Охота за богатством - Наталия Антонова

– Что всё? – удивилась Мирослава, которая забыла, что вынудила друга детства до ночи просидеть в своём кабинете в тот вечер, когда надеялась вытряхнуть признание в убийстве Авдеевой из наглого мажора Александра Троянова.

– Тот случай я объясню тебе позднее, – поспешно проговорила Мирослава.

– Что значит позднее? – возмутился Наполеонов.

– То и значит, что позднее. А пока помолчи и послушай меня, если ты, конечно, хочешь найти убийцу Нины Авдеевой.

Наполеонов сразу же понял, что она не шутит, и закрыл рот. Во время её рассказа он не перебил её ни разу.

Мирослава уехала, а Наполеонов остался сидеть в своём кабинете до глубокой ночи.

На следующее утро он уже проводил обыск в съёмной квартире Зайцевского.

Евгений Юрьевич, которого привезли на полицейской машине из дома отдыха, присутствовал при обыске. Создавалось такое впечатление, что ему хотелось всё время ущипнуть себя, чтобы проснуться, потому что поверить в то, что всё происходит наяву, он никак не мог.

Следователь Наполеонов, в свою очередь, удивлялся тому, как можно было быть таким безалаберным. При обыске была найдена замытая от крови куртка. Следы крови в кармане. «Это же надо было быть таким умником, чтобы положить нож в карман», – подумал Наполеонов.

На вопрос следователя, зачем он положил нож в карман, Зайцевский ответил:

– Не мог же я идти по улице с ножом.

– И то верно, – кивнул Наполеонов, поглядывая на убийцу как на сумасшедшего. – Вы убили Нину Авдееву, потому что боялись, что она расскажет Буфетову о вашей связи с его женой?

– Да, я этого очень боялся, – признался тренер.

– А не легче было бы просто перестать встречаться с Паулиной Тихоновной Буфетовой? Ведь, насколько я понимаю, Авдеева добивалась от вас именно этого?

– Нина хотела этого сначала. А потом она потребовала, чтобы я убил её мужа.

– Что?! – изумился следователь.

– Да, именно так, – вздохнул тренер. – Теперь вы понимаете, что она не оставила мне выбора. Я же не мог убить человека!

– Но Нину вы тем не менее убили.

– Нина другое дело, – отрезал Зайцевский.

– Не проще ли Авдеевой было нанять киллера? – усомнился в правдивости слов подозреваемого следователь.

– Проще. Но Нина хотела убить сразу двух зайцев!

– И каких же?

– Вы что, не понимаете? – закричал Зайцевский.

– Хотел бы услышать вашу версию.

– Это не версия! – заверещал Зайцевский. – Это факт! Нина хотела избавиться от мужа, а меня всю жизнь держать на крючке! – сверкнул глазами Зайцевский. – Нина сняла слепок с моего ключа, сделала дубликат, поставила рядом с моей кроватью камеру и получила целый порнографический фильм с моим и Паулининым участием. Если бы Буфетов увидел его, то не оставил бы от меня мокрого места!

– Где теперь этот фильм?

– Не знаю, – затрясся Зайцевский. – Нина мне говорила, что у неё есть ячейка в банке.

– В таком случае до плёнки сможет добраться муж Авдеевой, вступив в наследственные права.

– Ему ничего не известно о камере.

– Откуда вы знаете?

– Нина сама мне об этом говорила.

– И вы ей поверили?

Зайцевский кивнул:

– Иначе я не стал бы её убивать.

Через несколько дней Шура объявил Мирославе, что больше не сердится на неё за то, что она, как он сам говорил, влезла на его поляну.

– Ещё бы, – усмехнулась Мирослава.

В глубине души Шура был благодарен подруге, что она не дала ему упасть лицом в грязь и раскрутила это дело.

Выносить ли ей за это благодарность он пока не решил. Поэтому вернулся к своей идее, которая стала навязчивой.

– Слава, неужели тебе нисколько не жалко Мориса? – спросил Шура с грустным выражением на лице.

– Почему мне должно быть его жалко? – искренне удивилась Мирослава. – Молодой, здоровый, как лось, мужик.

– Предположим, – с нескрываемой иронией заметил Шура, – ты сама недалеко ушла от него.

– В смысле?

– В смысле лосей!

Мирослава невольно улыбнулась. Она и в самом деле была всего на пять сантиметров ниже высокорослого Мориса. Да и силой её природа не обделила. О ловкости, которую она натренировала до автоматизма, и вовсе говорить не стоило.

– Я думаю, что совести у тебя как не было, так и нет, – продолжил друг детства воспитательный процесс.

Мирослава хмыкнула.

– И не хмыкай! – взвился Шура. – Бедный Морис, – Наполеонов закатил глаза, – он у тебя точно Золушка в рабстве у злой мачехи!

– Не ври! Я не злая.

– Не злая, – был вынужден согласиться Шура.

– А Миндаугас ничуть не похож на Золушку.

– Хорошо! Как этот, «иди туда, не знаю куда, принести то, не знаю что»!

– Ты имеешь в виду свата Наума, – вспомнила Мирослава русскую народную сказку.

– Его самого! Морис убирается, готовит, ухаживает за садом!

– Я его ничего делать не заставляю! – возмутилась Мирослава. – Он делает только то, что хочет!

– Ага, потому что он любит тебя!

– Я его не заставляю меня любить! – начала сердиться детектив.

– Я же говорю, что ты бессовестная, – махнул Шура на неё рукой. – Хотя бы подумала о том, что бы мы все ели, если бы не Морис.

– Во всяком случае, с голоду мы раньше не помирали.

– Ага! Помню я твой продуктовый набор тех времён!

– Каких ещё тех времён? – рассердилась она.

– До Морисовых! Вот хоть его спроси! – Шура кивнул на пристроившегося рядом кота. Потом подумал и проговорил: – Хотя о лохматом ты всегда заботилась, не то что обо мне.

– О себе ты сам можешь позаботиться. К тому же у тебя есть мама. И вообще, если тебе не хватает заботы, женись!

– Ещё чего! – возмутился Наполеонов.

– Ага, – проговорила она с нескрываемым сарказмом, – сам ты жениться не хочешь, а меня выпихиваешь замуж!

– Ты женщина!

– Сейчас я тебя шлёпну!

– За тобой не заржавеет, – Шура на всякий случай отодвинулся от неё вместе со стулом. – Но подумай сама, где ты найдёшь такого, как Морис?

– Необязательно искать такого, – усмехнулась она, – мужчины разные нужны.

– Ну-ну, вот останешься старой девой, тогда я посмотрю, как ты запоёшь!

Мирослава расхохоталась:

– Перспектива остаться старой девой мне уже давно не грозит.