Первая заповедь Империи - Александр Шапочкин

– …И вернулись враги отцов наших, и столкнулись они сегодня с меньшим злом. Злом малым и неразумным, и проиграли, вынужденные на время вернуться в просторы свои. Но скажите мне, братья! Может ли меньшее зло отличаться от зла древнего, если дети они одного семени и одной же матери? «Не может!» – скажете вы, но не правы будете – ибо не зло вы, а братья наши меньшие, неразумные и неспособные понять…

Говорил со священного возвышения один из старших братьев. Он находился в своём родном обличье, невысокого гуманоида с зеленовато-сиреневой кожей и крупной для его роста головой, на которой особенно выделялись добрые ясные лучистые глаза. Нё-ъетьера, как коверкали его расу земляне, по отсталости своей не способные произносить те звуки, что слышала Вселенная ещё во времена предтеч.

Каждое слово куратора рождало экстаз в теле Антона. Он наслаждался любым моментом, когда видел своего старшего брата и был готов на всё, лишь бы…

– Ангтон… – дотронулись до его плеча шесть тонких пальцев одного из ближайших помощников куратора. – Великий проснгит тебя к себнге.

Сердце сына Великого Канцлера взлетело к небесам…

– Ну, что? Пойдём? – самопальный автомат с тихим системным треньканьем исчез в инвентаре Хомячка.

– Погоди… – вызвав карту местности, я быстро просмотрел прилепленное к ней окно сценария.

До новой фазы, в которой бандиты должны были пойти в атаку, оставалось чуть меньше двадцати минут. Обычно игроки встречали их на стенах или отлавливали во дворе, так как многие из рейдеров имели при себе найденные на десантном транспортнике одноразовые катапульты.

Бред, конечно, – кому бы в голову пришло оснащать армию столь непрактичной штукой, как одноразовый джет-пак. Но разработчикам требовался подобный агрегат, который полностью выгорал бы после применения, и они его сделали. Для чего? Да чтобы игрокам как трофей доставалось не навороченное устройство, стоящее на игровом рынке почти восемьсот рублей, а кусок оплавленного металлолома со спекшейся начинкой. К тому же в дальнейшем подобные приборы мелькали в некоторых заданиях. Игрок даже мог сам воспользоваться подобной катапультой, что служило прекрасным стимулом к приобретению в будущем настоящего прыжкового ранца.

– Ты говорила, что сделала снимок дневника дока?

– Да… А ведь точно! Если мы идём разговаривать с этим Джоном, надо бы прочитать, что там писал о нём доктор.

– Верно мыслишь! – похвалил я Хому, искоса поглядывая на нашего сопровождающего.

Боец усиленно делал вид, что так всё и должно быть. Лениво оглядывался по сторонам, поправлял надетую поверх древнего бронежилета разгрузку и медленно прохаживался взад-вперёд со скучающим выражением лица.

Если бы это был не стартовый сценарий, он скорее всего давно бы уже орал на нас благим матом, а то и вовсе попытался бы применить силу или просто выгнать нас с охраняемой зоны. Но здесь и сейчас – подобные задержки были в порядке вещей.

Мы, начинающие игроки, – хотим поговорить, поделиться впечатлениями, пообщаться на отвлечённые темы, – да пожалуйста! Это потом, ближе к выходу из стартовой локации, искины постепенно начнут наращивать сложность, подготавливая нас к открытому миру. Вот там всё будет совсем по-другому.

Вполне разумный подход, учитывая далеко не самый популярный игровой сеттинг. Тем более что конкурентов у «Терры» было огромное множество. На четыреста сорок три миллиарда жителей человеческого сектора космоса приходилось порядка ста сорока общедоступных VrMMMRPG пять «А» и несчётная россыпь проектов поменьше – так что на рынке вирторазвлечений было не протолкнуться, а конкурентная борьба, как и в древности, шла за каждого нового пользователя.

