Искупительница - Джордан Ифуэко

Я уставилась на него, закусив щеку изнутри. Он мечтательно смотрел на меня в ответ. У меня снова возникло странное ощущение, что он пребывает в дымке дорогих его сердцу воспоминаний.

– Не понимаю, почему ты не хочешь использовать кусо-кусо, – произнесла я наконец. – У меня не так много времени, чтобы сформировать Совет. А вдруг я не успею тебя помазать?

Когда он заговорил снова, все притворство исчезло из его голоса. Осталась лишь искренность.

– Мне кажется, Идаджо, – сказал он, – ты серьезно недооцениваешь то, как легко тебя полюбить.

Затем, так же спокойно, он сел и прильнул к моим губам своими. Поцелуй вышел мягким, как солнечный свет, льющийся сквозь пальмовые листья.

Потом он встал и скрылся в трюме, оставив меня наедине с моим небом живых звезд.

Глава 26

Зури настоял, чтобы церемонию провели на заре, в центральном крыле обширной крепости Вангуру. Его родной замок состоял из длинных и низких кирпичных зданий, украшенных элегантными геометрическими узорами и укрепленными башнями.

Как только мы прибыли, мне тут же захотелось провести в Джибанти больше времени. Лазурное небо протянулось над аккуратными, оживленными городами и деревнями, окруженными роскошными зелеными лесами. Их нарочно оставили дикими, чтобы сохранить любимый досуг джибантийцев: охоту, которая обеспечивала прекрасные шкуры, экспортируемые из Джибанти по всей империи.

Однако упорядоченные улицы были усеяны попрошайками, чьи истощенные лица резко контрастировали с элегантными высотными зданиями, некоторым из которых на вид было сотни лет. Простолюдины Джибанти, очевидно, не всегда были бедными. Их пустые глаза следили за нашей процессией. В переулках дети дрались с собаками за объедки. С каждым часом становилось все заметнее, как плохо жилось местным под правлением полководцев. Мне еще острее, чем прежде, захотелось, чтобы мое Собрание прошло успешно.

– Н-не волнуйтесь, г-госпожа и-императрица, – прошептала Адуке, сжав мою руку. На шее у нее сверкало коралловое ожерелье акорина. Она с моей свитой шла передо мной по коридорам крепости. – После моего п-представления этим благородным придется вас выслушать.

Улыбнувшись, я подмигнула, тронутая несгибаемой уверенностью моего акорина.

– Если уж тебе не удастся как следует напугать этих благородных, – сказала ей, – то никому не удастся. Они даже не поймут, что это было.

По традиции все Собрания включали в себя какое-либо развлечение – обычно что-нибудь льстивое и скромное, вроде орики – хвалебных од в честь гостей или танцующих животных из каждого королевства.

Но на свое Собрание я попросила Адуке спеть самую страшную историю, которая ей известна. Эта мысль несказанно ее обрадовала, и даже сейчас она бормотала себе под нос строчки, поглаживая барабан своей бабушки.

Главная площадка для гостей в крепости Вангуру располагалась в известняковом внутреннем дворе. Сверху на нее смотрели высокие статуи львов – животных-покровителей джибантийской королевской династии. Я услышала гул собравшихся людей задолго до того, как вышла во двор – кланы благородных занимали каждый дюйм свободного пространства. В центре двора на помосте из эхо-камней на троне сидел Зури в богато вышитом одеянии с черно-алым поясом – традиционный королевский наряд Джибанти. В его волосах сверкало гораздо больше золотых украшений, чем прежде. Когда я появилась, он вскочил, поклонился и указал на свой трон.

– Двор ваш, Ваше Императорское Величество, – пробормотал он неразборчиво, рыгнув так убедительно, что мне показалось было: на этот раз он пьян по-настоящему.

Сам Зури сел на трон поменьше и громко икнул. Я закусила губу, чтобы не рассмеяться. Сейчас мне хихикать нельзя – если я начну, то из-за нервов не сумею остановиться.

Когда я взошла на помост, Адуке взревела традиционное песенное приветствие, почти не заикаясь:

Для чего нам – о, скажи же!

Для чего нам трон пустой?

Благородные, одетые в стилях всей империи, сердито смотрели на меня из-за кружевных вееров и пальмовых ветвей. Среди них стояли полководцы Зури – семь крепких самодовольных мужчин в боевой раскраске и в мантиях из львиных шкур. Они бросали насмешливые взгляды на Зури, а потом злобные – на меня, но повторяли традиционный вопрос-ответ в хоре вместе с остальными.

Мы нашли достойных трона. Вы нашли?

Эгей, Кунлео! Да, они достойны трона!

Я задумалась: как много благородных здесь терроризировали мои «слуги» – оджиджи, пачками убивавшие моих врагов? Ладони у меня вспотели, но я сжала их в кулаки, вскинув голову, и села на трон Зури.

На мне было одеяние из адинкры, которую я купила с Кваси – черно-бело-золотая ткань, превращенная в платье, облегающее бедра и оставляющее плечи обнаженными. Украшения я выбрала самые простые: золотое ожерелье и моя корона-солнце в дополнение к ярким узорам адинкры и синим узорам на коже.

– Ты выглядишь, – прошептал Зури, – как кто-то, кого стоит бояться.

– Если верить словам моей названой сестры, королевы Минь Цзя, – прошептала я в ответ, – именно это и делает меня такой популярной.

С эхо-камня по двору разлетелся голос Адуке, которая уже говорила тоном древних аритских ораторов:

– Б-благородные кланы д-двенадцати аритских королевств! Ваша обабирин п-приветствует вас на первом В-высшем С-собрании ее поч-чтенного правления!

По сигналу мои слуги начали передавать по двору миски с орехами кола. Каждый лидер клана взял по одному ореху, вежливо откусив по небольшому кусочку и выплюнув на землю в знак принятия моего предложения мира. Интересно, как долго этот мир продлится, когда я начну говорить?..

– В честь этого в‑важнейшего с-события, – продолжала Адуке, явно собирая свою смелость в кулак, – я, б-бывшая работница шахты, расскажу вам и-историю.

Толпа начала перешептываться. Некоторые посмеивались над заиканием Адуке. Она покосилась на меня, и я улыбнулась ей, прошептав одними губами то же, что сказала ей сегодня утром:

«Сотвори историю».

Глаза Адуке сверкнули. Она расправила плечи и, выставив перед собой барабан, как оружие, начала свою историю. Заикание ее слабело с каждым словом.

– Услышьте историю жизни и с-смерти! – объявила она торжественно. – Услышьте и-историю Шествия Эгунгуна! У меня три колокольчика во рту, и я не лгу!

Затем она издала трель, со всей силы ударив по барабану. Когда она начала петь, я и мои слуги присоединились к ней в известном припеве:

Эгунгун! О, я слышу его!

Эгунгун, предок моих предков.

Души идут за его барабаном,

В Шествии Эгунгуна!

Благородные снова зашептались, явно встревожившись и чувствуя себя неуютно. Считалось, что история об Эгунгуне обладает