Курган 2. Лесные Боги  - Сергей Байбаков

Уже спокойней, не так резво, он подскочил к Кириллу. Приложив свежесрубленные палки к раненой ноге, смерил длину и широко улыбнулся русалкам и Шейле.

— Угадал! В самый раз ему будут. Экий я молодец!

Леший, не мешкая полез в суму. Чуток пошарив в ней, он достал несколько длинных полос беленого холста. Такого же, как только что оторвала от своей рубахи Ярина.

Ей он и протянул снасть для будущего лубка.

— Держи, девушка! Знахарка из тебя — хоть куда! Заматывай рану, закрепляй ногу, делай лубок. Я помогу, если сила потребуется. Только все быстро делать надо! Лучше тут не задерживаться! Скоро уходим.

— А что так, Дубыня? — удивилась Русава. — Иль неладное чуешь?

— Не чую, а точно знаю. Я, когда за мхом летал, то сверху людей видел. Всадники. Пять человек. Они в нашу сторону едут, уже близко должны быть

— А кто такие? — встревожилась Ярина. Она-то сразу поняла, отчего леший вдруг так засуетился.

— Всех не разобрал. Птицей все не так видишь, как в привычном обличье. И забывается быстро. Но люди эти мне знакомы. Точно! Когда-то их видел. Правда, не всех. Да разве, филином будучи, вспомнишь? Эх! — Леший досадливо махнул рукой. — Птицей не то. Летишь, ни о чем не задумываешься. А если и появляются мысли, то сразу же разбегаются словно зайцы от волка. Мы-то скроемся. А вот они… — Он кивнул на бесчувственного Кирилла и псицу.

Да, Дубыня прав. Нежданным, но вроде уже и желанным гостям не уйти и не скрыться. На этой, залитой ярким солнцем озерной косе, они как на ладони. Как стайка рыб в воде, если смотреть на нее с высокого обрыва.

Псица еще сможет затаится, порскнет в лес и сольется с бурой хвоей. Благо у нее шубка, словно покрытая палой листвой и пожухлой травой земля.

Да только когда опасность грозит, не бросит она своего друга! Это Дубыня еще ночью, на Гнилой Топи уяснил, когда увидел там обеспамятевшего, раненого человека, а над ним, хоть и ослабевшего, прибитого мороком, но грозно рычащего, свирепого зверя — потомка огненного бога Семаргла.

Кириллу не уйти. Он без чувств. А если и придет в себя, так ведь со сломанной ногой он подранок. Ему далеко не уйти, да и не скрыться от охотников…

А то, что сюда едут не просто воины — княжеские дружинники, а лесные люди — охотники-венды, Дубыня не сомневался. Недаром лица двоих ему знакомы показались! А где он мог их видеть, как не в лесу? Нигде! Только тут!

Дубыня в лесу хозяин, но и венды в нем не гости. Мигом неладное учуют: раненого человека. И для этого им его даже видеть и слышать не надо! По запаху крови учуют. Или по иным, одним вендам ведомым приметам.

И под шапкой чудесной, что любого невидимым делает — от чужих глаз прячет, Кирилла не скроешь. Кровь! Кровью на косе у озера пахнет! Ветерок как раз запах в то место несет, где вот-вот появятся нежданные и опасные гости. Нельзя Кирилла людям отдавать! Нельзя… Что из того выйдет — неведомо. Вот встанет на ноги, сам решит: нужно ему с людьми дружбу водить, иль нет. Он же пришлый, из иного мира, ничего не знает, хоть и говорит понятно. А ведь и псица с ним уйдет! Не бросит. А что охотники сделают, как увидят незнакомого свирепого зверя? То и сделают, чему с рождения обучены. Охоту на него начнут, и сразу великий бой завяжется! Ведь ни Дубыня, ни русалки уже не отдадут гостей людям…

Надо! Надо что-нибудь быстро придумать! А в голову ничего не лезет, волненье одолевает.

Дубыня морщился. Одна мысль несусветней другой! И ни одна не годится!

