Хождение по водам - Джемма О'Коннор

– Полагаю, это не имеет большого значения. К тому моменту миссис Уолтер была мертва уже несколько часов.

Сержант вышел от мисс Спиллейн в растрепанных чувствах и на обратном пути заскочил в участок. Значит, не он один связывал девушку с Весельчаком. Мона подтвердила его догадку. И дала ему первое настоящее свидетельство того, что во вторник Суини был на берегу устья со стороны Трианака. Более того, она наблюдала его машину примерно в ключевое время. Но не мог ли Суини попасть туда еще раньше? Скажем, на катере? И не он ли ликвидировал все бумаги и свидетельства личной жизни в доме миссис Уолтер? В то же время Мона видела, как Крессида ехала в Трианак, но не заметила, чтобы она оттуда уезжала. «Черт! Ладно, сперва разберемся с одним, затем займемся другим».

Он позвонил дежурным в полицейские участки в Данкрса и Дейнгине и, назвав регистрационный номер, попросил обратить внимание на машину Вэла Суини. На другом конце провода зашелестели бумагами.

– Постой, Фрэнк, у нас уже есть ориентировка на этот автомобиль.

Рекальдо устало закрыл глаза. Он снова оказался на шаг позади инспектора Макбрайда.

– Просто решил подстраховаться, – сказал он в трубку. – Знаешь, как бывает, когда трое занимаются одним и тем же делом…

– Не разберешь, кто начальник, а кто рабочая лошадка. Понимаю. Не беспокойся, все под контролем. Было общее указание. Порты и аэропорты.

– Отлично, – буркнул Рекальдо, ругнувшись про себя. И только начал писать подредактированный вариант рапорта о своих разговорах с О'Даудом и Моной Спиллейн, как в дверь постучали. Он осторожно приоткрыл створку. На пороге стояла незнакомка. Рекальдо загородил проем, не давая ей заглянуть внутрь.

– Слушаю вас?

– Полагаю, вы сержант Рекальдо? Я вас искала. – На ее лице светилась многообещающая улыбка.

– Вот как? – холодно переспросил он.

– Именно. – Она протянула ему руку. – Фиона Мур из «Санди индепендент». Я гостила несколько дней в Дейнгине когда все это произошло.

– Как удачно. – Он знал ее колонку. Она специализировалась на разговорах по душам со знаменитостями, слегка сглаживая острые углы тем, что подпускала остроумные и самокритичные замечания по поводу собственной жизни и всеобщей распущенности. Фиона Мур была одаренной журналисткой и обладала подчас убийственным пером. Рекальдо никогда не мог понять, как ей удавалось заставлять свои жертвы обнажаться. Но теперь ему стало ясно: эта особа была на вид совершенно безобидна. Около сорока, чуть полноватая, она тем не менее производила приятное впечатление: подкупали превосходная кожа, по-детски ясные невинные голубые глаза, широкая дружеская улыбка. На ней были немыслимо облегающие серебристые кожаные брюки и светлосерый пушистый джемпер – опасно привлекательное сочетание.

Рекальдо знал, что она способна сочинить портрет, даже если жертва не произнесет ни единого слова.

– Как дела, Фрэнк? – спросила она с непринужденной фамильярностью и томной улыбкой. Выговор казался скорее среднеатлантическим, чем дублинским.

– Что вам угодно?

– О, всего несколько слов о работе.

– О моей работе? – Сержант удивленно изогнул брови.

– Нет, мистер Рекальдо, об убийстве. Вы самый неуловимый полицейский из всех, кого мне приходилось встречать.

– Выходит, не такой уж неуловимый, коль скоро вам удалось меня выследить. Так все-таки что вы здесь делаете? Вы же ведущая колонки – вот и ведите ее.

– Очень остроумно, – скривилась журналистка и, отбросив любезности, перешла к делу. – Почему не было никакого заявления для прессы? Когда вы намереваетесь произвести арест?

