Разящий клинок - Андрей Посняков

– Я вижу, вы хорошо знаете Париж, – Денис улыбнулся.

– Учился здесь, – скромно пояснил будущий декабрист. – Все детство и раннюю юность в пансионе провел.

– Понятно.

* * *

В этот же день, в конце марта 1814 года Париж капитулировал. Русские войска вошли в город парадным шагом, прошлись по Елисейским полям под недостроенной Триумфальной аркой, воздвигнутой в честь побед Наполеона. Сам Бонапарт в этот момент находился в Фонтенбло… где и вынужден был отречься от престола. Правда, впереди его еще ждали «сто дней»…

Император Александр Павлович, желая прослыть защитником европейской культуры, издал строгий приказ, запрещающий грабежи и вообще плохое отношение к жителям. В высочайшем рескрипте прямо так и говорилось: «Не воздам злом ни Франции, ни французам, единственный мой враг – Наполеон».

Парижане принимали русских восторженно. Играл Преображенский марш, дамы махали платками, многие плакали и называли союзников «избавителями». Похоже, Наполеон достал всех до чертиков со своими вечными войнами. Повсюду – на Елисейских полях и бульварах, на площади Людовика Пятнадцатого (будущей пляс де ля Конкорд), в парке Тюильри, на паперти перед Нотр-Дамом – собирался народ. Зеваки с любопытством глазели на бородатых казаков, ставших лагерем у моста Конкорд, прямо на берегу Сены. Прямо в Сене казаки купали коней… и купались сами… привлекая неких на все согласных особ из ближайших веселых домов. Впрочем, даже такого пошиба девиц добрые русские не обижали.

По совету нового своего приятеля, Сергея Муравьева-Апостола, Давыдов снял апартаменты на втором этажа доходного дома, расположенного на тихом и тенистом бульваре Монпарнас, в той его части, что была ближе к кладбищу и Люксембургскому саду. До центра города отсюда было не так уж далеко – на лошади минут десять. Вместе с Денисом Васильевичем остановились и его друзья-соратники: Бекетов, Северский, Розонтов. Сами же ахтырцы квартировали неподалеку, в бывшей казарме какого-то уланского полка.

Радость от победы быстро сменилась тоской по родным просторам, однако же государь распускать армию домой в самое ближайшее время пока что не собирался, и каждый развлекался как мог. Кто нашел себе веселых подружек, кто просто слонялся без дела, Денис же купил в одной из лавок толстенную тетрадь и принялся приводить в порядок отрывочные записи еще со старых, партизанских, времен. Так пролетел апрель…

* * *

Как-то уже в начале мая Денис прогуливался в Латинском квартале, направляясь в расположенную на улице Школ писчебумажную лавку. Как и всегда в начале мая, погода в Париже стояла весьма переменчивая – ярко сверкающее с самого утра солнышко к обеду могло смениться проливным дождем, после чего, к вечеру, вновь начинало жарить. Уже цвела сирень, и стайки юных влюбленных ворковали на лавочках в многочисленных парках и скверах.

Вот и Давыдов, приобретя тетрадь и чернила, задумал пойти в Люксембургский сад, да там и расположиться, благо утро выдалось теплым и солнечным. Однако же, пока он решал, какой дорогой идти, да потом спрашивал путь у одной очаровательной цветочницы, с которой и заболтался, пока то да се… новоиспеченный генерал-майор и глазом моргнуть не успел, как вдруг резко налетевший ветер едва не сорвал с него доломан, швырнув в лицо холодные дождевые капли!

– Вот ведь черт! – Дэн выругался и принялся осматриваться вокруг в поисках какого-нибудь заведения, где можно было бы переждать непогоду… И тут вдруг услышал крик:

– Денис Васильевич! Господин генерал-майор!

Прямо к Давыдову, по другой стороне улицы бежал запыхавшийся молодой человек в белом инженерном мундире прапорщика со всеми регалиями и золоченой шпагой! Нагнав, прапорщик чинно поклонился, круглое веселое лицо его тотчас же озарилось самой приятной и доброжелательной улыбкой:

– Денис Васильевич! А я думаю – вы или не вы?

– Я! – протягивая руку, в свою очередь улыбнулся Денис. – Ну, здравствуйте. Сергей. Очень рад вас видеть.

Да, это был недавний знакомец Давыдова юный прапорщик Сергей Муравьев-Апостол… ни сном ни духом не ведающий о своей жуткой судьбе.

– Если не секрет, куда направляетесь, Сережа?

– К вам… – будущий декабрист тут же хлопнул себя по лбу. – То есть, что я говорю? К вам я уже заходил. Вот теперь – от вас.

– Заходили ко мне? – удивился гусар.

– Ну да, к вам. В ту самую квартиру, на Монпарнасе. По делу приходил… Тьфу ты! Ну и погодка!

Утерев лицо от брошенных ветром капель, Муравьев-Апостол предложил немедленно зайти в кафе – и продолжить беседу уже там. Ну, заодно и перекусить да выпить.

– Я, признаться, не против, – Денис Васильевич поправил доломан и согласно кивнул.

– Знаю тут одно местечко, – заговорщически подмигнул Сергей. – Называется «Прокоп». Ну, итальянец его когда-то открыл, Прокопио. Там такие вкусные каплуны! Здесь, рядом, на улице Ансьен Комеди. Идем?

– Идем, конечно! Там и поговорим.

Расположившись за уютным угловым столиком, друзья заказали каплуна, в ожидании коего принялись потягивать белое вино и болтать. За тем и пришли, собственно.

– Так вот, о моем визите, – сделав глоток, Муравьев-Апостол осторожно поставил бокал на стол, покрытый нарядной белой скатертью. – Дело все в том, что у меня есть хороший знакомый по почтовому ведомству…

– Ого! – сразу насторожился Денис. – Вот оно как! Неужто наконец дойдут до меня хоть какие-то письма?!

– Уже дошли… – собеседник успокаивающе покивал. – Вы ж знаете, что творится с почтовыми станциями во время войны… Даже не столько со станциями, сколько с лошадьми. Дворяне, знаете ли, разорены – многие отказываются предоставлять станциям лошадей. Вот и не доходят письма… Разве что с полевой почтою. Мой друг как раз там служит и вот спросил меня, не знаю ли я вдруг кого-то из генералов… Ну, кому письма… Я вас, Денис Васильевич, и увидал. Вернее – фамилию вашу и звание – только вы там полковник еще. Ну, на письмах. Кстати, некоторые та-ак духами пахнут! Ого-го!

– Духами? – обрадованно переспросил гусар. – И что, вы их все…

– Да, оставил! Вас, увы, не было, так я передал вашему другу… такой пухлолицый, высокий… как же его… Северный… Серский…

– Северский, – подсказал Давыдов.

– Да-да, именно так, кажется. Так вот он, он вам передаст, как только вы придете.

Дэн едва пересилил себя. Еле-еле смог справиться с внезапно возникшим желанием бежать немедленно домой, на съемную квартиру, взять у Северского письма… Те, что пахли духами – наверняка от Софьи. В них итоги расследования, коих Давыдов так ждал… Впрочем, здесь дело было не только в расследовании… Софья… Ах, милая Сонечка!

Как она там жила все это время? Подобру ли? Поздорову? Нет, все ж таки был бы интернет, смартфоны, ватцапы и все такое прочее – до чего же было бы славно! А так сиди, жди писем… даже телеграф еще не изобрели!

– Денис Васильевич… э-эй! Как вам каплун?