими словами Питтман вошел в квартиру.

— Эй, я вам не позволил...

Питтман захлопнул и закрыл на замок дверь.

— Вы, кажется, не очень-то мне рады, Брайан?

— После того вашего посещения у меня были такие неприятности с... Если Глэдис появится...

— Но она не появится. Мы дождались ее ухода.

Крики ребенка беспокоили Джилл.

— Мальчик или девочка? — поинтересовалась она.

— Мальчик.

— Кажется, он нездоров. Температура?

— Наверное.

— А вы что, не измеряли?

— Времени не было. Парнишку пронесло, и пришлось его подмывать.

— Без медицинской помощи тут не обойтись. Где у вас термометр? Где детские лекарства?

Питтман, как бы извиняясь, поднял руки:

— Чуть не забыл, Брайан. Это мой друг Джилл.

— Здравствуйте, Брайан. Я медицинская сестра, работала в педиатрическом отделении. Я позабочусь о вашем сынишке. Итак, где термометр?

— На тумбочке около кровати. — Брайан махнул рукой.

Когда Джилл вышла из кухни в соседнюю комнату, Питтман весело заявил:

— Видите, Брайан, вам повезло сегодня.

— Точно. Я чувствовал бы себя счастливее в преисподней. Послушайте, не ходите ко мне. Вас разыскивает полиция.

— И еще как повезло, скажу я вам, — повторил Питтман, будто не слыша.

— Не втягивайте меня. Я не могу...

— Больше не появлюсь в вашей округе. Никогда. Клянусь. Слово скаута.

— Вы и в прошлый раз обещали.

— Но не давал слово скаута.

Брайан застонал:

— Если полиция пронюхает...

— Я опаснейший преступник. Скажете им, что я запугал вас, заставил помочь.

— В газетах пишут, что вы убили священнослужителя, человека в чьей-то квартире и... я потерял счет.

— Моей вины ни в чем нет. Все легко можно объяснить.

— Поймите же. Я ничего не хочу о вас знать, но могу пострадать за соучастие.

— В таком случае все в порядке. Я вовсе не собираюсь посвящать вас в свои дела и планы.

Но если откажетесь мне помочь и меня схватят, я заявлю, что вы соучастник, — не моргнув глазом соврал Питтман.

— Даже думать об этом не смейте! Насиделся я за решеткой.

— Вы только представьте, что скажет Глэдис. Но я не предаю друзей, Брайан. Чем быстрее закончим дело, тем раньше я отсюда уйду. Научите меня проникать в чужие файлы. Прямо сейчас!

Вернулась Джилл.

— У него тридцать восемь и пять.

— Это опасно? — встревожился Брайан.

— Скажем так, не очень хорошо. Думаю, мне удастся немного сбить температуру. Только не давайте ему детский аспирин. Он противопоказан при высокой температуре. Может дать осложнение, так называемый синдром Рейя. У вас найдется тайленол?

— Видите, — сказал Питтман, — дитя в надежных руках. А теперь пошли, Брайан, с вас причитается за медицинскую помощь на дому. Поучите меня немножко. Пока не пришла Глэдис.

Брайан побледнел.

— В какие программы вы хотели бы проникнуть?