Война Искры: Равника - Грег Вайсман

Между тем, сам Джейс до сих пор прямого участия в бою не принимал.

«Уж не пытаюсь ли я избавиться от чувства вины, уклоняясь от прямых действий? Нет. Довольно. Это мой план. Я за него в ответе. Хватит притворяться, будто я ни при чем».

С этими мыслями он тоже нанес удар. Телепатическая атака сковала внимание Лилианы, отвлекая ее от всего остального, и это позволило Баллард и Рейд сделать еще по два выстрела.

Ну, а Лилиана? Лилиана узнала Джейса немедля.

«Джейс? Джейс, прошу тебя…» – прозвучало в его голове.

Огонь Джайи начисто сжег кожу на груди некромантки, хотя от более серьезных, глубоких повреждений Онакке ее уберегли.

В плечо Лилианы вонзилась очередная стрела Вивьен. Выпущенный на волю паук из Скаллы впился клыками ей в шею.

Все это время в голове Джейса эхом отдавались ее мысленные вопли, однако он не разжимал телепатической хватки, не позволял Лилиане позвать на подмогу ни Вековечных, ни самого Боласа.

Превозмогая боль, Лилиана пыталась что-то сказать… но нет, хватит с него ее манипуляций!

«Получается… Получается, будь я проклят».

Лилиана рухнула на колено. Еще немного, и Джейсов отряд с ней покончит… но тут в бой (чего, пожалуй, было не миновать) вмешался Болас. До этого дракон, целиком поглощенный созерцанием слетавшихся к нему, одна за другой скрывавшихся в Камне Души Искр, смотрел только вверх, в небеса, а вниз, на свою прислужницу Весс, не взглянул ни разу. Однако выпусти рядом с Николом Боласом побольше стрел да токов пламени – и он, как бы ни упивался собой, в конце концов будет вынужден это заметить.

Вдобавок, и Лилиана Весс ему, похоже, еще могла пригодиться.

Почти сравнявшийся мощью с богами, дракон выпустил в стороны разом четыре сгустка магической энергии. Четыре выстрела обратили в развалины здания, на крышах которых расположились четверо покусителей. Кровля ушла из-под ног, Джейс потерял опору, но, к счастью, Тефери сумел поочередно накрыть чарами рушащиеся здания, и обломки посыпались вниз медленно, будто сквозь густой сахарный сироп. Прыгая с одного куска каменной кладки на другой (так прыгают с кочки на кочку, пересекая болото), Джейс благополучно спустился вниз и на бегу обвел мысленным взором площадь. Трое других тоже достигли земли целыми и невредимыми.

Но, подняв взгляд, Джейс обнаружил, что Весс тоже осталась в живых. На его глазах духи Онакке разогнали, развеяли последних призрачных зверей, порожденных Звериным Луком. На его глазах Весс вновь потянула энергию из Вековечных, исцеляя собственные раны. На его глазах Болас оскалил клыки в скучливой улыбке и отвернулся, стараниями Джейса с союзниками нимало не потревоженный.

Однако теперь дракону стали известны их планы, а значит, второй возможности не представится. Оставалось одно: отступить. Их победили.

Их победили… и в глубине души Джейс Белерен был этому рад.

Как же ей больно…

Опаленная пламенем Джайи, почерневшая кожа клочьями отставала от жировых и мышечных тканей. Из правой лопатки торчала стрела. А эти треклятые звери жестоко истерзали левую руку и правую ногу, да вдобавок отгрызли порядочный кус шеи, лишь чудом не задев крупных вен и артерий.

Не в силах подняться с колен, хрипло и тяжко дыша, Лилиана подняла взгляд на Боласа, спасшего ее жизнь. Нет, он словно бы позабыл о ней. Лилиана не сомневалась, что исцелить прислужницу дракону вполне по силам, однако он полагал себя выше подобных мелочей… или просто не мог на них отвлекаться.

В ушах зазвучал бесцеремонный, назойливый шепот духов Онакке: «Не противься, Сосуд. Отдайся, откройся нам!»

Оставив их зов без ответа, Лилиана воззвала к мощи самой Кольчужной Завесы и с ее помощью поглотила враждебную темную силу двух ближайших к ней Вековечных. Оба буквально растаяли у ее ног. Лазотеповая броня зазвенела о камень Цитадели, но покрытые ею тела обмякли в нелепых позах, точно тряпичные куклы, и тут же окоченели. Воспользовавшись их энергией как исцеляющей силой, Лилиана залечила вначале шею (эта рана казалась ей самой опасной), а затем грудь, так как ожог казался раной самой болезненной, хотя, разумеется, едва облезшая кожа сменилась новой, боль в руке и ноге сделалась почти столь же сильной.

Пришлось подозвать к себе еще пару Вековечных и долго, мучительно долго ждать, пока оба не поднимутся на Цитадель, чтобы некромантка сумела до них дотянуться. Дождавшись, она опустошила и этих и, наконец, исцелила истерзанную руку и ногу.

Стрела в плече за всем этим едва не забылась. Выдернув из раны зазубренный наконечник, Лилиана пронзительно вскрикнула и рухнула на бок, в лужу собственной крови. Все тело охватила неудержимая дрожь. В глазах помутилось настолько, что нового Вековечного даже взглядом не отыскать – где уж там сосредоточиться на призыве! Однако кровь есть кровь. С великим трудом поднеся к губам руку, Лилиана слизнула с ладони несколько капель. Да, это было… унизительно. Но оказалось достаточным. Магия некромантки смешалась с густеющей кровью, и та, наперекор силе тяжести, заструилась вверх, по предплечью, к плечу. Вскоре на камне не осталось ни капли, а рана начала затягиваться. Позволив себе еще пару секунд полежать без движения, Лилиана медленно, осторожно, собравшись с силами, поднялась.

Не успев отдышаться, она принялась восстанавливать утраченное величие. Простенькое заклинаньице помогло избавить от грязи лицо. Еще одно починило и вычистило черное платье. Кольчужную Завесу, чтоб хоть на время избавиться от шепота духов, Лилиана сняла. Несмотря на страшное изнурение, она вновь стала самой собой, прежней Лилианой Весс.

Но боль не унималась.

Все тело казалось сплошной кровоточащей раной. Казалось, каждый нерв обнажен. Однако самую тяжкую, самую мучительную боль причиняли не ожоги, не раны – отголоски удара, нанесенного Джейсом Белереном.

«Он стремился убить меня. Не связаться со мной. Не остановить. Не убедить меня остановиться. Даже не лишить меня чувств. Он просто желал моей гибели».

Что, разумеется, было не столь уж и удивительным.

«Да, ждать от так называемых “друзей” милосердия и понимания не приходится. А если так, отчего же мне их щадить?»

С другой стороны, в глубине души она понимала: иначе Джейсу и прочим кровопролития не прекратить.

«Болас не оставил мне иного выбора, а я, в свою очередь, не оставила иного выбора им».

С третьей же стороны, если заглянуть в душу еще глубже, Лилиана не сомневалась, что смерти вполне заслуживает.

«А, в самом деле, как жить дальше, когда все это кончится? Да и кончится ли? Что, если мне суждено остаться пешкой, игрушкой Боласа навсегда? Не лучше ли было погибнуть в этом бою?»

Ну, а еще (и эти чувства были сокрыты в душе дальше, надежнее всех остальных) Лилиана скорбела, оплакивала утрату. Сегодня из ее жизни ушел тот, кто когда-то любил ее. Тот, кого, может быть – может быть – когда-то любила она…