Хроники Заповедного леса. Книга вторая. Анфиса - Александр Беликов

– А откуда ты это узнал, если всё сгорело и никаких следов не сохранилось?

– Остался в живых один дезертир. Он ещё до начала боя незаметно отошёл в кусты и дал дёру. Когда начался пожар, то он уже стоял на автомагистрали и голосовал. Но потом мы его поймали, сейчас он на Огненной горе. Его Вера Васильевна попросила для опытов оставить. – Поймав мой удивлённый взгляд, Ариэль моментально разъяснил: – Чтобы изучить: какой яд Кащей вшивает слугам и как с этим бороться.

– Кстати, ведь нервно‑паралитический газ из снарядов, которые мы сожгли, должен был всё равно вытечь и всех отравить?

– Насколько я понимаю, отравляющее вещество – это химическое соединение, которое в огне Феникса сгорает без следа. Я в этом не очень силён, но что‑то такое слышал от сведущих людей.

– Но ведь могло что‑то растечься в стороны?

– Тут ты не прав. Просто ты плохо понимаешь суть торнадо. Представь, снизу, возле самой земли – тонкий слой горячего воздуха. А сверху – толстенный слой холодного. Казалось бы, теплый воздух должен подняться наверх, так?

– Да, тёплый воздух легче, и он стремится наверх.

– Поднимается, но очень медленно, так как ему мешает холодный слой. Поэтому горячий воздух как бы приклеивается к поверхности земли, тихонько перемешиваясь с холодным. Попробуй в речке на ровном мелководье расстели на дне простыню. А потом попытайся за четыре угла вверх поднять – сил не хватит. А если за один угол потянуть – она вся и всплывёт. Так и с ветрами – стоит в толще холодного воздуха как бы просверлить дырочку и ввинтить туда струю тёплого воздуха, словно уголочек простыни, то процесс уже не остановишь! Поток начнёт со свистом закручиваться и вылетать ввысь! Это очень похоже на водоворот, только перевернутый вверх тормашками. И крутится в нём не вода, а воздушные потоки.

– А если нет над землей теплого слоя?

– Или горячий воздух у поверхности, или магия, или пожар, как в нашем сегодняшнем случае. Иначе никакого торнадо. Так вот к чему я это рассказываю. Всё, что находится рядом с воронкой, затягивается вовнутрь её. Поэтому все ядовитые газы, если даже их и расплескалось чуток, втянулись в воронку и там сгорели.

– То есть ты хочешь сказать, что все твои манипуляции с ручным облачком – это и есть просверливание дырки в толще холодного воздуха?

– Вот! Ты все с лёта понял! Только сверление – это утрированно сказано. Мы просто подгоняем или притормаживаем разные потоки воздуха. И при помощи магии мы можем поднимать восходящие ветерки и тогда, когда нет особого перегрева воздуха у поверхности земли. Но только на ровной площадке.

– Понятно. Ладно, спасибо тебе за лекцию и за помощь с ножнами.

– Это тебе спасибо, что заглянул. А с мечом повозиться мне же и самому интересно! Ты заходи почаще в гости, а то мы с тобой всё больше официально общаемся.

– Хорошо. Ладно, пойду я посмотрю, как там Анфиса.

– Ага, а я покручу торнадо над этим садом растений‑убийц. Надо сбривать заросли. Хоть и понимаю, что бестолковое занятие, но всё лучше, чем сидеть и смотреть на них.

Я положил кладенец с новыми ножнами в хрустальный ларец и подошёл к бане. Дверь оказалась закрытой, ни Василиса, ни баба Вера на тихую речь не откликались. Именно не отзывались, то есть слышать они меня слышали, но не отвечали, мне это не понравилось, но ломиться в баню не стал. Хотя бы сказали, что случилось, или всё‑таки растрата жизненных сил на волшебство – это на самом деле страшная вещь? Чтобы хоть как‑то занять себя, решил зайти к Абсолютникам. Появилось у меня одно желание, которое можно загадать перстню, и ещё неплохо бы почитать про Шама. А обращаться с этой просьбой к Николаю мне никак не хотелось, не знаю – почему так, но не хотелось, и всё тут. Ещё в этот раз я решил не вызывать Назара, а пройти везде самому, а заодно проверить: настолько правдиво всё, что он нам расписывал?

