Попала! Замуж за злодея - Елена Солт

голос, чужой, не его, и чувство пустоты и обречённости накрывает с головой, засасывает в зыбучую пропасть. — Я буду править миром любой ценой. Так предначертано, решено ещё до моего рождения. А теперь уйди и не путайся под ногами!

С этими словами он оттолкнул меня так, что я отлетела к стене, не смогла удержать равновесие и упала на пол. Бурление в озере усиливалось. Шепчущиеся зашевелились, я услышала знакомый зловещий стрёкот, словно нечто заставляло их волноваться.

В озеро ведут каменные ступени. Герцог Блэк делает шаг к воде, затем ещё один. Вязкая чёрная жидкость касается его, оплетает, словно вторая кожа, врастает в тело, образуя неуязвимые доспехи.

С каждым шагом всё выше и выше: ступни, икры, колени, вот он уже стоит в озере, погружённый по пояс, раскинув в стороны руки, вокруг него начинает раскручиваться чёрный смерч. Стрекот шепчущих становится оглушительным, их тени приходят в движение, начинают суетиться.

Я в ужасе зажимаю ладонью рот, понимая, что именно сейчас происходит самое страшное: превращение герцога Блэка в жуткого монстра из моего видения! Всё сбывается, о Боже! Даркнайт выйдет отсюда не человеком!

Краем глаза замечаю какое-то движение у входа в комнату, и медленно, словно в замедленной съёмке, поворачиваю голову. Врывается Алисия, следом за ней принц Эйдан с мечом наперевес и Бивер, зажимающий рукой окровавленное плечо.

Я пребываю в некоей прострации, где время тянется мучительно медленно, а взмах ресниц длится целую вечность.

Алисия, наоборот, бросает быстрый взгляд на герцога, на меня, затем хватает с пола оброненный мной клинок, замахивается, что есть сил, и посылает его в сторону озера.

Смертельное оружие в облаке светлого магического шара на бешеной скорости летит прямо в спину герцога Блэка. Я слышу свой выдох. Вся жизнь вдруг проносится перед глазами, а потом время вдруг резко ускоряется, словно отпускают долго удерживаемую пружину.

Я вскакиваю, бросаюсь в сторону герцога и успеваю встать на пути смертоносного клинка ровно за мгновение до того, как он вошёл бы в спину Даркнайта.

Опускаю голову вниз и касаюсь дрожащими ладонями рукоятки клинка. Чувствую подушечками пальцев шероховатость символа солнца. Руки пачкаются в липкой крови, такой горячей. Странно, что боли нет.

Расширенные в ужасе глаза сестры. Застывший принц Эйдан. Искажённое жалостью лицо лекаря. Алисия бросается ко мне через весь зал, её рот открыт в отчаянном крике, но я не слышу его.

Звуки пропали. Ноги больше не держат, в голове мелодичный звон. Наверное, ангельские колокольчики, проносится мысль, а потом пространство резко схлопывается.

Даркнайт.

Оглянулся резко, да так и застыл на месте.

Сразу понял, что стряслось. Откуда? Хаос его знает.

Вот только глубоко внутри что-то вспыхнуло и резко оборвалось. Слабый огонёк, будто луч света. И тьма вдруг сделалась не самой важной.

Мэри?

В пару шагов оказался рядом с ней, как раз чтобы успеть подхватить её, не дать упасть.

Никогда в жизни я не испытывал страха. Не ведал, не чувствовал, не знал.

Узнал.

Волна полнейшего ужаса накрыла с головой: Мэрион умирала. По-настоящему, насовсем, навсегда. Её больше не будет!

Перед глазами пронеслись картинки из жизни, которые раньше считал неважными, проходными эпизодами.

Как ударила меня светом, когда пытался взять её силой.

Как первая призналась в любви, чем выбила, к Хаосу, всю почву из-под ног.

Её огромный живот, которого касался губами через мягкую ткань платья, наслаждаясь её нежным цветочным ароматом.

Её игривый взгляд снизу, когда стаскивала с меня сапоги у камина.

С каким обожанием смотрели на неё дети, когда водили хоровод вокруг заснеженной ёлки.

Она всегда дарила тепло и свет всем без оглядки, даже мне, и ничего не требовала взамен. Она отдавала, я только брал. Не слушал, не слышал, не ценил. А теперь слишком поздно!

Она отдала снова — в последний раз — свою жизнь.

Держал на руках её тело, и из груди вырвался нечеловеческий крик:

— Мээррии?! Нееет!

Я никого не подпустил к ней: ни её стерву-сестру, заливающую всё вокруг пустыми слезами, ни горе-лекаря, чьи усилия были уже бесполезны.

Вбежали Вайолет и Ворн, заметили меня и застыли на месте. Плевать. На всё плевать.

Озеро успокоилось. Шепчущие будто впали в сон. Всё вокруг стихло, словно и не было никого, кроме нас.

Гладил её побледневшее лицо, бескровные губы и понимал, насколько всё стало неважным. Всё абсолютно. Утратило краски, превратилось в тлен. Всё бессмысленно. Без её света и для меня нет жизни.

— Мээррии, — наклонился к её лицу и беспорядочно шептал, — разве я отпускал тебя? Не смей, слышишь? Ты мне нужна, только ты, никто и ничто кроме тебя. Мээррии, моя Мээррии, любимая. Вернись ко мне!

Бесполезно. Она мертва. Вынул из её груди грёбанный нож и отшвырнул его в сторону.

— Ааааааа!!!

Взревел, будто раненый дикий зверь, запрокинув голову и глядя в потолок.

Ответом был холодный свет далёких звёзд, равнодушных в своей недосягаемости.

Ударил со всей силы кулаком по каменному полу рядом с ней, впервые в жизни чувствуя, как щиплет в глазах, не обращая внимания, как сотрясаются плечи, словно на них вдруг повесили неподъёмный груз.

— Мэри, моя Мэри, ты видела в людях только хорошее, даже там, где его не было, даже во мне. Как мне жить теперь без твоего света? Весь мир погас, его сожрала тьма, но даже она теперь не имеет значения. Ничто не имеет значения. Если бы только всё можно было вернуть, Мэри, моя Мэри, всё было бы иначе, всё, абсолютно всё…

Вдруг слабая искра вспыхнула в её груди, там, где зияла страшная рана. Я протёр глаза, думая, что примерещилось, но спустя мгновение это повторилось.

Золотистые искры появлялись медленно и несмело, но их число росло, одна за одной.

— Что… что это? — сипло прошептала Алисия, падая на колени рядом с телом сестры.

— Я не знаю, — ответил, не сводя глаз с золотистых искр.

Вокруг творилось нечто невероятное. Пробуждалась магия, невероятная, древняя, мощная. Золотистые искры покрыли грудь Мэрион, затем живот, бёдра, руки, ноги, лицо, теперь она вся тонула в ослепительном золотом свечении.

Я забыл дышать, затаился, замер, боясь спугнуть чудо. Веки Мэрион дрогнули, и она открыла глаза.

— Даркнайт, — прошептала она испуганно и посмотрела себе на грудь, где от страшной раны не осталось и следа.

— Мэри, Мээррии, — сжал её плечи, боясь поверить, что это не сон, и