Тайна предтеч - Игорь Демин

то ли приказала, то ли попросила Рина. Босому показалось, что ее глаза блеснули.

Разочаровывать девушку не хотелось, и все же он вынужден был спросить:

— Ты же знаешь, что даже если мы убьем здесь всех ящериц, они все равно воскреснут?

— Знаю. Давай сделаем это хотя бы сегодня. И хотя бы на этом уровне.

* * *

С доспехами и щитом дело пошло быстрее и проще. Ласке больше не нужно было беречься любого прикосновения к усыпанной шипами шкуре воинов, и она без труда налету сбивала атакующих ящериц, не позволяя им подступиться к Босому. В какой-то момент, осознав свое преимущество в скорости и полную безнаказанность, большая кошка перестала воспринимать их как сильных противников. После маневра с убийством лекаря она возвращалась к людям и начинала игру.

Оставив в живых двух-трех воинов, рысь скрывалась с глаз, ждала атаки ящериц и сбивала грудью одного за другим. Обозленные воины кидались на нее, но Ласка успевала пропасть, отскочить, и застывала, ожидая нового витка развлечений. Зоя, наблюдая за опасной игрой питомицы в стороне, радостно хлопала в ладоши и повизгивала от удовольствия.

Рубеж брался за рубежом, и хотя собранную в мешках лекарей жижу иногда приходилось тратить на новые раны рыси, склянки постепенно наполнялись. Босой уже прикидывал, какие богатства можно сторговать за них у торговцев на поверхности, когда Ласка вдруг проявилась впереди и остановилась как вкопанная, показывая этим, что впереди опасность.

Обычно в этом случае она передавала, как могла, информацию Зое, ждала одобрения на атаку и пробиралась через ящериц к лекарю. Но на этот раз произошло что-то иное. Рысь просто не хотела идти вперед и никак не могла этого объяснить ни себе, ни хозяйке. Босой подошел ближе, и его интуиция тоже заныла в предвкушении скорой и неминуемой беды.

Ничего, казалось бы, не предвещало опасности: все те же унылые бетонные стены, увешанные ниточками грибницы и потеками ржавчины, та же пахнущая кислой гнилью мгла и высокие потолки из почерневших от влаги плит. Было еще множество запахов: от куч мусора, от земли из вырытых ящерами ходов и ниш, от мертвых и еще пока живых чудищ — но не было ничего такого, что он не чувствовал раньше.

И все же Ласка не шла дальше, да и Босому не хотелось делать этот шаг. Он вытянул вперед руку, как будто пытаясь нащупать неведомую опасность. Ладонь обдало сквозняком, идущим из бокового прохода. Ловчий понюхал пальцы — сквозняк как сквозняк. Разве что в запахе живущих там, в боковом тоннеле, ящериц добавился едва уловимый абсолютно новый аромат.

Смерть. В коридоре пахло не мертвым существо, а самой смертью. Захотелось развернуться и бежать, пока впереди не покажется солнечный свет.

Запах был абсолютно чуждым всему, что он знал. В нем не было жизни, движения, превращения материи из одного состояния в другое. Гниль — и та пахнет чем-то, что было живым, отбыло на земле свой срок и превратилось в удобрение для чего-то нового, что вырастет на останках. Сквозняк же пах чем-то противоположным жизни.

— Ну, чего ты испугалась? Чего? — Зоя подошла к Ласке и, поглаживая грубую переливающуюся шерсть, слегка подталкивала ее вперед. — Кто тебя напугал, покажи? Покажи мне, и мы его убьем. Не бойся. Только покажи. Я выпущу ему кишки, сделаю ожерелье и повешу ему на шею.

Наверняка хозяйка не хотела посылать свою питомицу вперед, к опасности, лишь желая понять, откуда именно она грозит. Рысь поняла ее слова по-своему и двинулась вперед, хотя отлично знала — нельзя!

Стоило ей пересечь невидимую черту, как в боковом коридоре чавкнуло, и в морду Ласки влетел темный влажный сгусток. Рысь успела только дернуться, пошатнуться, и рухнула как подкошенная на пол.

Зоя дернулась к ней, схватить за лапы и затащить обратно. Сгусток попал ей в руку. Девочка упала прямо на рысь, вцепилась в болезненном спазме ей в шерсть и застыла.

* * *

— Назад! Не трогай! — Босому оттолкнул кинувшую на помощь Рину, подхватил подмышки и оттащил назад, — Стой здесь. Да не дергайся ты! Очнись!

Девушка рвалась из его стальных рук.

— Мы должны их вытащить!

— Вытащим, Рина, вытащим! — Босой не к месту сообразил, что впервые называет охотницу по имени. А еще впервые ее касается. — Только успокойся!

Он приблизился к опасной границе и осмотрел тела рыси и Зои, стараясь их ни в коем случае не касаться. Интуиция подсказывала ему, что прикосновение вряд ли будет вредным, но рисковать не стоило.

— Надо вытащить их, — повторила Рина.

Тела лежали очень близко. Казалось — потяни руку или накинь веревку…

— Ты же вроде соображаешь в военном деле, Рина? Как действует снайпер, когда видит на открытой местности врага?

Девушке не хотелось отвечать, и все же она процедила сквозь зубы:

— Ранит. Чтобы подошел второй, а потом третий. Но я же не буду показываться. Я отсюда.

— Допустим, — согласился Босой, — но что сделает снайпер если увидит, что его тактика не сработала и раненого утаскивают из зоны поражения?

Рина отвернулась и ответила, не глядя.

— Убьет цель. И что ты предлагаешь? Оставить их здесь? Мы должны рискнуть.

Решение прорастало в мыслях давно, исподволь, с того момента, как Босой увидел зал с личинками, но до сих пор оно витало в мыслях, не имея опоры и точки приложения.

У некоторых, а может быть и у всех чудищ, после долгого наблюдения можно было найти слабые места. У лягушек — неспособность увидеть неподвижную цель. У крыс — ограниченность защищаемого пространства внутри логовища. Если крысы не видели врага — гибель товарищей буквально в паре метров рядом не волновала их вообще. Бьющиеся электричеством лисы как огня боялись воды, а потому селились только на высоких иссушенных холмах в глубоких и длинных норах с множеством выходов.

Ящерицы питались личинками, появлявшимися в одном месте раз в восемьдесят два часа. Возможно, в малой степени чудища кормились и развешанными по стенам грибницами, но именно личинки были основной пищей. Стоит с этим источником питания что-то сделать — и в логовище начнутся недюжинные проблемы.

Как только Босой узнал об особенностях местной гастрономии, сразу подумал, что может быть когда-нибудь именно это логовище будет первым, которое он пройдет до конца, сам, а не попятам за гррахом. Осталось только набраться сил и отыскать вещество, которое бы воспринималось ящерицами как безусловный