Аварийная команда - Роман Глушков

Я здорово выигрывал у блюстителя в скорости и маневренности, зато когда мне удавалось провести удачную атаку, я ощущал себя киношным боксером Рокки Бальбоа во время его экстравагантных тренировок на говяжьих тушах. Я, можно сказать, вкладывал душу в каждый свой удар, но противник, чье тело было сравнимо по крепости с мороженой говядиной, реагировал на мои атаки с безразличием дохлой коровы. Куда бы ни бил я гвардейца – в челюсть, в живот или по печени, – результат оставался неизменен. Мои разбитые в кровь кулаки ныли от боли, а блюстителю все было хоть бы хны.

Такими же нечувствительными явились для него удары по коленным чашечкам, в пах и по кадыку, на которые я без зазрения совести перешел, едва убедился, что не получается свалить монстра обычными методами. Колени блюстителя напоминали по крепости карданный механизм автомобиля, гортань – водопроводную трубу, а в паху врага, не иначе, было пусто, как в подмышке, – по крайней мере, ничего такого, чему стоило подобрать адекватное сравнение, мой ботинок там не нащупал.

Я кружил возле противника, словно вокруг кряжистого дуба, и понятия не имел, с какого боку к нему подступиться. Измотать непрошибаемого гиганта физически являлось нереально. Почувствовав усталость, он мог элементарно замереть столбом и отдохнуть, даже тогда, когда я отбивал бы о него руки и ноги в тщетных поисках уязвимого места. А вот мне спокойно перевести дух уже не удавалось. Как только я сбавлял темп, блюститель немедленно активизировался и начинал еще энергичнее размахивать кулачищами, вынуждая меня продолжать спасительную беготню. Сколь щедро ни одаривал бы нас Источник Светом, вряд ли я сумел бы долго протянуть на такой подпитке. Схватка могла длиться лишь до той поры, пока я окончательно не выдохнусь и не споткнусь. А затем гвардеец с одного удара просто-напросто вгонит меня в платформу, как гвоздь.

После подлой выходки Чича мне приходилось не спускать с него глаз. Некоторое время карлик не представлял угрозы, поскольку был занят тем, что пытался использовать против меня мое же оружие. Что, естественно, было без патронов невозможно, а магазин оставался у меня; как кстати, что я лишился «зиг-зауэра» до того, как привел его в боеспособное состояние! Впрочем, попади мне сейчас в руки сложенное копье вышибал, и я с таким же идиотским видом искал бы на нем кнопку включения.

Однако случившееся затем перешло все рамки приличия. Не разобравшись с незнакомым оружием, чемпион взял и с досады швырнул его за борт. «Зиг-зауэр» блеснул мне на прощание серебристым корпусом и полетел вниз, к… Чуть не сказал «к земле». А впрочем, какая разница, куда он там полетел. Мерзавец Чич лишил меня не только пистолета. Одним небрежным жестом посредник уничтожил наш талисман удачи, второй по значимости после Концептора. И даже больше. Учитывая, сколько при мне осталось атрибутов канувшего в небытие Трудного Мира, Чич своим бессовестным поступком вырвал и растоптал частицу моей души. И пусть карлик не выстрелил мне в спину, в тот момент его выходка была равносильна именно такой подлости.

– Тупор-р-рылая скотина! – взревел я, после чего резко развернулся, отпрыгнул от блюстителя (он как раз замахивался для очередного удара) и в сердцах засветил чемпиону кулаком в нос.

Чич явно не ожидал от меня столь непредсказуемого выпада. В нокаут я посредника, конечно, не отправил – эта гнида легко выдержала полдюжины ударов по темечку, а уж один по сопатке пережила и подавно. Но использованный мной фактор внезапности спутал Чичу дальнейшие планы. Вдобавок, карлик очень неудачно брякнулся на спину (неудачно, разумеется, для себя. Для меня же, наоборот, все вышло весьма кстати), крепко приложившись копчиком, лопатками и затылком о палубу. Надолго или нет, но это избавило меня от мелкой, но весьма вредной помехи.

Отчаянный рев блюстителя дал понять, что я совершил поступок, о котором сейчас крупно пожалею. Но разве Лингвист в этом виноват, дружище? Коли назвался телохранителем, будь добр, охраняй доверенное тебе «тело» как положено… И теперь блюститель был полон решимости исправить свою ошибку. Ярости в нем бушевало столько, что он попер на меня тараном, подобно блокирующему защитнику в американском футболе. Учитывая разницу в нашем весе, вынос шатуна Свекольникова за пределы игрового поля должен был состояться уже в следующую секунду…

У меня было место для маневрирования, а вот времени на это катастрофически недоставало. Блюститель не проморгал мою заминку и решил обездвижить меня, заключив в свои смертельные объятья. Громиле, как и мне, тоже осточертело безрезультатно размахивать кулаками. Но если я был не прочь еще немного побегать по рингу – авось да нащупаю рано или поздно прореху во вражеской обороне, – то гвардеец все мои слабые стороны уже изучил. Чем и не преминул воспользоваться, едва ему представился шанс.

Будь я специалистом по айкидо – борьбе, в которой подобного рода атаки отражают легко и в какой-то степени даже изящно, – мне, вероятно, нашлось бы что противопоставить летевшей на меня двухцентнеровой груде мышц. Но поскольку борец из Лингвиста был аховый, а остановить блюстителя встречным ударом кулака являлось попросту нереально, я не нашел ничего лучше, как отринуть смятенье и довериться инстинкту самосохранения.

Закрыв голову руками, я где стоял, оттуда и бросился прямо под ноги гиганту. Я не сомневался, что в следующий миг он растопчет меня по палубе, как блевотину. Было совершенно очевидно, что сегодня мои защитные инстинкты дали критический сбой…

Растоптать блюститель меня не растоптал, но пинка наподдал – будь здоров! Боль пронзила, казалось, всю правую половину тела, от пятки до макушки. Я неуклюже упал на живот и проехал на нем несколько метров. Ощущения были сродни тем, что я пережил в пятом классе, когда меня угораздило попасть под автомобиль. В тот раз я отделался лишь сломанным ребром да кучей ушибов, теперь, похоже, травмы выдались посерьезнее.

И все-таки грешить на собственные инстинкты было не резон. Пока я, кряхтя и охая, катился по палубе, блюститель делал это вместе со мной, только гораздо быстрее. Запнувшись за мое скрюченное тело, гигант совершил по инерции еще несколько шагов, после чего тоже расстелился на платформе, чуть было не придавив собой Чича.

Окажись край платформы немного подальше, гвардейцу непременно повезло бы и он не улетел за борт. Но полдесятка метров – слишком нереальный «тормозной путь» для такого гиганта, разогнавшегося, как при беге на стометровке. А тем более если при этом бегун еще и запнулся.

Я успел заметить лишь две огромные босые ступни, мелькнувшие за бортом светопланера. Ни крика, ни других звуков сорвавшийся в пропасть блюститель не издал. Лишь грохот его прокатившегося по палубе тела все еще стоял у меня в ушах, словно эхо отгремевшей лавины…

Оставалось разделаться только с посредником, что в моем потрепанном состоянии выглядело не самой простой задачей. Но так или иначе, а накостылять по шее растерявшему телохранителей Чичу являлось вопросом принципа – эта сволочь должна была до конца жизни запомнить мой выброшенный «зиг-зауэр». И потому, пусть лучше карлик сам сигает за борт, если не хочет сделать это посредством моего вспомогательного пинка.