Быстрый английский для путешественников во времени. Учебное пособие - Юрий Дружбинский

Плохо. И никакого выхода.

«Чтобы убить дракона, надо самому сделаться драконом», — вспомнилось Андрюхе что-то старое. Наверное, в его детстве родители смотрели кино по телику, а он ползал рядом, и вот запомнилось…

Нет, ни за что. Такой ценой спасаться нельзя. Сам драконом он становиться не согласен. Лучше смерть.

Судя по тому, что над головой уже дважды светлело и темнело, пошли третьи сутки. Одно хорошо: Морри велел оставить ему в камере одну из его тетрадок с шариковой ручкой.

«Как надумаешь — передашь мне записку со словом “Да”».

Не дождется.

Андрюха в полумраке делал упражнения с усилителями, со словом ENOUGH, еще раз прошелся по таблице Теслы… Так время быстрее шло.

Дважды принесли еду — хотя это трудно назвать едой. Запах варева под названием «капустный суп» показался ему таким отвратительным, что он не стал к нему прикасаться. Когда точно такую же бурду принесли через сутки, он ее съел.

Хлебозаменитель был липкой массой, состоящей из зерен вроде ячменных, грубо смолотых вместе с грязной соломой.

There are no means to escape from here… meanwhile.

И первое блюдо, и второе были примерно одинакового цвета.

Пятьдесят оттенков темно-серого…

Что же делать, как спасать эту страну?

Андрюха поймал себя на том, что думает о страшной судьбе несчастной Англии. «Тоже мне нашелся пионер-герой! Спасать надо Катьку и себя, домой бежать надо», — возразил он сам себе, но тут же что-то внутри него подсказало: нет, бегство отсюда мало что даст, Морри достанет их и в XXI веке.

Надо побеждать. Другого выхода просто нет.

Квадратик под потолком начал светлеть. Третий день.

Андрюхе совсем не хотелось гадать о том, что уготовил ему Морри. Хоть бы Катька сама додумалась как-нибудь ночью пробраться к серой двери и уйти домой, хоть бы ее не поймали…

В окошке над головой послышался шорох.

В решетку просунулся птичий нос.

Наверно, синичка какая-нибудь или воробышек. Глупенькая любопытная птичка, заглянуть сюда хочет… Не знает, что здесь тюрьма.

Да, где-то летают птицы, пахнут цветы, где-то свобода… Похоже, ему уже никогда этого не увидеть. Сутки-то пошли последние.

Птичка все не улетала, возилась у решетки, и Андрюха слышал ее шорох и хлопанье крыльев. Может, она голодная? Андрюха пожалел, что не оставил ни крошки хлебозаменителя. Через дырку решетки вдруг протолкнулось что-то белое. Похоже на бумажку сложенную…

Ах, так она еще и на ниточке!

Через секунду бумажка упала на бетон у Андрюхиных ног, а ниточка так и тянулась вверх к окошку. Андрюха схватил записку дрожащими руками, развязал ниточку и развернул…

И увидел знакомый Катькин почерк.

Так. Выручать она собралась… А я как раз думаю, как ее выручать. Что же делать, а?

И вдруг … Такое уже с ним, кажется, было однажды. Тем ранним утром дома, когда до него вдруг дошло, как тренироваться самому по таблице Теслы. Вот вроде ничего нового не придумал, вроде все и до этого знал, вся информация и так уже была в распоряжении — но все сразу, кристально четко, одной картинкой, не вырисовывалось же…

А потом вдруг раз — и вырисовалось. И слово для этого есть особое — Epiphany. «Эпи́фэни». Озарение.

Так сколько там скорость света в вакууме? Девять циферок вроде. Тесла говорил, что запомнить очень просто. Ну, это ему просто, он сверхчеловек. В интернете бы посмотреть… Жаль только, в Ангсоце этом в 1984 году, да еще в подполье, с интернетом как-то туговато.

Катька все равно узнает. Разберется. Найдет у кого спросить. Уж в Катьке я уверен. Катька — она такая.

Андрюха вырвал листок из тетрадки и быстро написал:

Сложил в восемь раз, той же ниточкой обвязал… Тащи, воробышек.

Взмыла записочка кверху, потащил. Каркнул, правда, как-то не очень по-воробьиному… Ну да ничего, лишь бы доставил ответ точно в те руки, которые его с запиской посылали.

А с какого там по какое время Морри сутки считает? Вечером разговор был. Значит, до вечера.

Чтобы унять нервное возбуждение, Андрюха начал ходить по своей тесной камере — два шага и стенка, поворот, два шага и стенка. Способов убить время до вечера он знал много. Он снова начал гонять себя по таблице Теслы, вдоль и поперек, по всем девяти воображаемым клеткам. Сначала выдумывал фразочки повествовательные в каждой из девяти клеточек, да не просто какие попало, а похитрее да поприкольнее. Потом покрутил в уме все, что в голову приходило, на отрицание. Отрицания выходили все похожего плана: придумывалась, например, фраза “There are means to escape from here” («Есть средства спастись отсюда»), а после того, как он вставлял отрицание — получалось “There are no means to escape from here”…

И аккуратненько добавлял “meanwhile” — что-то вроде «пока» или «покамест». Да, не зря он все это время английским занимался, очень даже не зря. Ах, как же есть хочется…

Наконец Андрюха перешел к вопросам. Он сочинял фразу, получалось что-нибудь вроде “I will get released from here” — «Я отсюда освобожусь». А потом выкручивал фразу на вопрос:

When will I get released from here?

Когда я отсюда освобожусь?

Пучок света вверху сначала был белым и ярким, потом начал желтеть, меркнуть… День пошел к вечеру. Неужели все?

Вдруг снаружи послышался шум. Это были голоса людей. Сперва было похоже больше на слабое разрозненное ворчание, будто где-то там внизу собирается толпа и все пытаются говорить одновременно. Но уже через несколько минут голоса окрепли, набрали силу, их становилось все больше и больше… А главное — они стали звучать в унисон.

Андрюха стоял посреди своей каменной клетки и смотрел на окошко под потолком не отрываясь, а оттуда уже доносился громовой рев миллионов глоток, от которого башня Морри вся дрожала и сотрясалась.

Down with Morry!

Down with Morry!

Freedom for Britain!

Freedom for Britain!