Богатый, сильный, одинокий - Ксения Черногорская

Он молчал, опустив взгляд.

- Понимаешь, Ром, - сказала я. - Обычно люди, которые не могут доверять, предстают в глазах окружающих эдакими несчастными бедолажками, окружёнными лживыми злодеями. Но ты знаешь, это ужас, просто ужас - быть той, кому не доверяют, в то время, как повода нет и не было. Тотально не доверяют. При том, что доверять можно и нужно стопроцентно. Не доверяют потому, что были некие бабы, которые предавали. Я - не они.

- Я это понял...

- Главное - вовремя. Позволь мне просто уехать в аэропорт.

- Я тебя подвезу. Если ты не против...

- Не против.

Спустя минуту я села к нему в машину, а ещё через десять минут мы подъехали к аэропорту.

Роман вынул из кармана шорт бумажник и предложил мне денег, "Хотя бы для того", как он сказал, "чтобы быть уверенным в том, что у тебя не возникнет финансовых проблем в дороге", но я так на него посмотрела, что он уставился перед собой и пробормотал:

- Я не хотел тебя обидеть... Прости.

Сказав "Пока", я вышла из машины. Даже не взглянула на него. Не для того, чтобы задеть, просто боялась разреветься. Мне было так плохо, что хотелось только одного: сесть уже в этот самолёт и улететь отсюда подальше.

В каком-то забытьи я оформляла билеты, затем ждала самолёт, то прохаживаясь туда-сюда по залу ожидания, то сидя в кафе и глотая горький эспрессо. Купила пару книжек в полёт и обе о любви...

Потом был долгий перелёт, во время которого я то спала, то, погружённая в свои переживания, старалась не расплакаться, чтобы не было вопросов у персонала. Я просто хотела, чтобы меня никто не трогал. Пару раз запиралась в туалете только для того, чтобы дать волю душившим меня слезам.

Впервые в жизни мне так сильно понравился мужчина, и я так искренне, так тепло и нежно впустила его в свою душу, оттаяла ... И на тебе... Да что ж такое-то... Что ж мне так не везёт с мужиками? Что я опять сделала не так? Ну да, ему сделали больно, сильно больно, но другие женщины, не я! Я ни разу не обманывала его, ни разу не предавала! Зачем он так со мной? Как же мне ему теперь верить?!

А Люси? Ну что я ей сделала-то? Зачем бросать трубку? "Крупная рыбка"... Будто я какая-то беспринципная хищница, отбившая у неё мужика... Откуда же я знала, что именно Роман - её любимый мужчина? И он понравился мне вовсе не потому, что он миллиардер, я и не знала о том, мне просто было с ним очень хорошо...

А теперь всё. И никакой Канберры, а я-то дура, размечталась... Думала, как классно, вот уж действительно отдохну от этой суматохи, доверюсь мужчине, расслаблюсь, забуду про невзгоды на острове и наконец-то не буду чувствовать себя одинокой...

Но я не могла полететь с ним в Канберру после того, как узнала, что он не тот, за кого себя выдавал, после того, как осознала, что он подсунул мне этого Евгения для того, чтобы посмотреть, не соблазнюсь ли я им, а главное - после того, как я узнала, что он и есть тот, кого любит Люси. Одно дело было лететь к хозяину острова, любимому мужчине Люси ради того, чтобы увидеть остров и замок и увидеть этого мужчину, но совсем другое - лететь вдвоём в другую страну на несколько дней - эта поездка как минимум предполагала романтические отношения. И вряд ли мы бы спали в разных кроватях.

Я вдруг ощутила, как сильно хочу его... Понимая совершеннейшую неуместность этого сейчас, я тем не менее так сильно возбудилась, что даже мысль о предстоящем разговоре с Люси, которого я, скажу честно, боялась, потому что не была уверена, что Люси вообще станет меня слушать, не могла переключить меня.

То, что произошло перед аэропортом так быстро и суматошно, теперь виделось мне будто в замедленной съёмке и совсем в другом свете: вот он смотрит на меня, встревоженно из-за ситуации, но по прежнему восхищённо, вот я снимаю с себя платье, дерзко и упрямо, и обнажённые мои соски твердеют на океанском ветру, бесстыдно топорщатся перед мужчиной, который медленно прикрывает глаза, глядя на них и распахивает вновь, чтобы насладиться увиденным, это читается где-то там за пеленой ссоры... Он смотрит на мою грудь, видит, как чуть колышется она от движений и переводит взгляд на моё лицо, смотрит на губы, смотрит в глаза, ошарашенный, растерянный и желающий меня... Я столь дерзка именно потому, что так желанна... Бросаю платье в сторону, оно словно пролитая из ведра вода, соскальзывает на траву, тревожа её, а я остаюсь в одних только кружевных трусиках, демонстрируя мужчине, который кружит мне голову, не только голую грудь, но и живот и бёдра и, когда я разворачиваюсь, ещё и попу... И вот я иду в магазин, зная, что Роман смотрит мне вслед и что смотрит, возможно и скорее всего, не он один, и буквально чувствую спиной, этим чувствительным местом промеж лопаток полоской сбегающей к не менее чувствительной пояснице, этой своей эрогенной зоной, как сильно хочет меня он, этот атлетически сложенный, красивый и уверенный мужчина, что недавно так нежил меня на своей яхте, совершенно при том не касаясь...

Но я злюсь на него и потому ускоряю шаг...

Честно говоря, я вообще не думала, что способна на такое, но хорошо помнила ту смесь отчаяния и ярости, которую вызвали у меня в душе его слова о том, что на платье и белье у меня чипы для отслеживания... Неужели нельзя обойтись без подобного?!

Я вспоминала, как снимала перед магазином трусики, спешно и, как мне казалось, неловко и не грациозно, а ведь где-то в глубине сознания я всё же очень не желала произвести на него впечатление какой-то несуразной нескладёхи, хоть и стоял он поодаль, не смея приблизиться... Вспоминала, как входила в прозвеневший дверным колокольчиком магазин, как взглянул на меня подошедший продавец - местный темнокожий парень в гавайской рубашке, у которого хватило чувства такта, чтобы просто задать вопрос, что я желаю, но не хватило сил, чтобы не скользнуть взглядом по моему обнажённому телу и не задержаться на моей груди и аккуратно выбритом лобке...

Я тогда взяла едва ли не первые попавшиеся вещи и, прикрывшись ими, одевалась уже в примерочной, но и на выходе буквально чувствовала его возбуждение, смешанное с удивлением.

А потом ещё большее возбуждение Романа и никуда не девшуюся растерянность и при этом явное желание объясниться, в то время как, я ни о чём, кроме того, что со всех сторон обман, думать просто не могла...

После первой пересадки, уже в другом самолёте я пыталась читать, но на романе сосредоточиться совершенно не получалось, смысл слов уплывал от меня, я забывала прочитанное в предыдущих абзацах, а иногда и вовсе бестолку просто бегала глазами по строчкам...

И лезли в голову эти мысли о Люси и о Романе, о том, как он смотрел на меня на палубе, когда мы просто непринуждённо болтали...

Вообще, во время этих плаваний с ним, а особенно когда мы плыли с острова, в его взглядах на меня, в его голосе, когда он говорил со мной, в его движениях, когда он заботился обо мне, было столько скрытой эротики и какой-то непередаваемой мужской нежности, что я, сама тогда толком всего этого не осознававшая, дурачащаяся, свободная от домыслов и заморочек, поняла, как прониклась всем этим и как быстро к этому привыкла, только сейчас, когда этого лишилась.