В своё время мы с Ниной перепробовали множество игр: ниппонских, американских, отечественных и даже тех, что были разработаны исключительно для китайских пользователей. Что-то отсекалось сразу, во что-то я гонял по несколько месяцев, но почти всё забрасывал, возвращаясь к «Взлёту Вальхаллы», русско-ниппонским «Землям войны» и, конечно же, к «Терре».

По какой-то причине меня всегда тянуло в этот разрушенный постоянной войной и инопланетными захватчиками, одичавший без человеческого внимания мир. Планета Земля, частично превращённая в пустоши древней орбитальной бомбардировкой, частично заражённая бионикой рептицидов, иногда подкидывала такие умопомрачительные виды первозданной природы, что сердце в груди болезненно сжималось от чувства невосполнимой утраты.

С красотами захваченных дикой, исконно земной растительностью, покинутых людьми городов, на мой взгляд, не могли тягаться ни древние волшебные леса в «Землях Войны», ни реальные пейзажи лучших планет-заповедников.

Игровая Земля – вполне реальная планета, воссозданная по древним спутниковым снимкам. Это не огромный, полностью выдуманный Экрис из «Земель» или любой другой фантастический мир. Так что среди семи миллиардов игроков, которые предпочли эту игру другим, уже давно нашлись те, кто побывал во всех более-менее значимых точках прародины человечества. Так что нечего было и думать о карьере сталкера «с фотоаппаратом».

Конечно, пространство «Терры» не ограничивалось исключительно поверхностью одной только Земли. В игре была воссоздана вся Солнечная система, с множеством баз на Луне, Венере и Марсе и многочисленными станциями, буровыми, добывающими комплексами и прочим, прочим, прочим наследием прошлых веков.

За исключением уничтоженной, а потом возрожденной разработчиками Земли, – всё было воссоздано с необычайной точностью и любовью и при открытии доступа к игре предстало перед игроками в абсолютно достоверном и реальном виде. Как древние: развалины, монументы и памятники ушедшей эпохи.

И в этой разрухе не было ничего удивительного. Солнечная система сегодня – это огромный, закрытый для людей мемориал, оставленный в неприкосновенности в память о почти десяти миллиардах погибших человек и несчётного количества других земных форм жизни. Также это место расположения ОПН, охраняемое подчинённым исключительно этой организации сводным флотом человеческих наций…

– …Вольга-а-а! Ау! Ты меня слушаешь? – Хома потрясла меня за плечо. – Чего опять застыл как истукан?

– А? – моргнув, я уставился на девушку, а затем на развернутое перед ней окошко, в котором красовался визуальный файл, снятый с монитора дока Бэйна. – Извини, задумался… Что ты говорила?

– Ты текст от первого октября читал?

– Да, – почесав внезапно зазудевшую шею, я бегло просмотрел сообщение, которое девушка аккуратно придерживала пальчиком, – как по мне, так обычный псевдофилософский мусор. Если в дневнике и есть что-то ценное для нас, то оно в последнем тексте.

– А вот не скажи, – Ксюша хитро улыбнулась, – во-первых, прочитай внимательно.

Хмыкнув, я слегка отвёл в сторону её маленькую ручку.

«1 октября, вторник. Опять проснулся паразит, но я к этому привык, осталось недолго, но, господи, как же далеко нужно идти, и в годах расстояние не меряется. Сегодня ночью небо чистое, если высунуться из окна моей комнаты, можно увидеть небесный маяк. Хвост пса нимфы указывает на козочку, но им нельзя быть вместе, а всё, кроме расставания, – смертельно опасно. То, что породили они, следует урезать до натурального и целого и назвать старым языком для не мёртвых и не живых. А когда спросят – спеть про жар братьев-странников из Зимнего Треугольника столько раз, сколько будет у новорождённого дитя пальчиков. Шевелится, паразит… не могу больше так… думать, он понял…»