Скелет в семейном альбоме - Геннадий Сорокин

Забегая вперед, скажу, что я спросил у Лизы, как бы она поступила в такой ситуации. Елизавета, не задумываясь, ответила: «В другой бы раз пришли заявление подавать. Я бы, конечно, ревела неделю, месяц бы на тебя обижалась, потом простила, и подали бы заявление в тот же ЗАГС. Что нам, кто-то замечание стал бы делать? Понятно, что у парня от волнения такая оплошность вышла. Если во всех мелочах жизненную катастрофу видеть, то и замуж идти не надо».

– От твоего замужества давай перейдем к отцу, – предложил я. – Как ты думаешь, куда он пропал?

– Сбежал на фиг от всего этого дурдома.

– Ты это серьезно?

– Вполне. Мы как-то стояли на балконе, курили: я, отец и Виктор. Под окнами шла девушка в короткой юбке. Отец ее таким взглядом сверлил, ты бы видел! Витька стоит, покуривает, мне что-то рассказывает, а у отца глаза горят. Будь его воля, он бы за этой девкой рванул, не задумываясь. Ты же сам видишь, что у нас происходит. Мама сама себя превратила в бабушку. Ей, кроме внуков, ничего не надо, а отец – он еще мужик хоть куда, к женскому полу совсем даже не охладел.

– Как ты думаешь, у него была любовница?

– Скорее всего, была, и не одна. Но если под словом «любовница» ты имеешь в виду женщину, с которой бы он поддерживал длительные отношения, то такой любовницы у него, наверное, не было. Мимолетная связь: раз-два, и разбежались, и никто никому ничего не должен – этого я не исключаю, а что-то постоянное – вряд ли.

– Бронислава, с временной любовницей можно потерять голову и пропасть на денек-другой, а твоего отца уже второй месяц нет. Здесь дело явно не в любви. Он же взрослый человек, опытный, рассудительный. Если бы он нашел себе другую женщину, то, ни от кого не скрываясь, ушел бы из семьи. Мало ли людей на свете разводятся! Сейчас партия ослабила вожжи – разводись хоть каждый день. Ни на карьере, ни по партийной линии развод никак не скажется.

– Как-то я искала нужную книгу, залезла в стеллаж в отцовском кабинете и нашла у него в томике Пушкина заначку. Знаешь, сколько там было? Десять сотенных купюр между листов лежали. После его исчезновения я проверила книгу – денег в ней уже не было.

– Это еще ничего не значит! – возразил я. – Паспорт его на месте? Военный билет, водительское удостоверение, диплом об окончании института – все дома лежит? Какой смысл бежать навсегда с деньгами, но без документов? Без паспорта новую жизнь не начнешь, на работу нигде не устроишься. Ты же не думаешь, что твой отец решил бомжевать?

– Может быть, он повесился с тоски? – серьезно предположила Бронислава.

– По Юрию Эдуардовичу было заметно, что он впал в депрессию?

– Да нет, все было как обычно… Ты только маме мои предположения не рассказывай. Она виду не подает, а по ночам слышно, как плачет. Столько лет вместе, и на тебе – любимый муж пропал бесследно! Мне тоже его жалко. Чует мое сердце, не увижу я больше папаню.

– Бронислава, а чем сейчас Олег занимается? После скандального расставания вы больше не виделись?

Она засмеялась.

– Ты не поверишь, мы даже встречались одно время! Витя как мужик, скажу тебе честно, так себе, третий сорт – не брак, а у Олежки все получалось уверенно, ласково, а иногда с нужной перчинкой грубости.

– Он не женился?

– Нет. Год после ЗАГСа мы не виделись, потом полгода встречались и потом уже разбежались окончательно. В какой-то момент я почувствовала, что муж стал о чем-то догадываться, и подумала: «Все, пора рубить канаты! Былого не вернешь, а отдушину в жизни я всегда найти сумею».

– Чем он сейчас занимается?

– На химзаводе работает, что ли. Точно не знаю. Одно время он пил, связался с плохой компанией, потом бросил дурью маяться, остепенился и исчез из моего поля зрения. Хотя нет, вру! Одна общая знакомая сказала на той неделе, что Олег в больнице лежит, в дорожное происшествие попал.

– Здорово покалечился?

– Голову пробил, грудную клетку о руль сломал. Я сильно в его проблемы не вникала. Он для меня – пройденный этап. Пройденный и забытый.

– Как твои родители отнеслись к истории в ЗАГСе?

– Мама плакала от обиды, что мне такой подонок достался, а отец Олегу сказал: «Не можешь задницу в кулаке держать – к моей дочери близко не подходи». Витя разговаривал с Олегом, тот пообещал, что забудет обо мне, но так получилось… В общем, я сама его нашла и предложила встречаться. Потом одумалась и окончательно бросила.

– Сколько он у вас прожил?

– С мая по август.

– У него были свои ключи от квартиры?

– Были, конечно, но потом он вернул их.

– Вы замки не меняли?

– А зачем? – не поняла вопроса Бронислава. – Олег же не вор, он к нам не полезет.

– Вспомни тот день, когда отец ушел из дома и не вернулся. Все ли вещи после его ухода остались на месте? Ключи от гаража не пропадали?

– Ключи от гаража висят в прихожей. Забирал ли их с собой отец, когда пошел на работу, я не знаю, но вечером они были на месте. Из квартиры у нас ничего не пропадало.

– Темная японская куртка, в которой отец ходил на работу, она на месте?

– Мы ее выбросили давным-давно. Она у отца так на рукавах засалилась, что даже в химчистке отстирать не могли. Хотя нет, опять вру. Вначале мы эту куртку на мичуринский увезли, там отец ее прожег, когда печку растапливал, и уже только потом выбросил.

– У тебя есть фотография Олега?

– Все порвала. Скажи, а зачем тебе его фотка, ты его в чем-то подозреваешь?

– Бронислава, мне просто любопытно: что за парни от тебя с ума сходили? Одного я видел, хотелось бы на второго посмотреть.

– Издеваешься? – обиделась она.

– Привет, приехали! – возмутился я. – Ты что-то одно выбери: или у нас с тобой откровенный разговор, или давай перейдем на язык дипломатии, будем выражения подбирать, намеками обмениваться.

– Когда мы расстались с Олегом, – смягчилась Бронислава, – я порвала все его фотографии и выбросила все его подарки. Даже школьные фотографии, где мы были всем классом, и те в клочья изорвала, чтобы его рожу не видеть. Но ты о нем плохо не думай. Он не способен ни на воровство, ни на убийство. Он чем-то моего отца напоминает: мягкий, неконфликтный. При расставании, конечно, он буянил, но это так, всплеск эмоций… Сколько времени? С минуты на минуту мама придет. Мы еще встретимся?

– Созвонимся. Вот мой рабочий телефон, позвони мне на той неделе.

– Созвонимся, – весело улыбнулась Бронислава, – это вежливая форма слова «никогда». Ладно, дело твое. Приятно было познакомиться. Если что-то узнаешь об отце, сообщи мне. Маме не надо, я решу, что и как ей преподнести.

Всю пятницу я проработал не покладая рук, а в субботу предложил руководству провести секретное совещание. Каждая суббота в милиции в последний месяц полугодия традиционно является рабочим днем, так что в моем предложении встретиться в выходной день не было ничего необычного.