Самолет улетит без меня - Тинатин Мжаванадзе

– Ахчи, ты герой, три мальчики – это тибе шутка, нет?!

Когда сыновья играли в доме в футбол и в очередной раз расколошмачивали стеклянные двери, Седа успокаивала взбешенную мать и собирала осколки.

Когда младший ошпарил руку, она первая сообразила сунуть пострадавшую конечность под холодную воду.

Когда Нестан укладывала спать взбесившихся подростков с палкой в руке: «Так! А теперь повернулись все на правый бок! Одновременно! И чтобы ни звука!» – Седа не выдерживала и комментировала:

– Эсе шатлах, ты фашист или матерь?!

Седа прожила вместе с Нестан на одной площадке двадцать три года.

Потом она уехала в Ереван. Провожали долго, со слезами, уверениями, что будут ездить друг к другу.

Звонить – звонили, рассказывали всякие новости, вспоминали, и плакали, и смеялись.

– Седа, какая дура пришла на твой места, – причитала Нестан по телефону. – В толму яйцо добавила, представляиш? И площадка не убирает, свиниа. Я говорю – лучше эрмени сасэди нету!

Седа причитала и плакала с другой стороны трубки, щедро сдабривая речь шайтанами и шатлахами, о том, как быстро пролетели эти годы, и как глупо было уезжать из насиженного родного гнезда.

– Мои девочки здэс тоже замуж не вишли, ахчи! Торт пекут, на какой черт он мне надо, я внука хачу, Неста-джан!

Нестан утешала Седу, уверяла ее, что все еще впереди, что девочки такие отличные, они обязательно найдут свое счастье и все будет хорошо.

И это прошло, и теперь нет сил самой никуда уехать.

…А потом, после того как все накормлены, обстираны, наглажены и выпущены в мир, наступал час второго кофе. Он устраивался обычно внизу, возле подъезда на скамейке: Тамар выносила свой «африканский» столик, кто-то тащил пирожные, кто-то конфеты, а кто-то – каленые орешки, и теперь у женщин был свой собственный час вольной жизни: когда солнце едва румянило бока соседней новенькой девятиэтажки, птицы склочничали в надменных частных садах, обнесенных глухими заборами, тренькал велосипед, шурша по лужам, и весь мир казался умыт, обихожен и удовлетворен!

Обсуждались все бережно собранные за сутки новости, приносились в клювиках и выкладывались в общее гнездо – как это было интересно, как увлекательно и нарядно! Люди специально жили и валяли дурака, для того чтобы этим женщинам было о чем поговорить.

Нестан была легкая, как пушинка, ей завидовали все соседки – талия в обхват ладоней, ноги растут от зубов, всякое платье на ней сидит ладно, и любая работа в руках кипит!

Она все время где-то носилась – по гостям, по родственникам, с соседками на базар, даже на пожар один раз успели посмотреть! Все время были гости – стол накрой, детей умой, уроки проверь, и для себя оставалось времени – только утро да вечер.

Теперь все время принадлежит ей целиком и полностью.

– Нестан, вот тебе завтрак, – принесла поднос из кухни Цаци. Чай в стеклянной кружке и старательно разрезанные на кубики ломтики белого батона с маслом и сыром: чтобы сразу отправлять в рот, а то начнет крошиться и падать.

– Ты когда последний раз на воздухе была? – спрашивает средний сын по телефону, мама молчит, он удрученно вспоминает сам – очень давно, очень. Аж летом!

– Мама, так нельзя, мама, двигайся, мамочка, иди к людям! А может, все-таки переедешь к нам? Подумай, мамочка! Будешь с нами, веселее, сиделку тебе возьмем, ничего не бойся!

Нестан держит трубку кривовато – в руках силы нет, слышит голос оттуда как будто шепотом, сама набирает воздуху, а ее голос совсем слаб, ему опереться уже почти не на что.

Вместо того чтобы выдать длинную тираду с объяснениями и оправданиями, она говорит одно тихое «нет».

Ее сын поймет как надо. Может быть, перестанет терзать.

До следующего раза.

Если вы никогда не встречались с грузинской коровой, то вы ничего о них не знаете: это вопиющий случай сопротивления природы человеческому давлению.

Тощая, поджарая, наглая особа с деревянной рамкой на шее и пронырливым взглядом не имеет ничего общего с общепринятым образом мирной, кроткой и уютной буренки.

Она может жрать картон и целлофановые пакеты, прыгает по скалам и выдает два литра молока в сутки – если в хорошем настроении.

Мама мечтала о натуральном хозяйстве всю свою преподавательскую карьеру: чтобы джунгли, звери, и в центре – кроткая рогатая кормилица.

Первая наша корова померла родами, в то же самое время рожала и я. Подробности о моем состоянии от мамы скрывали долго, но мама чуть не отправилась за коровой следом, и пришлось моей сестре использовать крайнее средство.

– Мама, – решительно сказала она, – хватит горевать по корове, у тебя дочь на сохранении лежит!

Мама вытерла слезы, подумала, до нее дошло, и она чуть не отправилась следом за коровой снова.

Что и говорить, мы в семье все умеем тактично сообщать плохие новости.

Со мной все завершилось благополучно, однако утраченную корову реинкарнировать можно было только при помощи денег.

Впрочем, в моем случае деньги тоже сыграли роль Божьей помощи: чтобы не делать кесарево при двенадцати керосиновых лампах, муж залил в генератор бензин за бешеных 25 лари и раздал всему персоналу деньги – как раз стоимость одной коровы.

Когда у нас завелись кое-какие свободные денежки, мы решили помочь маме восстановить усадьбу ее мечты.

Найти и купить корову предстояло папе.

Невесту люди выбирают с гораздо меньшим тщанием, нежели мои родители выбирали себе корову.

– Смирная, но комолая.

– Доится прекрасно, но такая психическая!

– Всем бы хороша, но – дорого.

– Мелковата.

– Крупновата.

– Крупновата, и жрет много.

– А чего у нее один рог скошенный?!

В конце концов папа вроде нашел подходящий экземпляр, приволок домой, но сослепу не разглядел, что два соска у нее сросшиеся.

Мама громко сказала прочувствованную речь о папиных покупательских способностях и заставила вернуть бракованный товар назад.

Папа, который уже успел отдать деньги, говорил корове много ласковых слов о ее хозяевах.

Корова упиралась и умоляла не бросать ее, обещая давать молоко даже из трех сосков.

Хозяева успели потратить деньги за два часа отсутствия коровы и попросили месяц на сборы.

Мама развила свои ораторские способности до того, что наш дом облетали кругом вороны, а папа уходил ночевать в пустой коровник.

Пришлось дать корове испытательный срок и доить уродские три соска.

Мама каждое утро и каждый вечер доит корову.