– Сказать по правде, – вкрадчиво начал Рекальдо, – понятия не имею. Я всего-навсего сельский полицейский, тяну здесь лямку. Расследование убийства не мое дело. Вам следует связаться с инспектором Макбрайдом и суперинтендантом Коффи, если, конечно, удастся их найти. А я, прошу прощения, завален бумажной работой. – Он изобразил подобие улыбки. Но зря надеялся, что так легко от нее отвязался, – святая простота. Мисс Мур видела его насквозь. И едва он вознамерился закрыть дверь, подставила ногу.

– Ой! Больно.

– В таком случае уберите ногу. Мне больше нечего сказать.

Фиона ошпарила сержанта взглядом, но после минутного противостояния убрала ногу. Рекальдо захлопнул дверь и запер, но это нисколько не помогло.

– От нечего делать придется черкануть о тебе в следующий воскресный номер, – прокричала из-за створки журналистка хрипловатым голосом. – Ох и забойный получится материал. У меня невесть с каких времен сохранилась твоя потрясающая фотография. – Все стихло, и на мгновение показалось, что Фиона ушла. Но она заговорила опять. – Интересно, какой заголовок поставит редактор? Уж я ему кое-что подскажу. Учитывая твою знойную внешность, я бы предложила «Секс». Слушай, какого черта такой парень, как ты, застрял в здешнем гнилом захолустье? – Она еще постояла и, не дождавшись ответа, крикнула: – До скорого, Фрэнки. Я сделаю из тебя звезду!

Рекальдо хотел разобрать почту и прослушать телефонные сообщения, но был не в состоянии сосредоточиться. Убедившись, что враг покинул прибрежные воды, он, захватив кипу бумаг, пулей вылетел к машине. И успел убраться как раз вовремя: мгновение спустя из-за угла появилась и взяла участок в осаду толпа журналистов и журналисток. Репортеры напоминали разгулявшихся футбольных фанатов с той лишь разницей, что все, как один, были затянуты в черную кожу. Рекальдо нажал на клаксон и пробился сквозь самую их гущу, а затем свернул к дому, ожидая, что у порога встретит такую же толпу. Но там никого не оказалось. Возможно, репортеров прогнала собака – пес заливался лаем, а на двери с внутренней стороны виднелись свежие царапины от когтей Сержант грустно посмотрел на животное.

– Как же, дружище, я плохо с тобой обращаюсь! – проговорил он и почесал мягкие болтающиеся уши. – Не смогу сегодня взять на прогулку. – «Ив обозримом будущем тоже», – добавил он про себя. И вдруг принял вполне очевидное решение, разозлившись на себя за то, что не додумался до этого раньше. Свободной рукой набрал справочную, спросил номер кишаунской псарни и договорился с миссис Рейли, что собаку возьмут на такой срок, чтобы успеть научить хорошим манерам.

– Когда вы ее привезете? – спросила хозяйка псарни.

– Сегодня, – пообещал сержант.

Отчаянно хотелось кофе. Сначала удивительные откровения Моны, затем наскок журналистки. Рекальдо сделалось не по себе, тем более что повел он себя не лучшим образом. Следовало сразу послать Фиону подальше и не произносить ни слова. Черт! Он налил себе кофе и устроился за кухонным столом, а счастливый Баркер положил морду ему на ноги. Рекальдо хотелось бы устроить себе долгую бодрую прогулку на скалах, привести в порядок чувства и подумать, как оградить от опасностей Крессиду и Гила. Необходимо было со всей энергией взяться за расследование убийства, раз на этом событии завязано все: Кресси, их будущее, его работа. Его репутация. В этом деле он поступал противно своей натуре, что вносило еще большую неразбериху. Когда Макбрайд обнаружит, что сержант похитил Крессиду – а он профессионал и непременно узнает об этом, если уже не узнал, – вот тогда придется расплатиться по полной. Дублинец вполне способен вспылить и вернуть Кресси обратно со скандалом. Диллоны тоже могут незаслуженно пострадать. А они были его лучшими друзьями – одна из причин, почему Рекальдо решил поселиться в здешних краях. Слишком ценил эту семью, чтобы долго злоупотреблять их великодушием. Но пока Кресси в безопасности у Диллонов, Коффи в Дублине или Корке, а Макбрайд идет по следу О'Дауда, у него есть по крайней мере несколько часов. Отныне он станет сначала думать и лишь потом действовать.