Убить Хемингуэя - Крейг Макдоналд

И тем не менее он продолжал.

– Очень долгое время, – сказал он, обращаясь в основном к Патриции, – велась война против наших величайших писателей, кампания, целью которой было заставить замолчать и унизить литераторов, как мужчин, так и женщин. Вы, ученые, зацикленные на работах писателей, понятия не имели об этой войне. Сегодня я собираюсь поднять занавес. Я объясню вам ситуацию, в которой Хем принял это фатальное решение. Я расскажу вам, что делало и продолжает делать ФБР под руководством Джона Эдгара Гувера, чтобы следить за американскими писателями и поэтами. Их телефоны прослушиваются, их почта вскрывается. За ними следят… Люди считали Хема параноиком, потому что он утверждал, что за ним следит ФБР. Беда вся в том, что Хем был абсолютно прав.

Это было гибельное утверждение: он знал, что его жизнь теперь не стоила и цента. ФБР не остановится ни перед чем, чтобы уничтожить Гектора Ласситера.

Но тут Гектору самому пришла в голову сходная мысль.

А как насчет слушателей этой его радикальной речи? Это была сумасшедшая смесь: ученые, которые потратят свои жизни на попытку добавить его комментарий и обвинения в исторический отчет, и люди тайной профессии, которые с таким же упорством будут пытаться уничтожить его комментарий и вычеркнуть даже упоминание о нем отовсюду.

Он будет стоять на своем.

Позднее Криди с красной физиономией подошел к Гектору. Вокруг него толпились ученые, умоляя его сообщить больше подробностей, хлопая его по плечу и предлагая купить ему выпивку.

Сжимая и разжимая кулаки, Криди рявкнул:

– Ты сейчас бросил нам перчатку, Ласситер. Директор постарается превратить твою жизнь в настоящий ад. – Криди зловеще ухмыльнулся. – В смысле, пока ты еще жив.

Гектор сглотнул слюну и с трудом усмехнулся. Он чувствовал, что за его спиной стоит Патриция. Поэтому сказал:

– Валяй старайся, ублюдок. Клянусь Богом, я позабочусь, чтобы ты сдох раньше меня.

– Посмотрим, – сказал Криди.

Гектор вспомнил про листок бумаги, которые дала ему Ханна, и о написанном на нем адресе, который он запомнил. Он протянул руку и взлохматил безукоризненную прическу Криди:

– Ты все правильно понял, приятель.

Была уже вторая половина дня, шел дождь. Криди решил усесться за пишущую машинку пораньше. Кто знает, может быть, ему сегодня удастся написать лишние пару тысяч слов. Он чувствовал, что настроение подходящее. После неудачи с Ласситером ему было необходимо заняться любимым делом, своей книгой, где он может сам полностью выстраивать свои персонажи и окружающий их мир, как только пожелает… Это поможет ему выбросить этот ужасный день из головы, затерявшись в словах.

Криди замер, все еще держа руку на ручке двери. На кровати сидел Ласситер, направив пистолет ему в живот.

– Это не самое эффективное оружие для тихого убийства в шумной гостинице, Ласситер.

Гектор пожал плечами:

– Как ты мог догадаться из моей речи, я и тонкость – вещи несовместные, Криди. После всего того, что ты сделал Хему, и того, что ты все еще пытаешься сделать, у меня имеется непреодолимое желание пристрелить тебя прямо сейчас, и плевать на последствия.

Криди облизал губы, не в состоянии отвести взгляда от большого старого кольта.

– И вообще, где ты взял эту пушку?

– Это длинная история. Достаточно сказать – у другого писателя. Я тогда был еще ребенком. Входи, Дон.

Сними с меня груз. Я уже налил тебе выпить. У нас есть о чем поговорить.

Агент ФБР сообразил, что Ласситер ждет его довольно давно – в пепельнице было с полдюжины окурков «Пэлл-Мэлл». Криди смотрел на окурки и прикидывал, не пригодятся ли они ему когда-нибудь.

После того как он запер за собой дверь по указанию Ласситера, Криди сел на угол стола напротив кровати.

– Все кончено, Криди. Я уже рассказал всем этим ученым, как ты и такие же, как ты, измывались над Хемом. Они начнут копать. Найдут подтверждение… сообщат факты о войне ФБР против Хема биографам. И самое главное, я вставил в бумаги Хема мои собственные подделки. Мое творчество оказалось настолько убедительным, что Полсон решил, что это Хем. Я сделал то, чего ты никогда не сможешь сделать: я написал убедительную фальшивку под Хемингуэя. Но я также оставил ловушки в других работах – тайные шифры и анаграммы, – то есть то, чем можно доказать их фальшь.

Последнее было явным преувеличением. Гектор намеревался включить зашифрованное послание в свой рассказ, чтобы доказать свое авторство, но для этого требовалось начать каждое предложение с определенной буквы, это требовало времени, а Гектора слишком захватил сам процесс написания рассказа. Ему захотелось написать чертовски гениальный рассказ.

– Я побил тебя на этом фронте, Донни, – сказал Гектор. – Полностью и навсегда. Попробуй теперь ловчить с бумагами Хема, и все полетит в морду не только тебе, но и твоему Эдгару. – Гектор протянул Криди стакан с виски. Чокнулся с ним и сказал: – За разгром и воссоединение, даже если последнее нежелательно.

Он смотрел, как Криди пил, а потом облизывал губы.

– Отличное качество, – заметил агент ФБР.

– На некоторых вещах не следует экономить, – сказал Гектор. – Я тут немного порылся в твоей истории, Донован. Я все подумывал, не стоит ли мне сделать тебя своим хобби, примерно как ты сделал Хема своим главным проектом. Хочу, чтобы ты знал, приятель, с сегодняшнего дня я буду за тобой наблюдать. Так что ты почаще оглядывайся через плечо и старайся держаться от меня подальше, потому что теперь для меня главная личная цель – стереть тебя с лица земли, если ты рискнешь мошенничать с Хемом и его наследством.

Донован отпил еще глоток виски и сказал:

– Понятия не имею, о чем ты таком болтаешь.

– Я хочу получить назад тот чемодан, который ты спер в том далеком двадцать втором году, Донован, – сказал Гектор. – Скажи мне, ты это сделал по приказу Гувера? Неужели эта затея, какой бы она ни была, началась так давно?

– Вряд ли справедливо называть это затеей, Ласситер, – заявил Криди, уставившись в свой стакан и хмурясь. Снова облизал губы. Прижал к губам пальцы, как будто пробовал ощущение на вкус.

Наблюдая за ним, Гектор сменил тактику:

– Тот рассказ Хема, который ты украл, тот скетч насчет меня и Хема в канун Рождества, ты этот кусок насчет Виктории сам туда вставил? Откуда ты знаешь о ней и о том, что с ней произошло?

– Я в самом деле добавил этот отрывок, – сказал Криди. Казалось, ему не хочется говорить, но он не может остановиться. Криди сам слышал этот маниакальный надрыв в своем голосе и ненавидел себя за него. – Директор хочет дискредитировать Хемингуэя, подложив материалы в оставшиеся после него бумаги. Вот я и подумал, что могу воспользоваться этой операцией, чтобы местами вставить дополнения и заодно замарать тебя.