Тринадцать ведьм - Инна Бачинская

— Всякое время хорошее, — оптимистично сказал Монах и снова взглянул на Иду. — Леша, ты не в курсе, великого магистра Никиту уже выпустили?

— Выпустили! Уже дома. Можем навестить. А знаете, господа, у него бабушка ведьма.

— Ведьма! — ахнула Светка. — Опять чертовщина?

И понеслось, и поехало, с новыми силами: ведьмы, нечистая сила, ведьмовские знаки, мистика, эзотерика.

И вообще за жизнь…

Добродеев перезвонил Монаху через пару дней и сказал, что Поярков будет ждать их сегодня в четырнадцать ноль-ноль.

Поярков и Монах рассматривали друг друга. Маленький, лысоватый, кажущийся полусонным в своих очках с толстыми линзами Поярков и большой благодушный бородатый Монах.

— Из служителей культа? — спросил Поярков, присматриваясь к Монаху.

— Нет, путешественник, — ответил Монах.

— А Шепель вам зачем?

— Интересно было бы проникнуть во внутренний мир преступника, — сказал Добродеев. — Олег Христофорович у нас психолог и экстрасенс.

— Не получится, Шепель отказался от встречи.

— Он признался?

— Нет, он ни в чем не признался. Кроме драки, естественно. — Поярков задержал взгляд на синяке под глазом Монаха. — Никогда бы не подумал, что экстрасенсы не дураки подраться.

— Так получилось, — скромно заметил Монах. — Случайно. Я могу передать ему записку?

— Записку? Ну… я думаю, можно. Дадите прочитать? — ухмыльнулся Поярков, взглядывая на Добродеева.

— Дам. — Монах вытащил из кармана джинсов сложенный листок. — Пожалуйста.

Следователь развернул листок. Там была всего одна строчка. Добродеев вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что там написано.

Поярков поднял глаза на Монаха, сложил листок и потянулся к телефону…

* * *

— Как ты догадался? — спросил Добродеев.

— Я не догадался, Леша, я же не гадалка. Я путешественник, психолог и где-то волхв. Я сел, подумал, разложил все по полочкам. Проанализировал. Люблю анализировать. Кроме того, у меня богатый жизненный опыт, как тебе известно.

Они сидели за своим «клубным» столиком в заведении гостеприимного Митрича. Добродеев, сгорающий от нетерпения, и Монах, спокойный, как удав после сытного обеда, по его собственному выражению. Бормотал телевизор над стойкой бара, в зале было полутемно и очень уютно. Митрич, перетирая стаканы, с симпатией поглядывая в их сторону.

— Ну! — подтолкнул Добродеев.

— Что такое психотип знаешь?

— Знаю. И что?

— Психотип — то, что держит каждого из нас на коротком поводке. Взять тебя, Леша. Ты привираешь, изменяешь жене, сплетничаешь, суешь нос не в свое дело, кроме того, ты гулена и обжора… в хорошем смысле слова. Не обижайся. Правильные люди — скучные люди. С тобой весело, во-первых, а во-вторых, ты влезаешь в любую авантюру, за что я тебя и ценю. Ты не жаден, не способен на подлость, ты молод душой. Кроме того, у тебя сравнительно высокий коэффициент интеллекта. Поэтому ты классный журналист и вообще человек. У нас много общего. Согласен?

— Я не изменяю жене, — сухо сказал Добродеев. — И что из этого следует?

— А вот что. Шепель по прозвищу Кинг-Конг толстокожий и жестокий тип, умеющий делать деньги. Не лишен романтических порывов: в свое время женился по любви на бедной учительнице музыки. С тех пор утекло много воды. Учительница превратилась в светскую даму, меняющую любовников, а Шепель ударился в бизнес и очень преуспел. До жены, как я понимаю, ему особого дела не было. Иногда ему везло, иногда нет. Два раза он терял все, затем поднимался. Играет на грани фола, любит риск, не колеблясь, бьет врага промеж глаз, причем нападает с открытым забралом. Это вкратце о нем. Согласен?

— Допустим. Что дальше?

— Идем дальше. Он врет, что провел ночь в Зареченске, а сам был в собственном доме в ночь убийства жены. Засветился на фотографии, не пофартило. Значит, есть человек, который застукал Шепеля в доме и сделал снимок. Кому выгодна смерть жены? Мужу в первую очередь. Это классика.

Через полгода начинаются убийства. Первая жертва — актер. Замысел убийцы выдает в нем человека с фантазией, незаурядного, творческого, не чуждого романтики. Ох, уж эти мне романтики со знаками! К тому же эрудированного и, я бы сказал, эстета с вывертами. Ему мало убить, ему нужно устроить зрелище.

Убийство второе. Ясновидящая. Те же фантазия, творчество, романтика, витиеватость.

Убийство третье. Стриптизерша. Красивая мертвая женщина в красном платье среди растерзанных растений.

А теперь ответь мне, друг мой Добродеев, как, по-твоему: Шепель, прямой как рельса, способен на такое буйство красок и фантазии или нет?

Я знаю, что ты мне ответишь, Леша. Нет, скажешь ты, Кинг-Конг на такое буйство красок и фантазии не тянет. Делать деньги или броситься на беззащитного человека и дать ему по морде, — Монах потрогал синяк под глазом, — это мы запросто, а устроить феерическое зрелище — извини-подвинься, кишка тонка.

— Факты вещь упрямая, — сказал Добродеев.

— Верно. Но умные люди говорят, если факты противоречат теории, к черту факты. У нас есть некто, подозреваемый в убийстве; есть мотив, есть возможность, есть оружие… в смысле, шнур от портьеры. Его шантажируют, он убивает всех, кто был в доме в ту роковую ночь. Безупречная логика.

Тут главное, доказать, что Шепель был в доме. Все, Леша. Есть доказательство, следовательно, предполагается убийство, а далее шантаж. Свидетели показали, что супруги жили плохо, что у жены были любовники, что накануне они крупно поскандалили, и муж уехал, хлопнув дверью. Кви продест? Кому выгодно убийство жены? Мужу. Кому выгодно убийство шантажиста? Ему же.

Его изобличают с помощью вещдока, опрокидывают его алиби… с нашей помощью, и машина правосудия начинает набирать обороты. Дальше начинаются следственные действия: тягомотина с алиби в случае каждого убийства, опрос соседей жертв с демонстрацией фотографии убийцы, и многое другое. Отмазывать Шепеля возьмется наш виртуоз от права, на котором клейма негде ставить, мэтр Рыдаев. И так далее.

А если представить себе на минуту, что Шепель ни при чем? Жену он не убивал, и предполагаемых шантажистов он тоже не убивал. В таком случае, кто затеял весь этот театр? Подумай, Леша, и скажи, кто он, этот виртуоз.

— Не Шепель? — изумился Добродеев. — Как это не Шепель? А кто?

— А ты подумай, Леша.

— Откуда я…

— Леша, я сказал, подумай, — перебил его Монах. — У тебя все карты на руках. Ответ лежит на поверхности. Дважды два всегда четыре. Ну?

Добродеев сосредоточенно думал.

— Даю наводку. Отбрось всех, кто ничего не знал.