А солнце уже выглянуло из-за верхушек сосен. Пробило лучами пушистые ветви. Заиграли солнечные зайчики на легкой озерной глади. Просыпался великий лес, оживал неторопливо.

А ведь вечером и ночью прошедшей, хоть и не темной, по иному все было. Стояла в лесу и окрест озера гнетущая тишина. Чувствовали ночью русалки и тоску невнятную, и грусть. А порой — хоть и не признавались себе в этом — страх. Ушла ночь и жаль сейчас покидать насиженное место, на котором так уютно: песчаную теплую косу.

Русава пожала плечами. Волнения лешего и беспокойство Ярины она не понимала.

— Зачем уходить-то, Дубыня? Рано еще. День только занимается. Подумаешь, люди сюда едут. Эка невидаль! Совладаем. Если к Хранибору сейчас идти — так он еще не проснулся. Он поздно спать ложится, иной раз под утро. Мы-то знаем, когда волхв из избы выходит, бога Хорса приветствует. Куда спешить? Рану закрыли, сейчас лубок наложим. Вроде все неплохо пошло — Морана ушла, и вряд ли появится. Вон, глянь: и псица успокоилась. Легла рядом, нас слушает. Разве ты не понял, что грози ее другу беда, она б давно на защиту встала? А я знаю, как ее зовут! — неожиданно и весело воскликнула Русава. — Что мы ее все псицей, да псицей кличем? Непорядок это.

— И как? — сглотнув и чуть успокаиваясь от рассудительных слов русалки спросил Дубыня. — Как потомицы Семаргла имя?

— Как, как?! — засмеялась Русава. — Аль не понял? Слышали, когда Кирилл только что на миг в себя пришел, глаза открыл и ее увидел, то слово одно сказал — «Шейла»? А ведь это ее имя! Да, Шейла? Так тебя величают?

Русава опять не удержалась. Улыбаясь, потянулась к псице и положив на ее лобастую голову руку, принялась тихонечко, и уже умело почесывать за ухом. Большой, диковинный зверь выглядел таким мягким, таким теплым, что русалке все время хотелось ее трогать и тискать.

Но псица не стала нежиться. Она вскочила, перебрала лапами и неожиданно лизнула протянутую руку. Потом обвела русалок взглядом глубоких черно-желтых глаз и несколько раз гулко пролаяла. Затем, неторопливо и как-то странно — будто запинаясь — сказала:

— Да, ты права! Это мое имя! Шейла! Так меня называет вожак. И вы меня так зовите. И еще: вожак и другие люди, которые живут там, в ином мире откуда мы пришли, называют таких как я псами или собаками. Я собака. Я пес. Может называть меня и так. Спасибо вам, что помогли вожаку! Я очень благодарна! Этого я никогда не забуду! Но Дубыня прав: сюда идут чужие люди. Я их чую, чую запах больших зверей, на которых они едут.

— А когда они сюда подъедут? — спросила Велла. — Раз ты чуешь людей, то ответь, скоро они будут тут?

Шейла задумалась, видимо соображая как лучше ответить. Глянула на солнце, что поднялось уже высоко.

— Они будут тут, когда солнце повиснет над во-он тем высоким деревом. Если бы мой вожак, Кирилл, посмотрел на свои часы, он бы вам точно ответил. А я могу сказать только так: по движению солнца.

Дубыня посмотрел на солнце, на вершину высокой сосны, что указала Шейла. Что ж, немного времени есть. Люди сюда едут, но к косе доберутся не так скоро, как он посчитал. Дубыня чуть успокоился, перестал суетиться. «Эк, какую промашку дал! — корил он себя. — А все волнение… Мне б прикинуть, сообразить, где я их видел. Так сверху разве разберешь: далеко они от косы, или почти рядом? Опять же, там буреломы, коням не пройти, значит, объезжать их будут… Время есть, сообразим, как нежданным гостям получше глаза отвести… Но все-таки — до чего разумный и смышленый зверь! Эх, и свезло мне!..»