Романовы на фронтах Первой мировой - Илья Александрович Ковалев

к лучшему; это находят все, кто видит его с тех пор, как он побывал на Кавказе. Хорошенько разведав, как вели себя там пластуны (моя особливая слабость), я назначил себя шефом 6-го Кубанского пласт. батальона, а его – Георгия – шефом же 4-го Куб. пласт. бат., потому что он был у них в окопах – замечательно, не правда ли?»[190]

После возвращения с Кавказа Георгий Михайлович вновь объезжал армии и награждал отличившихся, причём 1 сентября 1915 г. его поезд был бомбардирован немецкими аэропланами, причём погибло около 20 человек[191], пока Николай II не поручил ему куда более важное дело. Великому князю предстояло представлять русского самодержца в Японии.

Отношения России и Японии всегда складывались непросто, а недавняя Русско-японская война не способствовала разрешению противоречий. Однако после войны как российские, так и японские дипломаты осознали, что им придётся отказаться от языка вооружённой силы и начать поиск компромиссов. Это было вызвано в первую очередь тем, что по результатам войны и Портсмутского мира ни одна из сторон не достигла поставленных перед собою целей. России пришлось признать Японию равным соперником и собеседником, отказавшись от несерьёзного отношения к этой стране, распространённого в начале XX века. Нахрапом завоевать гегемонии на Дальнем Востоке не удалось, и теперь все планы, как развития российских территорий, так и экспансии, должны были учитывать и Страну восходящего солнца. Японии, в свою очередь, пришлось смириться с тем, что, хотя влияние соседа и сокращалось, оно не исчезало совсем и оставалось значительным. Напряжённая война показала, что русские по-прежнему остаются грозным противником и прямое столкновение с ними требует мобилизации всего общества и жертв, несоразмерных достигнутым результатам. Таким образом, война становилась невыгодной для обеих держав. Это определило курс русско-японских отношений с 1906 г. вплоть до революции.

В 1906–1907 гг. из-за разногласий по поводу Маньчжурии и Китая вообще обострились отношения между Японией и США. Американцы, провозглашая принцип «открытых дверей», рассчитывали превратить Китай в своеобразную международную колонию с преобладанием американского капитала. Японцы же видели себя единственным гегемоном в регионе. Формально Япония была связана с Англией союзным договором, но надежды привлечь англичан на свою сторону в случае конфликта оказались бесплодными – Лондон не собирался портить свои отношения с Вашингтоном из-за азиатских дел. Тогда взгляды токийских дипломатов обратились в сторону северного соседа. Российская же дипломатия действовала согласно словам С.Ю. Витте:

«…после того поражения, которое мы понесли на Дальнем Востоке и которое отразилось на полном нашем ослаблении в делах западных, нам необходимо найти прочный базис в отношениях с Японией, дабы мы могли вернуться с востока на запад и постараться восстановить наш авторитет».

Поэтому уже в 1907 г. между Токио и Санкт-Петербургом был заключён договор, разделивший сферы влияния. Южная Маньчжурия объявлялась сферой влияния Японии, Северная – России. В 1910-м был подписан новый договор, обеспечивающий сохранение status quo, а в 1912 г. Внутренняя Монголия была разделена по пекинскому меридиану на западную (российскую) и восточную (японскую) зоны влияния. Все эти три договора де-факто были направлены против появления в регионе третьей силы.

Уже с 1913 г. некоторые влиятельные политические деятели Японии начали зондировать почву для нового договора. Наконец 5 августа 1914 г. российский посол в Токио передал в Санкт-Петербург проект русско-японского военного соглашения. Проект состоял из четырёх статей и предусматривал: подтверждение обоими правительствами договоров, конвенций и соглашений, ранее заключённых между ними; принятие обеими договаривающимися сторонами необходимых мер для охраны интересов и прав, предусмотренных вышеназванными соглашениями в случае угрозы этим интересам; оказание военной поддержки либо соблюдение строгого нейтралитета одной из сторон в случае военной агрессии против другой стороны на Дальнем Востоке; сохранение обязательств Японии по англо-японскому союзному договору и франко-японскому соглашению 1907 г. Однако Российское правительство отказалось подписать договор, на условиях, продиктованных из Токио. Договор обязывал Россию оказать помощь Японии в случае гипотетического конфликта с США или Китаем, а также оставлял Японию свободной от обязательств в отношении развернувшейся мировой войны. Таким образом он не нёс России никаких выгод. Однако заключение союза между двумя странами оставалось лишь вопросом времени[192].

Дефицит боеприпасов и вооружения, который русская армия испытала в первые годы войны, стал поводом для ещё более тесного сотрудничества. Россия разместила в Японии военные заказы. Были заказаны 84 миллиона ружейных патронов (с поступлением в период с октября 1915 г. до декабря 1916 г.), 1 200 тыс. 3-дюймовых шрапнелей, 68 000 пудов бездымного пороха, 1 200 тыс. 3-дюймовых гильз, 150 000 винтовок Арисака[193].

В конце 1915 г. Николай II решил отправить в Японию великого князя Георгия Михайловича. Официальной целью поездки было поздравить императора Ёсихито с восшествием на престол. Однако на самом деле экспедиция великого князя преследовала другие цели – достигнуть соглашения о русско-японском союзе, проверить выполнение российских военных заказов и разместить новые. Также Георгий Михайлович должен был проинспектировать лагеря военнопленных, расположенных в Сибири и на Дальнем Востоке. Вдобавок ко всему князю было поручено доложить о ситуации на русском Дальнем Востоке и проинспектировать местные воинские части[194].

В рамках подготовки августейшего визита в Японию состоялся обмен шифрованными телеграммами между российским МИДом и послом в Токио Малевским-Малевичем:

«Токио 4 декабря 1915 г.

Приезд Великого князя будет несомненно приветствован здесь как радостное событие, закрепляющее дружественные между обеими державами отношения.

Могу ли официально донести о прибытии Его Императорского Высочества до сведения японского Правительства.

Для приготовления дворца и властей желательно как можно раньше знать, когда именно великий князь прибудет, на сколько времени, с какой свитой и на каком судне

Подпись Малевский-Малевич»

Император начертал на подлиннике – «Да»[195].

«Петроград, 6 декабря 1915 г.

Тел получена. Можете сообщить правительству о предстоящем визите и поручении

Выезжает 15 дек через Харбин, Сеул, Фусан, предполагает пробыть около 10 дней

Сопровождают: свиты ген-май. Татищев, полк Каховский, подполк. Муханов, камер-юнкер Майхровский, лейб-медик Бруннер, и от МИДа советник дальне-восточного отдела Козаков.

Г.М. хотел бы, чтоб для перехода от Фусана до Симоносеки ему дали как можно большее судно без качки»[196].

8 декабря МИД Японии выразил официальное согласие на приезд великого князя.

«Токио 11 декабря 1915 г.

Мне доверительно сообщают, что к Великому князю предполагается причислить Корейского Генерал-Губернатора Графа Тераучи, который встретит его имп. Выс. В Андунсяне.

В Токио подробности приёма его высочества будут возложены на принца Кан-Ина.

Так как Принц состоит почётным президентом Русско-Японского общества, а Тераучи – Председателем, то в вышеизложенном усматриваю желание здешнего Правительства особенно подчеркнуть важное политическое значение приезда ЕГО ВЫСОЧЕСТВА.

Подпись Малевский-Малевич»[197].

Высочайший визит прошёл в соответствии со следующей программой:

«Суббота 8