Выйдя из предбанника, я направился к хранилищу артефактов. Первая дверь пропустила меня без вопросов, прошёлся вдоль витрин, немного поглазел – да, немало Казимир насобирал всякой всячины. Если просто перечислить всё собранное здесь, то получится толстенная книжка страниц в пятьсот, хотя наверняка такой каталог уже существует. Так же без вопросов меня пропустили и охранники у последнего зала с самыми ценными артефактами, краеугольными, как назвал их Назар. От прикосновения карточки бронированное стекло витрины открылось – никаких подвохов, всё как обещано.

Надев перстень на палец, стал любоваться безумной чистотой бриллианта и строгой правильностью его граней. В моей голове почему‑то зазвучала музыка: «И все сокровища мира лягут к твоим ногам», но эту тему я прогнал. Стал прислушиваться к ощущениям, а когда почувствовал тепло в левой части грудной клетки, то произнёс:

– Желаю, чтобы Анфиса вышла замуж за шатуна Лёшу и жила долго и счастливо!

После чего вернул перстень на место, закрыл витрину и вышел обратно. Перед этим я долго обдумывал: как сформулировать желание, чтобы Анфиса выздоровела? Вот и придумал такую формулировку – косвенно она и должна означать, что предводительница клана Огня выздоровеет и останется жива. Может, мой план был и несовершенен, но ничего другого я сочинить не смог, вернее, придумывать‑то придумывал, но остальные варианты формулировок содержали логические двусмысленности.

Завершив самую сложную часть моего визита, я с чувством выполненного долга пошёл искать малую Библиотеку, но здесь мне уже пришлось обратиться за помощью. Пожилая дама, которую я остановил прямо в коридоре, отнеслась ко мне очень дружелюбно и не просто рассказала, но и проводила до входа. В книгохранилище молодой служащий без вопросов выдал мне книжку Пелакина и вложил закладку на страницу, где описывался сон про Шама. Мне достался явно не оригинал, а какое‑то довольно современное переиздание, но я и не претендовал на большее. Сев за свободный стол, собрался погрузиться в долгое чтение, но, к моему удивлению, описание сна оказалось чрезвычайно кратким. Если убрать яти и заменить устаревшие слова, то дословно в предсказании говорилось следующее:

«Когда наступят смутные времена и тёмные кланы начнут уничтожать всё светлое, то в магический мир придёт человек со стороны по имени Шам. Он начнёт свой путь с нарушения устоев и традиций, перевернёт все сложившиеся веками понятия и принципы. Шам возьмёт в жёны самую прекрасную предводительницу светлого клана. Он без оружия войдёт в дом к предводителю чёрных кланов, вызовет его на честную дуэль и одержит победу. К нему потянутся все, кому будет грозить страх уничтожения, Шам создаст армию и возглавит её. Он поведёт светлых воинов за собой, и его войска будут одерживать победы одну за другой, и во всём им станет способствовать удача. И настанет день, когда будет повержен последний злодей, светлые силы победят, и начнётся десятилетие добра и справедливости».

И это всё, удивился я, ну и предсказание – ничего конкретного! Хотя попробуй предугадай хоть так, когда даже намёка на дальнейшие события ничего не предвещает! Он же это писал, когда нынешней ситуации с поглощением светлых кланов и в помине не существовало. Тогда, насколько я понял из туманных намёков Василисы, Библиотекаря и Назара, клан Заповедного леса был настолько силён, что мог прихлопнуть Кащея словно муху! Посмотрел дату, когда Пелакин записал свой сон, и ахнул: одна тысяча семьсот двенадцатый год! Это же за сто лет до вторжения Наполеона! Кто у нас тогда правил‑то? Ну точно, Пётр Первый. Вот это да! Может, важно то, что с даты этого сна минуло ровно триста лет? Навряд ли. Это же просто круглая в десятичном исчислении цифра: три сотни, а переведи её в шестнадцатеричную форму, она таковой быть тут же перестанет.