Близнец Бога - Джереми Робинсон

Мысли Тома перескочили на учеников Иисуса. Петр и Матфей смеются, вспоминая разные шутки и сидя за выпивкой. Том чувствовал себя школьником накануне летних каникул. Он собирался попрощаться с друзьями, которых больше никогда не увидит. Расставаться, конечно, больно. Но тянуть нет смысла. Иисус мертв, мертв уже неделю. И нет никаких известий о его воскресении. Иисус был обманщиком, и Том ненавидел его за это.

Том признавался себе: где-то глубоко внутри он желал, чтобы Иисус воскрес, доказав, что он — воплощение Бога, и что есть надежда на жизнь вечную; чтобы он оправдал смерть Меган, по крайней мере, показал — она умерла не ради лжеца… Но нет. Спаситель Меган гнил в пещере. Как в конечном счете будет с каждым.

Значит, Дэвид ошибался, а он прав: Иисус — обманщик… И все-таки это был потрясающий, удивительный человек, и Том, думая о нем, остро ощущал, как мучительно его теперь всем не хватает. Том вспомнил, как Иисус висел на кресте, как взывал к Богу, как его тело обмякло с последним вздохом… и почувствовал, что глаза наполняются влагой. В последние дни, заметил Том, он почему-то редко вспоминал об уходе своего друга. А сейчас — плакал.

— Том? — сказал Дэвид, входя в комнату. — Время… — Он увидел слезы на лице друга и замер.

Первой реакцией Тома было смущение: мужчина не должен плакать. Он вытер лицо.

— Дэвид, что хорошего принесла смерть Иисуса?

Дэвид подтащил к себе грубый деревянный стул и уселся.

— И не говори мне всякой чепухи насчет Спасителя мира. И насчет «нашей эры» тоже.

— Когда ты прыгнул первый раз и все только начиналось, я разговаривал с Салли. Она хотела знать, в чем опасность твоего прыжка в прошлое, что случится, если ты опровергнешь историю Иисуса. Тогда я еще не знал о неизменности времени. Я думал, ты можешь разрушить все, что мы знаем и любим в нашем мире.

Том внимательно слушал.

— Попробуй представить мир без Иисуса.

— Легко. Меган была бы жива.

— Хорошо. Тогда представь мир без христианства.

— Ответ тот же.

— Том, думай не о себе. Помысли о глобальных последствиях.

Том послушно задумался. Несколько древних мировых культур… Да, они бы не возникли, но и черт с ними, не так уж много они и значат… Семьи христиан — людей, которые встретились в церкви; их религиозная общность удерживала их вместе, тогда как другие могли разойтись. Без Иисуса их дети никогда не родятся, и миллиарды жизней пойдут по другому пути… да, это плохо.

— Угу, представил.

— Правда?

— Если бы я каким-то образом испортил историю Иисуса, миллиарды людей могли бы никогда не встретиться, и у них не родились бы дети, сделавшие наш мир таким, какой он есть.

— Верно, но это только малая часть большой картины. Честно говоря, Том, я удивлен. Уж не притупился ли твой ум за последние годы, проведенные вдали от смога и генно-модифицированных продуктов?

— Э-эй. — Это был удар по самолюбию ученого, и Том решил пустить в ход все свои мозговые ресурсы, пытаясь представить мир без Иисуса, дальнейшую историю и будущее человечества.

Дэвид следил за сосредоточенным лицом друга и улыбался. Он не сомневался: сейчас Том сам все поймет.

Том посмотрел на него:

— Америка.

Дэвид кивнул.

— Я не думал об этом раньше… Америка никогда бы не возникла.

— Одна нация под Богом.

— Под Иисусом.

— Мы с тобой не родились американцами, но Америка стала нашим домом. И вряд ли мы пожелаем иного. Америка — христианская страна, Том, основанная на религии. И эта религия не существовала бы без Иисуса.

— Но не каждый верит в Иисуса, — возразил Том.

— Это правда, однако никто не станет отрицать: величайшая страна из всех, когда-либо существовавших на планете, была основана верившими в него людьми. Даже сегодня большинство людей в Америке верят в Иисуса. Сотри Будду, Вишну или Мухаммеда из истории — и Америка останется. Убери Иисуса — и Америка исчезнет.

Том пожал плечами:

— Ты прав.

— Да? — Дэвид поднялся.

— Мир в целом стал лучше благодаря Иисусу — Бог он там или нет. Но отдельные люди страдают из-за него. Если бы он и вправду был Богом, разве не устроил бы все так, чтобы каждый получал от него помощь, а не только вся популяция в целом? Как насчет людей, которые живут и умирают во имя него?

— Думаю, он любит их сильнее, чем других.

Том улыбнулся:

— Да, пожалуй. Он такой… Мне его не хватает.

— Мне тоже, — ответил Дэвид.

— Ладно, давай заканчивать. Я только хочу попрощаться с Петром и Матфеем и отправлюсь домой, — Том пошел к двери.

Он убедился, что Иисус — обманщик, но вместе с тем осознал, что нет другого человека в истории, чья жизнь и учение повлияли бы на мир сильнее. Да, Иисус не был Богом. Но он снискал уважение Тома.

Тому, Дэвиду и Салли потребовалось три дня, чтобы преодолеть расстояние от дома Лазаря до дома, где остановились ученики после смерти Иисуса. У Тома еще не зажили раны, а Салли не привыкла к долгой ходьбе.

Когда они вошли в виноградник, впереди, всего в четверти мили, показался белый домик, со всех сторон оплетенный лозой.

Салли посмотрела на него:

— Пожалуйста, давайте там остановимся. У меня опухли ноги.

— Радуйся, что ты еще в кроссовках, — заметил Том. — Прошел год, прежде чем я привык к сандалиям… Мои ступни теперь вряд ли когда-нибудь будут мягкими, как раньше. Даже когда мы вернемся обратно.

— Том, я как раз собирался спросить тебя об этом, — сказал Дэвид.

— О чем?

— О возвращении домой.

— И что?

— Ты точно хочешь вернуться?

— Конечно. Но почему ты спрашиваешь?

— Ну… есть Мария.

— Она отправится вместе со мной.

— А как же Лазарь, Марта — ее семья? У нее больше причин остаться, чем у тебя — уйти… — Дэвид помахал часами перед Томом. — И ты всегда можешь заскочить в гости.

— Я… я просто не подхожу сюда… не вписываюсь. Кому нужен квантовый физик в 30-м году нашей эры?

— Но возможно, ты способен предложить миру нечто иное… большее, чем твоя наука…

— Что, например?

— Близнец! Давид! — послышался знакомый голос.

— Матфей! — радостно закричал Том.

Матфей подбежал и крепко сжал Тома в объятиях, оторвав от земли:

— Куда вы пропали? Мне столько нужно вам рассказать! Вы не поверите!

Лицо Тома покраснело. Заживающие ребра скрипнули.