Имидж напрокат - Дарья Донцова

– Все! – воскликнула я. – Поняла! «Енот» перепутал этажи. И он же, или другой такой же рассеянный актер, сначала принес ко мне сумку с реквизитом и грозным предупреждением, а потом унес ее. Слушай, что за спектакли они ребятам показывают, если для них «труп» нужен? Нехорошо детям такие истории демонстрировать.

– Ты права, – кивнул Костин. – Но негодовать по поводу репертуара я не стал, просто взял в администрации телефон лицедеев и поговорил с ними. «Енот» и правда парень очень рассеянный. Это он один раз к тебе в палату зашел, а в другой кошелку занес. Спустился вниз за второй сумкой, вспомнил, что раздевалка уже в другом месте, и живо убрал «тело». А «Лиса» побежала в парк покурить. В корпусе-то нельзя. Поняла, что напугала тебя, любезно предложила конфетку. Она не сомневалась: женщина поймет, что она актриса. А ты, бедолага, уже видевшая Енота и сумку с «трупом», решила, что у тебя очередной глюк.

– И когда ты собирался мне все это рассказать? – насупившись, осведомилась я.

– Так говорю, – заулыбался Костин, – сейчас.

– Только после того, как услышал о моем желании посетить невропатолога! – рассердилась я.

– Лампуша, – начал Костин, – не дуйся, пожалуйста…

В этот момент раздался оглушительный взрыв. Мы с Вовкой синхронно упали на пол и заползли под стол.

– Бомба? – шепнула я.

Послышался вой аварийной сигнализации.

– Кто-то из Миловых принес адскую машину и оставил в укромном месте? – предположила я.

– Вряд ли, – тихо ответил Володя, – звук был другой. Кстати, судя по звону стекла в шкафах, посуде нашей кирдык.

– Эй, Костин, Романова, живы? – закричал мужской голос. – Вылазьте, ребята.

Я выползла из-под стола и осмотрелась. Вовка прав, красивый сервиз превратился в осколки, от стеклянных дверок, за которыми стоят разные папки, осталась только окантовка.

– Ничего себе… – удивился вошедший охранник. Затем поднял с пола цилиндр с открытой крышкой. – Это что такое? Какой-то дрянью воняет, типа аниса, валерьянки. И крошки повсюду. Что у вас случилось?

Костин встал, озираясь по сторонам.

– Однако жахнуло не по-детски…

– Термос доктора Чу! – закричала я.

– Что? – хором спросили Владимир и секьюрити.

Я рассказала о своем визите к врачу с китайским именем, потом добавила:

– Положила термос в свою сумку и благополучно забыла про него. Ридикюлем после этого долго не пользовалась, а сегодня опять его взяла.

– Как можно не заметить в сумке такую бандуру? – удивился охранник.

– Сунула сосуд в наружное отделение, закрыла его на молнию, – зачастила я, – редко карманом пользуюсь. Правда, утром подумала: что-то сумочка тяжелая. Но времени выяснить, отчего она столько весит, не было.

– Ну вы даете, – покачал головой охранник. – Надо же, термос в сумке не разглядела… А чего он в шкаф стартовал?

Я попыталась найти объяснение.

– Хитрый агрегат. Крышка у него вроде должна сама открываться-закрываться по часам. Наверное, механизм сломался, несколько дней тихо себя вел, а сейчас – бабах сделал.

– Ох уж эти бабы! – вздохнул секьюрити. – Даже если умные, на мужской работе, все равно… Я вот своей всегда говорю: «Люся, живи моим умом, потому что у тебя в башке каша. Манная». Ну я пошел, уборщиц сейчас вызову.

– А у тебя какая каша в голове? – осведомился Вовка.

Я с сожалением посмотрела на останки сумки.

Какая каша в моей голове? Перловая. Поэтому я всегда выдаю только перлы.