Менялы - Артур Хейли

Хейворд не считал нужным вовлекать в это дело Алекса Вандерворта, к тому же ссуда не была такой уж большой и для неё не требовалось одобрения комитета по денежной политике. Таким образом, через несколько дней Роско Хейворд лично её одобрил, подписав необходимые бумаги, на что он имел полное право.

А вот на что он не имел права – и никого не поставил об этом в известность – это на личную сделку с Джи. Джи. Куотермейном.

Во время их второго разговора насчет «Кью-Инвестментс» Большой Джордж, звонивший из чикагского отделения «СуНатКо», сказал:

– Мы говорили с Харольдом Остином о тебе, Роско. Мы оба считаем, что настало время и тебе присоединиться к нашей инвестиционной группе. Мне хочется, чтобы ты был с нами. Поэтому я выделил тебе две тысячи акций, которые, будем считать, уже оплачены. Это сертификаты на предъявителя без указания фамилии – так будет более безопасно. Я велю послать их почтой.

Хейворд засомневался.

– Спасибо, Джордж, но не думаю, что мне следует на это соглашаться.

– Ради всего святого, почему?

– Это будет не этично.

Большой Джордж расхохотался:

– Это реальный мир, Роско. Подобное происходит между клиентами и банкирами постоянно. Ты это знаешь. Я это знаю.

Да, Хейворд знал, что такое случается, но не «постоянно», как утверждал Большой Джордж, и сам Хейворд никогда в таких делах не участвовал.

Не давая ему сказать, Куотермейн продолжал настаивать:

– Слушай, приятель, не будь дураком. И если тебе так больше нравится, давай скажем, что эти акции – тебе в благодарность за совет по вложениям.

Но Хейворд знал, что не давал никакого совета по вложениям – ни тогда, ни впоследствии.

Спустя два дня сертификаты акций «Кью-Инвестментс» прибыли авиапочтой в заказном письме с хитрыми печатями и пометкой «Сугубо лично и конфиденциально». Даже Дора Каллаган его не вскрыла.

Вечером того же дня, изучая приложенную Большим Джорджем сводку о финансовом положении «Кью-Инвестментс», Хейворд понял, что принадлежащие ему две тысячи акций номинально стоят по двадцать тысяч долларов. Со временем, если «Кью-Инвестментс» начнет приносить прибыль или её акции пойдут в продажу, стоимость их значительно возрастет.

В этот момент Хейворд решительно хотел вернуть акции Джи. Джи. Куотермейну; затем, поразмыслив над своим ненадежным финансовым положением – а состояние его дел за последние несколько месяцев ничуть не улучшилось, – он заколебался. В конце концов он поддался искушению и через два-три дня спрятал сертификаты в свой сейф в главном отделении «ФМА». Он же не отобрал у банка деньги, рассуждал Хейворд. Нет, не отобрал. На самом деле из-за сделки с «Супранэшнл» все обстояло как раз наоборот. Так если Большой Джордж решил сделать дружеский подарок, то зачем проявлять неблагодарность, отвергая его?

Но то, что он его принял, по-прежнему немного беспокоило Хейворда, в особенности после того, как Большой Джордж позвонил ему в конце прошлой недели – на этот раз из Амстердама – и попросил дополнительно полмиллиона долларов для «Кью-Инвестментс».

– У нашей группы «Кью» возник уникальный шанс приобрести здесь, в стране гульденов, блок акций, которые наверняка пойдут на повышение. По простому телефону не могу много рассказывать, Роско, так что доверься мне.

– Я, конечно, верю, Джордж, – ответил Роско, – но банку нужны подробности.

– Получишь их завтра с посыльным. – И Большой Джордж подчеркнуто добавил:

– И помни, ты теперь один из нас.

Во второй раз Хейворду стало ненадолго не по себе: похоже, Джи. Джи. Куотермейн уделяет больше внимания собственным вкладам, чем руководству «Супранэшнл». Но новости следующего дня разубедили его. «Уолл-стрит джорнэл» и другие газеты поместили на видном месте заметки о проведенном Куотермейном захвате через «СуНатКо» промышленных компаний в Европе. Это был переворот в экономике, в результате которого акции «Супранэшнл» подскочили на биржах Лондона и Нью-Йорка, что делало тем более разумным предоставление «ФМА» ссуды промышленному гиганту.

Как только Хейворд вошел в свою приемную, миссис Каллаган одарила его своей обычной, исполненной достоинства улыбкой.

– Остальные бумаги у вас на столе, сэр.

Он кивнул, но, войдя в кабинет, отодвинул кипу в сторону. Его одолевали сомнения по поводу уже подготовленных, но ещё не одобренных бумаг о дополнительной ссуде «Кью-Инвестментс». Однако отбросив и их, он набрал по городскому телефону номер рая.

* * *

Номер, представший глазам Хейворда, когда он вошел, был обычным для хилтонских отелей – чистая, достаточно удобная и совершенно неуютная коробка. К ней примыкала небольшая гостиная в том же духе – в этот раз, как и в остальные, Эйврил заказала номер люкс.

Они провели здесь всю вторую половину дня. Позанимавшись любовью, они подремали, проснулись, опять любили друг друга – хотя и не совсем успешно, – потом заснули ещё на час. Сейчас оба одевались. На часах Хейворда было восемь вечера.

Он был измучен, физически опустошен. Больше всего ему хотелось отправиться домой и лечь спать – одному. «Сколько должно пройти времени, чтобы было прилично ускользнуть?» – размышлял он.

Эйврил была в гостиной, она говорила по телефону. Вернувшись, она сказала:

– Я заказала нам ужин, дорогуша. Скоро его доставят.

– Замечательно, моя дорогая.

На Эйврил была прозрачная комбинация и колготки. Никакого лифчика. Она принялась расчесывать свои длинные спутавшиеся волосы. А он сидел на кровати, наблюдая за ней, и, несмотря на усталость, подмечал, каким гибким и чувственным было каждое её движение. По сравнению с Беатрис, которую он привык видеть каждый день, Эйврил была такой молоденькой. Он вдруг почувствовал себя отвратительно старым.

Они прошли в гостиную.

– Давай откроем шампанское, – предложила Эйврил.

Оно стояло на серванте в ведерке со льдом. Хейворд заметил его ещё раньше. К этому времени почти весь лед растаял, но бутылка была ещё холодной. С непривычки он замешкался с пробкой и проволокой.

– Не пытайся двигать пробку, – сказала ему Эйврил. – Наклони бутылку на сорок градусов, затем держи пробку и поворачивай бутылку.

Все получилось легко.

Забрав у него бутылку, Эйврил наполнила два бокала. Он покачал головой:

– Дорогая, ты же знаешь, я не пью.

– Ты почувствуешь себя моложе.

Она протянула ему бокал. Сдаваясь, он взял его и подумал – она будто прочла его мысли.

После ещё двух бокалов, когда заказанную еду принесли в номер, он и в самом деле чувствовал себя моложе.

Когда официант ушел, Хейворд заметил:

– Тебе следовало разрешить мне заплатить. – Несколько минут назад он достал было бумажник, но Эйврил жестом велела убрать его и подписала чек.