Два сердца Дио - Наталья Болдырева

– Не увлекайтесь, – голос Бориса донесся будто издалека. – Он все еще нужен нам живым.

Он стоял под раскачивающимся фонарем и смотрел, как заметает, стеля поземкой, метелица. Пятно света плясало, и кружащиеся в вихре снежинки то пропадали, то вновь появлялись из мрака. Пушистый снег ложился высокими сугробами, налипал на ресницы. Дима подумал, что пока мама придет забрать его из школы, он и сам заледенеет и превратится в сугроб. Тогда она сможет опрокинуть его на бок и так докатить до дома. В их новой квартире будет жить снеговик. Его будут звать Дио. Мальчик улыбнулся своим мыслям. Но мороз действительно крепчал, и, стоя на месте, мальчик замерзал все сильнее и уже не чувствовал ног. Он оглянулся на окна школы, но ни в одном из них давно не горел свет, а мама все не шла… И тогда он принял самостоятельное решение. Отец давно говорил ему, что он достаточно взрослый, чтобы принимать самостоятельные решения, вот он и принял. Взвесив все «за» и «против», он решил идти домой один. Дорога была неблизкой, но он ходил по ней дважды в день шесть дней в неделю вот уже полгода и не боялся заблудиться. Мама до сих пор встречала его потому лишь, что идти приходилось через стройку, где часто ошивались какие-то «темные личности». Но в такую погоду все темные личности давно сидели дома, за чашкой горячего чая с малиной, и только Дима мерз здесь как последний дурак.

Приняв решение, он зашагал по заметенной снегом тропинке. Мимо забора, по бетонной плите, перекинутой через овражек, вдоль двутавровой балки, мимо кучи ржавой арматуры… Он прошел едва четверть дороги, когда впереди, приглушенный завыванием ветра и плотной стеной падающего снега, раздался женский крик. Дима замер. Кричала мама. Это было настолько невероятно, что какую-то долю секунды он просто стоял, не в силах поверить происходящему, но когда крик повторился, он сорвался с места и побежал. Ранец бил его по спине. Не останавливаясь, он выпутался из ремней, сбросив ношу куда-то в снег. Бежать сразу стало легче. Но крик больше не повторялся. Он замер, озираясь растерянно. Во все стороны одинаковой сплошной белой стеной валил снег. Зная, что в сугробах могут прятаться глубокие ямы, Дима стоял, боясь стронуться с места. Но время шло, и вокруг было тихо, и от воя ветра в этой давящей на уши тишине становилось еще страшнее.

Дима вновь побежал. Петляя, как заяц, без толку и смысла, пока не устал и не взопрел так, что пот начал заливать глаза. Он остановился, уперся руками в колени, пытаясь отдышаться. Снял и бросил варежки в снег. Когда он распрямился, то увидел наконец то, что искал.

Он стоял на краю глубокого котлована, и под ним в самом центре его распласталась, беспомощно раскинув руки, маленькая черная фигурка. Дима закричал, и люди, стоявшие вокруг его мамы, повернулись, посмотрев на него. Он ринулся вниз, спотыкаясь и чуть не падая на осыпи. Колени ударялись о мерзлые комья земли, но он вставал и несся дальше, не замечая ссадин. Кто-то кинулся ему наперерез и, схватив за рукав, опрокинул наземь. Наступив коленом меж лопаток, вдавив лицом в снег. Рот наполнился талой водой. Чьи-то руки ловили кисти, выворачивая их из суставов, и кто-то кричал: «Кончай! Кончай сучонка!» Дима набрал в легкие побольше воздуха, а потом выдохнул, подтягивая колени к груди и перекатываясь на бок. Ему удалось сбросить человека в снег. Он вскочил, но чья-то ладонь сграбастала его лодыжку, потянув на себя. Развернувшись, он шлепнулся на задницу и что было сил саданул человека ногой в лицо. Тот закричал, схватившись за нос, и Дима увидел кровь между его пальцами. Второй, схватив за плечо, уже тянул Диму вверх, заставляя подняться на ноги, мелькнул у самого лица нож, и, закричав, мальчик рванулся и ударил ладонью, отводя нож в сторону. Замерзшие пальцы разжались, не удержав рукояти. Человек взвыл и, упав на колени, бросился разгребать ладонями снег, в глубине которого бесследно пропало его оружие, а Дима остался один на один с третьим. Тот стоял, не пытаясь напасть. Просто стоял, усмехаясь, между Димой и его мамой.

