Мультиверс - Василий Головачев

– Согласен, наши эксперты боятся, как бы эксперименты ядран не закончились взрывом квазара[29].

Ярослава имела в виду совсем другое: в чёрной дыре в настоящий момент находилась группа Руслана (хотелось верить, что они живы, несмотря на «железные законы физики»), и энергетические удары по ней опасны прежде всего десантникам, – но объяснять свою точку зрения капитану «Ра» не стала.

– Как только свяжетесь с Рудольфом…

– Капитан, есть связь! – возбуждённо прервал её бортинженер крейсера Драгомир Боев, служивший ранее на «Непобедимом»; Ярослава хорошо его знала.

– Общую волну!

В зале управления захрустело, будто кто-то шагал по битому стеклу, потом сквозь этот хруст просочился глуховатый голос Маккены:

– Слышу вас… рад прибытию… мы в осаде, окружены ядранской эскадрой… вырваться не можем, повреждён ходовой ВСП… прорыв невозможен… кто командует ордером?

– Рудольф, Ярослава Тихонова на линии. Ордера нет, послан только один боевой модуль – крейсер «Ра».

– Понял… но даже «Ра» не сможет справиться со всей эскадрой в двадцать семь единиц…

– У нас на борту БХ!

Наступила пауза. Речь шла о Бомбе Хаоса, изобретённой несколько лет назад учёными России. Принцип этого устройства базировался на нейтрализации «частицы Бога», как называли физики бозон Хиггса, придающий всем видам элементарных частиц массу, и в результате образовывалась локальная «гравитационная пустота», лишённая даже «настоящего» вакуума! В этом «пустом» пузыре распадались не только массивные частицы типа протона, нейтрона и кварка, но даже электроны, порождая первичную квантовую пену – «чистый Хаос в первозданном виде», как говорил Всеволод Шапиро. И не существовало никаких средств защиты от этого распада, исчезало даже «абсолютное зеркало» как слой поляризованного вакуума. Но, к счастью, произвести Бомбу Хаоса могли только сверхдержавы Земли, такие как Россия и Китай, и она стояла на вооружении всего одной армии – Российской Федерации как гарант мира, кто бы ни шутил по этому поводу.

Ярослава представила, как Маккена поглаживает подбородок пальцами, обдумывая ответ, и мысленно обняла капитана. Она искренне любила этого немногословного сдержанного американца, всегда готового прийти на помощь, в каком бы состоянии ни находился он сам.

– БХ – это хорошо… но если мы её запустим… ни от флота ядран, ни от их станции… не останется ни рогов, ни копыт! Да и чёрной дыре не поздоровится.

– Мы не станем приводить Бомбу в действие, только пригрозим.

– А если они ответят тем же?

Ярослава озадаченно посмотрела на Барченко, не спускающего с неё глаз.

– Если бы у ядран была Бомба, они бы её уже применили в Солнечной системе, не начиная возню с Суперструнником.

– Применение такого оружия даже для чёрных цивилизаций Кольца… чревато ответом от цивилизаций Межгалактического Содружества.

– Рудольф, позволь мне самой принимать решение по этой проблеме! – отчеканила Ярослава. – Подойдём ближе и посмотрим, что можно сделать в данной ситуации.

– Ждём… – Голос Маккены утонул в хрусте эфира.

– Итак? – спросил Барченко с готовностью броситься грудью на амбразуру дота. – Идём на шпуге?[30]

– Идём «на струне»! – возразила женщина. – Шпуг они могут отследить по изменению гравитационного баланса, массу «Ра» без следа в вакуум не зароешь. Один прыжок – и мы в аккреционном диске.

Барченко мигнул, не скрывая своей озабоченности, глянул на Боева.

– Драгомир, кинешь трек?

– Без проблем, капитан, – бодро ответил бортинженер.

– За работу!

Ярослава села в дополнительное кресло рядом с ложементом капитана, и новый кванк крейсера по имени Кир включил аппаратное сопровождение. Через пару секунд она уже видела и слышала всё, что видели и слышали члены экипажа, закапсулированные в своих защитных модулях.

Проводка трека напрямую к чёрной дыре заняла у компьютера всего три минуты.

– Готов! – доложили одновременно Боев и Кир.

– Ни пуха, ни пера! – отозвалась Ярослава. – Поехали!

«Ра» нырнул «в пульсацию», говоря языком Ивана Ефремова, одного из родоначальников этого способа движения в космосе, и вынырнул уже в аккреционном диске чёрной дыры, впритык к зоне удержания, преодолев которую, он бы уже не смог вырваться из её объятий.

Ещё несколько минут потребовалось компьютеру и экипажу на анализ обстановки в месте выхода, после чего Кир передал экипажу синтезированное изображение чёрной дыры и схему расположения ядранского флота.

Маккена не преувеличивал степень опасности.

Все двадцать семь дредноутов (Ярослава невольно поёжилась, глянув на один из них, напоминающий формой угрюмые башни собора Нотр-Дам) барражировали вокруг светящегося кольца пыли и газа, падающего в горнило дыры, и пройти мимо них тихо, как мышь, не представлялось возможным.

Время от времени то одна, то другая «готическая башня» стегали облако пыли гигантскими злыми молниями, превращавшими пыль в длинные ветвистые ледяные побеги. Ядране искали спрятавшийся в диске (и под колпаком «зеркала») земной фрегат. Однако, судя по разбросу выстрелов, «Фениксу» удавалось раз за разом вводить противника в заблуждение и не подставляться.

– Кир, связь! – попросила Яра.

– Ищу, – лаконично отозвался компьютер.

Маккена ответил через четверть часа. Поскольку фрегат прятался под пузырём «зеркала», ответить на вызовы в любой момент он не мог, так как для этого надо было снять поле, поэтому компьютер «Феникса» нашёл «Ра» только после того, как сделал очередной финт, невидимый для средств обнаружения противника.

– Ярослава… мы в патовой ситуации…

– Подробнее, – велела она.

– Починить ВСП своими силами не удастся… подвижность фрегата – всего одна сотая нормы… ждём ваших предложений.

– Хреново… – пробормотал Барченко. Спохватившись, добавил: – Прошу прощения, Ярослава Кирилловна.

– Капитан, мы сможем взять фрегат на абордаж?

– Простите, Ярослава Кирилловна?

Женщина внутренне поморщилась: Маккена на месте Барченко понял бы её шутливую тираду.

– Мы сможем пристыковаться к «Фениксу»?

– Без проблем, – вместо капитана ответил бортинженер.

– В таком случае рассчитайте трек. Попробуем разобраться с их двигателем.

– Нас наверняка заметят, – предупредил Вихран Капуро, оператор защиты крейсера.