Сбежавший тролль - Мэтт Хейг

— Ну, Тролль-мама, — сказал Улучшитель. — Я искренне сочувствую твоей потере. Потерять мужа и сына в руках этих страшных людей — это трагедия, не поддающаяся пониманию. Но я уверен, что в конце концов ты снова сможешь спать спокойно — ты справишься с этим.

— Если бы только я могла прикоснуться к их каменным телам! — прорыдала Тролль-мама.

— Да, да… — покивал Улучшитель. — Понимаю, понимаю. Эти злобные люди. То, что они сделали, просто немыслимо.

Сэмюэль наконец выпутался из свитера, но все еще держался за него, качаясь высоко над полом. Тролль-сын как можно сильнее скосил глаз влево, чтобы посмотреть, что задумал Сэмюэль. Но этого толком не знал даже сам Сэмюэль. Ведь упав на пол, он наверняка наделает много шума.

Но это-то и хорошо, разве нет?

Ведь чем громче будет его приземление, тем больше шансов, что Тролль-мама что-то заподозрит.

Поэтому он отпустил руки.

«А-а-а-а!» — безмолвно прокричал он.

Ба-бах.

Он, наверное, ушибся, но у него до сих пор так сильно чесалось тело, что он этого даже не заметил. Он поднялся на ноги и изо всей силы затопал ногами по полу.

— Тебе пора идти, Тролль-мама, — услышал он торопливые слова Улучшителя на фоне своего топота.

— Что это за звук такой? — спросила Тролль-мама.

— Нет никакого звука.

— Нет, есть звук. Грохот какой-то.

Сэмюэль продолжал прыгать вверх-вниз на деревянном полу, и на губах Тролль-сына появилось очень бледное подобие улыбки. Это была полная боли, испуганная улыбка, но все же это была улыбка.

Бах. Бах. Бах.

— Ах, это, — сказал Улучшитель. — Это мое домашнее животное.

— Домашнее животное? — переспросила Тролль-мама.

— Да, у меня есть домашнее животное. Калуша. Знаешь, одна из этих огромных трехголовых нелетающих птиц. Это очень энергичное создание. Честно говоря, я подумываю о том, чтобы вернуть ее в лес. Но тебе совершенно не о чем волноваться. Иди домой и… оплакивай свое горе.

— Но это звучит, как…

— Ну, я тебе уже сказал, что это. А теперь я должен оставить тебя. Спокойной ночи, Тролль-мама.

— Но…

— Спокойной ночи.

И Сэмюэль услышал, как дверь Башни улучшения снова закрылась, а Улучшитель принялся запирать все свои тринадцать замков.

Сэмюэль перестал прыгать и торопливо передвинул стремянку к Тролль-сыну. У него было совсем немного времени. План не сработал. Тролль-мама ушла, так и не поняв, что они заперты наверху. И теперь он должен был спустить Тролль-сына вниз, пока Улучшитель не вернулся в Зал улучшения.

Он вскарабкался на верхушку шаткой лесенки. Чтобы дотянуться до Тролль-сына, ему пришлось встать на цыпочки.

— Не дергайся, — безмолвно сказал Сэмюэль, потому что Тролль-сын извивался как червяк. И отцепить железные прищепки оказалось совсем не простым делом.

Улучшитель запер последний замок и со всех ног поспешил вверх по винтовой лестнице.

И как раз когда Сэмюэль отцеплял последнюю прищепку, ключ в двери повернулся и на пороге показался Улучшитель с таким выражением лица, какое напутало бы даже акул в океане.

Ну, ладно, возможно, и нет. Но этого было явно достаточно, чтобы напугать Тролль-сына до такой степени, что он свалился со стремянки. Он потерял равновесие и рухнул прямо на свое ярко-красное лицо. В полете он задел ногой шаткую стремянку, и Сэмюэль, раскинув руки, упал с нее навзничь.

— Ты за это заплатишь, человек, — сказал Улучшитель.

Сэмюэль попытался подняться с пола, но Улучшитель одной рукой схватил его за запястье, а другой стал шарить в кармане своего пальто. Он вытащил коричневый кожаный мешочек.

— В этом мешочке лежит Улучшающий прут, свернутый очень, очень туго. Ты хочешь, чтобы он преподал тебе урок?

Сэмюэль не ответил, но заметил краем глаза, как Тролль-сын на четвереньках ползет куда-то за спиной Улучшителя.

Как раз тогда, когда Улучшитель собирался вытащить прут из мешочка, он ощутил укол боли в левой пятке. Обернувшись, он увидел Тролль-сына, вцепившегося в него теми самыми зубами, которые испортили зубную щетку Сэмюэля.

Это почти сработало. У Сэмюэля почти получилось выхватить мешочек из руки Улучшителя, а Тролль-сыну почти удалось избежать тяжелого пинка Улучшителя в живот.

— Подобная неблагодарность очень меня расстраивает, — сказал Улучшитель, поднимая Сэмюэля за шиворот. — Все, что я хотел, это улучшить то плохое, что в тебе есть, Тролль-сын. Сгладить острые углы. Дурные манеры и непослушание. Я думал, что человек захочет мне помочь, но оказалось, что от него нет толку. Это слишком рискованно. Мне очень жаль, но, боюсь, тебе придется умереть. А если у меня не останется учеников, то какой смысл наблюдать за человеком? Нет, мне придется убить вас обоих. И начну я с тебя, мистер Сэмюэль Блинк.

И тут вдруг за окном раздался чей-то приглушенный голос. Этот голос прозвучал для уха Сэмюэля самой прекрасной на свете музыкой, даже более прекрасной, чем волшебные гимны хюльдр.

— Мистер Улучшитель, вы там?

Это был Тролль-мудрейший. Он, судя по всему, очнулся и пришел обратно в Троллхельм. И поскольку он был главой Совета троллей, он знал, что ему придется как-то объяснить произошедшее односельчанам. Поэтому Улучшителю было очень важно как можно скорее сообщить Тролль-мудрейшему свою выдуманную версию событий.

— Мистер Улучшитель, кто-то есть дома?

— Хорошо, вы, два маленьких кретина, идите со мной. — Улучшитель убрал в карман Улучшающий прут и потащил Тролль-сына и Сэмюэля к выкрашенной в черный цвет двери в дальнем конце комнаты и втолкнул их в какой-то чулан.

— Добро пожаловать в Комнату неулучшенных, — сказал он, запер дверь в Зал улучшения и направился вниз.

Сэмюэль оглядел комнату, но ничего не увидел, поскольку в ней не было окон. Кроме того, здесь было очень тихо. Из-за этой тишины ему казалось, что от остальной части Башни улучшения их отделяют сотни миль, и Сэмюэль начал паниковать. Как они смогут сбежать отсюда?

Ощутив внезапный прилив энергии, который может дать только страх, он попытался было колотить в дверь, и Тролль-сын присоединился к нему, но они оба знали, что толку от этого мало. Они видели, насколько прочна эта дверь. Никто внизу не мог их услышать.

Но они продолжали колотить в дверь кулаками и ногами, потому что если жизнь и принесла Сэмюэлю какой-то несомненный урок — наряду с многочисленными несчастьями и мучениями, — то этот урок был таким: никогда не сдавайся.

Никогда.

Потому что надежда есть всегда. Надежда, которая часто кажется совсем крошечной, как тоненький луч света, пробивающийся сквозь щелку двери. Но иногда — всего лишь иногда — надежда прислушивается к тем, кто верит в нее, и тогда она дарит им последний шанс.