Мальчик плохо запомнил, что было дальше. Все это казалось ему дурным сном, и он смотрел на происходящее отстраненно, надеясь, что он скоро проснется. Снег пошел вверх, поднимаясь от земли сплошной стеной, снежные вихри закручивались спиралью, устремляясь в небо. Как сердце циклона, росла и ширилась буря, пока не превратилась в опрокинутый смерч. Страшно кричали люди, но еще страшнее было смотреть на тело, распростертое всего в нескольких шагах перед ним. Он закрыл глаза.

Когда он открыл их, снег тихо падал на едва припорошенную землю. Он стоял на дне огромного котлована, и вокруг было пусто. Рядом лежал, поблескивая сталью, нож. Дио взял его себе.

Теперь его звали Дио. И он знал, что остался в этом мире совсем один.

Снег сменился дождем. Крупные капли забарабанили по смерзшейся земле. Дио окинул взглядом стены котлована и, зажав нож в кулаке, принялся выбираться наружу. Дождь шел все сильней, и земля под ногами оплывала, стягивая его все глубже и глубже в яму. Когда он посмотрел наверх, чтоб оценить оставшиеся до края метры, то увидел лишь черные сужающиеся стены колодца и бледную точку света где-то очень высоко над головой. Оттуда доносились приглушенные расстоянием голоса.

– Да, это было как удар грома. Я ведь почти поверил, что он посланник с Аррет, прибывший с поручением от Лека. Но когда я пожал ему руку… – Звуки стали четче, и Дио узнал наконец Бориса. – Знаете, рукопожатие, это очень индивидуально. Пожимая руку человеку, можно понять о нем многое, если не все.

– И что же вы поняли? – Голос Флегонта был полон скепсиса.

– Он пожимает руку точно так, как его отец. Оставалось только вспомнить, у кого я встречал уже такое пожатие. Ну а потом появились вы, подтвердив мои худшие опасения. – Борис оставался по обыкновению самодоволен.

– Вы знали его отца? – Флегонт заинтересовался.

– Недолго, – Борис хмыкнул. – Это была одна из самых крупных операций против Ордена здесь, на Терре. Мы уничтожили свыше тридцати последователей Равновесия всего за одну ночь. Но наш триумф был омрачен этой жуткой историей с котлованом… Теперь-то мне ясно, что произошло там в ту ночь, но тогда ходили кошмарные слухи. Если этот парень умеет вызывать сдвиг…

– Он сам по себе сдвиг, – пробормотал Флегонт. – Ходячая аномалия. Март правильно сделал, когда послал его в лабиринт. Этот лекан непозволительно умен. Мы записали такое… Нам нужны ваши машины, чтобы обработать полученные данные. Если удастся вскрыть механизм процесса, возможно, мы научимся управлять им или даже создавать его самостоятельно, не пользуясь никакими…

Флегонт запнулся, подыскивая подходящее слово, и Борис услужливо подсказал:

– Посредниками.

Они говорили еще о чем-то, а Дио медленно приходил в себя. Возвращался к себе, осознавая и заново переосмысливая всю свою жизнь. Многое теперь виделось ему иначе, став понятней и проще. Многое оставалось неясным. Но это было начало большого нового пути… И он собирался пройти его весь. Дио смотрел на свет, стоя на дне глубокого колодца, и маленькое тусклое пятно становилось ярче и больше, приближаясь к нему силой его воли, пока Дио не вынырнул из глубокого забытья, окончательно придя в сознание.