Боярские дворы - Нина Молева

Новыми владельцами и возводится здесь законченная в 1745 году колокольня. Ими же был разбит в Троекурове парк, выкопаны пруды, построен долгое время сохранявшийся каменный арочный мост. И очередная поправка к общеизвестным сведениям.

Согласно данным Общества изучения русской усадьбы, Троекурово оставалось в семье Салтыковых до 1773 года. В действительности же этим годом отмечен произошедший между родственниками раздел. После смерти родителей в качестве наследников выступают Петр, Алексей и Сергей Владимировичи и их родные племянницы, дочери умершего брата, девицы Прасковья и Марья Николаевны. Троекурово переходит в руки Сергея Владимировича Салтыкова, генерал-майора, дожившего до 1800 года. И это первый отсвет связей с литературой и искусством, который ложится на троекуровскую хронику.

К литературе имел отношение родной брат хозяина, Алексей Владимирович Салтыков, генерал-майор, правитель Тамбовского наместничества, пробовавший свои силы в очерках. Занимался переводами и писал оды родившийся в Троекурове Григорий Сергеевич, печатавшийся до 1801 года под псевдонимом Жердеевский. В годы Отечественной войны он выступает с одами «На победы, одержанные над Наполеоном Голенищевым-Кутузовым» и «На случай настоящей войны с французами». В 1804–1806 годах Г. С. Салтыков издает вместе с Хвостовым и Кутузовым журнал «Друг просвещения».

«…26 июня нынешнего года, в 3 часа утра, уснул вечным сном один из последних, остававшихся в живых, представителей славного пушкинского периода нашей литературы, главный у нас деятель исторического романа, писатель, в свое цветущее время пользовавшийся огромной популярностью и даже горячим энтузиазмом в нашей публике, следы которого не совсем еще охладели и в настоящее время. Писатель этот Иван Иванович Лажечников. Он умер на семьдесят пятом году жизни, окруженный литературным поколением, во всем отличном от того, которое тридцать лет назад с восторгом приветствовало и прочитывало его романы». Этими словами почтил журнал «Русский вестник» в 1869 году память автора «Ледяного дома» и «Последнего Новика». В трудной и богатой событиями жизни тогда уже полузабытого писателя едва ли не самые счастливые годы были связаны с Троекуровом. С теми четырнадцатью десятинами земли, которые купил он здесь для себя и на которых построил свой представлявшийся в мечтах в каждой мельчайшей подробности любимый дом.

Сын коломенского купца и воспитанник высокообразованного, рекомендованного отцу самим Н. И. Новиковым гувернера, эмигранта Болье. Мальчишка, переживший в павловские годы арест отца «за смелые выражения о разных предметах и лицах», и чиновник, начавший с двенадцати лет службу свою в Московском архиве иностранной коллегии. Служба не мешала И. И. Лажечникову благодаря постоянной поддержке родителей брать «приватные уроки» у Мерзлякова и выступить с первыми публикациями в «Русском вестнике» и карамзинской «Аглае». Восемнадцати лет, вопреки воле родителей, он поступает на военную службу, становится адъютантом сначала принца Карла Мекленбургского, затем Полуектова и А. И. Остермана-Толстого. Ходили слухи, что с последним своим начальником И. И. Лажечников породнился, женившись на его замечательно красивой и нежно любимой воспитаннице Авдотье Васильевне.

Рано начав публиковаться, И. И. Лажечников в 1817 году выпускает свои «Первые опыты в прозе и в стихах», но, подобно Н. В. Гоголю с его первой поэмой «Ганс Кюхельгартен», скупает и уничтожает по возможности экземпляры этого издания. Двадцатипятилетний писатель был прав в суровости самооценки. Зато следующая его работа, изданная в Петербурге в 1820 году, — «Походные записки русского офицера», основанные на живых впечатлениях непосредственного участника событий Отечественной войны и взятия Парижа, принесли И. И. Лажечникову вполне заслуженный успех. Сменив военную службу на гражданскую, писатель уходит в отставку в 1826 году и поселяется в Москве, увлеченный мыслью о создании исторического романа. Для него это кропотливейшая работа по собиранию подлинных и тщательно выверяемых сведений.

Задуманный И. И. Лажечниковым роман «Последний Новик» возрождает сложнейшую эпоху Петра I: «Я долго изучал эпоху и людей того времени, особенно главных исторических лиц, которых изображал. Чего не перечитал я для своего „Новика“! Все, что сказано мною о многих лицах моего романа, взято из старинных немецких исторических книг и словарей, драгоценных рукописей и, наконец, из устных преданий на самих местах, где происходили главные действия моего романа. Самую местность, нравы и обычаи страны описывал я во время моего двухмесячного путешествия, которое сделал, проехав Лифляндию вдоль и поперек, большею частию по проселочным дорогам». И предметом особой гордости писателя было то, что в столкновениях новой эпохи русской истории со стариной, как и с Западной Европой, «везде родное имя торжествует, без унижения, однако ж, неприятелей наших!»

Роман был закончен Лажечниковым уже на новой службе. В 1831 году он принял должность директора училищ Тверской губернии. В Твери же в 1835 году был написан и знаменитый «Ледяной дом». Служба, на которую возвращался писатель, сменялась очередной отставкой, попыткой целиком отдаться литературному творчеству, чему неизменно препятствовали материальные затруднения. Так, после пятилетнего перерыва И. И. Лажечников возвратился в ту же Тверь, на этот раз вице-губернатором. На той же должности работал в Витебске. Женитьба вынуждает его поступить в 1856 году в Петербургский цензурный комитет, откуда он вырывается через два года, чтобы окончательно переехать в Москву и приобрести землю в Троекурове.

Это не самый плодотворный период в творчестве писателя, и все же именно в Троекурове он создал в 1858 году своего «Горбуна», годом позже — «Заметки для биографии г. Белинского» и «Ответ г. Надеждину по поводу его набега на мою статью о Белинском». С В. Г. Белинским писателя связывали особенно теплые, сердечные отношения. Он обращает внимание на Белинского-мальчика, когда будущий критик сдает переходный экзамен из первого во второй класс Чембарского народного училища, наблюдает за ним во время занятий в университете, ведет с ним переписку. Это И. И. Лажечникову мы обязаны существованием описания тех невыразимо тяжелых условий жизни В. Г. Белинского в Москве, которые привели к чахотке и ранней смерти критика.

«Приехав однажды в тридцатых годах в Москву, я хотел посетить Белинского и узнать его домашнее житье-бытье, — писал И. И. Лажечников. — Он квартировал в бельэтаже, в каком-то переулке между Трубой и Петровкой (Рахмановский переулок, 4, снесен. — Н. М.). Каков же был его бельэтаж! Внизу жили и работали кузнецы. Пробираться к нему надо было по грязной лестнице, рядом с его каморкой была прачечная, из которой постоянно неслись к нему испарения мокрого белья и вонючего мыла. Каково было дышать этим воздухом, особенно ему, с слабой грудью. Каково было слышать за дверьми упоительную беседу прачек и под собою стукотню от молотов. Не говоря о беднейшей обстановке его комнаты, этом убогом жилище литератора, заявившего России уже свое имя».

Сочувствие И. И. Лажечникова всегда было деятельным. Так и здесь он находит Белинскому должность литературного секретаря, помогает деньгами. Поэтому так дорога была писателю его статья о «Неистовом Виссарионе», потому так резко выступил он против профессора Надеждина.