Вкус любви - Эмма Беккер

Без пяти девять: Месье паркуется перед оградой клиники. Не успевает он выйти из машины, как его окликает коллега, который, болтая с ним о том о сем, сопровождает его до операционного блока. Переодевшись в раздевалке, Месье запирает в шкафчик свой саквояж хирурга, бумажник, мобильный и меня. Месье оперирует. Месье — взрослый мужчина. У Месье обязательства.

Поскольку у меня их нет, я бесшумно возвращаюсь в спальню. Моя самая младшая сестренка ворочается в кровати и ворчит:

— Чего ты ходишь?

— Ничего, просто не спалось.

Луиза, наверное, тут же уснула. Запах ее сна витает над нами, в комнате темно. Через несколько минут встанет моя бабушка, и если я не успею уснуть до этого, то поспать уже не удастся. Вопрос — как это сделать. Ненависть к Месье действует на меня словно допинг.

Я ворочаюсь и мешаю спать Луизе, поэтому через некоторое время решаю удалиться. Я взбираюсь на второй этаж, где спят Алиса и Люси, и расчищаю себе местечко в кровати сестры, которая подвинулась, не просыпаясь. В моем полном и всепоглощающем раздражении (и глубокой грусти, в чем мне совсем не хочется признаваться) единственное, чем я утешаю себя, пытаясь уснуть, — перспектива накуриться. Накуриться, чтобы хохотать во все горло, с красными глазами, тяжелыми веками, пересохшим ртом. С тех пор как я узнала Месье, меня спасают наркотики, помогающие пережить его отсутствие.

Август

Вторник.

Я уже неделю в Берлине в окружении моих обожаемых девчонок. Среди них присутствует и всем известная Люси, которую я встретила, энергично похлопав по спине, — либо это, либо самые утонченные и невыразимые ласки, третьего не дано.

В первый день было солнечно и жарко, и я приобщила своих крошек к удовольствию курения травки, валяясь в нижнем белье в парке Монбижу. Я переводила взгляд с одной на другую, прикидывая, сколько времени им понадобится, чтобы перестать сопротивляться. Через пять минут, раскинувшись в позе морской звезды, они уже не хотели никуда уходить. Что и требовалось доказать.

В разгар карточной партии Люси стащила у меня «Месье», и теперь все, что я могла о ней написать, для нее не секрет. Она была полностью увлечена чтением, поэтому приходилось постоянно дергать ее, когда наступала очередь делать ход, и напоминать масть козыря.

Со сжавшимся сердцем я пыталась угадать, что происходит в ее красивой головке, за большими темными глазами: считает ли она все это вымыслом или уловками моего извращенного сексуального воображения, в котором отныне безраздельно властвовали она и Месье. Но это так и осталось тайной: она спокойно отложила в сторону тетрадь, не сказав ни слова, словно незачем было обсуждать, почему рядом с ней я перестаю думать о Месье, почему ее обнаженное тело влечет меня сильнее, чем его член.

Четверг.

Если я так умираю от сексуального желания, то, наверное, потому что Зильберштейн и Ландауэр названивают мне по очереди, напоминая врачей, справляющихся о состоянии пациентки, соблюдающей диету. Я за границей уже десять дней, и мне приходится довольствоваться собственными пальчиками, испачканными чернилами. Но одна вещь явно не дает им покоя, — поскольку, не успела я закончить разговор с Ландауэром, как позвонил Октав, чтобы убедиться: ему сказали правду, и Элли Беккер обходится целый месяц без мужчины. Эка невидаль.

Я могла бы, для красоты фразы, выделить нюанс: «месяц без мужчины». Но мне не хотелось бы вмешивать Люси в этот сексуальный цирк, оставлять ее имя в памяти тех ребят и демонстрировать притязания, которые пока ни на чем не основаны. Я решила не рисковать и сделала вид, что мужественно несу свой крест, убеждая их: подобное воздержание пойдет на пользу моим нервам.

В чем я совершенно не уверена.

В любом случае говорить о воздержании бессмысленно, поскольку с момента моего сенсационного приезда в Берлин я не упустила ни одной возможности довести себя до оргазма в моей маленькой неудобной кроватке — ибо, несмотря на поездки, перемену мест и новые привычки, мир, в который я каждый вечер погружаюсь на десять минут, остается неизменным. С теми же главными действующими лицами: Месье и Люси. И между ними — я, готовая подчиниться всем существующим порокам, самым невероятным и невыразимым.

Я присоединилась к девчонкам в парке Виктории в Мерингдамме. Стояла такая жара, что мы разлеглись на лужайке в купальниках, окутанные приятным ароматом травки, смакуя медовый привкус пива, которого не найдешь ни в каком другом месте. Каждый раз, открывая глаза, я вижу Люси в обрамлении моих коленей.

Возвращаясь к отелю, мы обнаружили на Кройцбергштрассе кафешку, замаскированную под магазин товаров для туризма. У продавца травки не было (кто бы сомневался), но он вручил нам пятнадцать волшебных пилюль. Сейчас мы буквально на крыльях летим в сторону Веддинга, а в моей сумочке лежит то, что позволит нам провести очень хороший или очень плохой вечер.

Говорила ли я, что Месье был гораздо сильнее всех наркотиков? Ни один искусственный рай не может удержать его вдали от моих мыслей. Мы с девчонками устроили такой маскарад с этими пилюлями, что я на время сконцентрировалась только на них, на той сильной любви, которую я к ним испытывала. Мы то и дело выбегали из гостиной в большой тенистый двор по мере того, как начинались позывы тошноты, Люси при этом держалась рукой за живот. Разговаривали мало, прерываясь в середине фразы, когда неприятная волна, поднимающаяся в желудке, делала невыносимым любое усилие. Поначалу возле велостоянки нас сидело всего четверо — остальные решили прилечь в номере. Люси курила сигарету с намерением стойко перенести нескончаемые мучения, а я пыталась, насколько это возможно, отвлечься от собственного недомогания, чтобы при помощи игры в слова поддержать стремительно падающий в войсках боевой дух. Алиса, следуя сестринской солидарности, вымучивала из себя улыбку, затем снова втягивала голову в плечи. Флора, сидя по-турецки на газоне и глядя в пустоту, грызла ногти. В повисшем молчании не было никакой неловкости: в это время мы изо всех сил боролись с нашим недомоганием, ломотой в ногах, учащенным дыханием и безудержным желанием вывернуться наизнанку. И хотя я уже начала беспокоиться, как бы пройдоха продавец нас попросту не надул, день был таким погожим и теплым, в воздухе так приятно пахло, что фиаско казалось невозможным. Я выжидала.

— Держимся, не сдаемся! — крикнула я достаточно громко, чтобы взбудоражить свой организм, и спазм в желудке тут же заткнул мне рот.

Алиса рискнула встать, чтобы перебраться ко мне поближе, и, прислонившись к стене, закурила сигарету.

— Сколько уже времени прошло, как мы приняли эту дрянь? — громко спросила она.

— Скоро будет час, — лаконично ответила Флора и тоже поднялась, с сигаретой в зубах. — Дайте огоньку.

Люси протянула свою загорелую руку с зажигалкой.

— Как думаешь, долго это еще продлится? — раздался ее голос из облака дыма.

— Рвота? Думаю, скоро закончится.

На самом деле я ничего об этом не знала. Я уже радовалась тому, что смогла удержать содержимое своего желудка на обычном месте. Перспектива провести весь день в подобных ощущениях меня совершенно не привлекала, было отчего разрыдаться.