Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году - Рольф-Дитер Мюллер

Гитлер, естественно, не мог открыто снять завесу секретности со своих планов. Тем не менее из его высказываний вполне понятно, что он рассматривал борьбу с западными державами как навязанную ему войну, которой можно было избежать, если бы ему развязали руки на Востоке. Он рассматривал войну на Западе как недолгий кружной путь, чтобы позднее, после установления господства на континенте совершить нападение на настоящего врага и сделать возможным «обеспечение жизненного пространства» на Востоке. Именно такая позиция была сформулирована позднее в его записке Геббельсу. На следующий день после выступления Гитлера во дворце спорта «Шпортпаласт» перед будущими офицерами состоялся его разговор с министром пропаганды, в котором оба сразу же приступили к обсуждению «русского вопроса». «Русские ведут себя по отношению к нам все более лояльно. На это у них есть все основания. От финнов они теперь отступиться не могут, даже если и наделали грубых тактических ошибок. Фюрер полагает, что они все-таки справятся с финнами в течение нескольких месяцев. Англия не может и не хочет помогать Финляндии. У Лондона и без того хватает своих забот».

Если предположить, что эти слова достоверно передают мнение Гитлера, то по ним, по крайней мере, можно судить о том, что даже в узком кругу он избегал делать заявления о планируемой войне. Это не было следствием изменений в его убеждениях и настроениях, но уберегало от расспросов, которые могли бы поставить под угрозу наступательные планы на Западе. Истинные же намерения Гитлера можно было понять только по его некоторым предательски вылетевшим фразам. На одном из секретных совещаний с участием руководящей верхушки НСДАП, проходившем 29 февраля 1940 г., Гитлер с полным убеждением заверял присутствовавших, что победа на Западе будет одержана еще до окончания года. Ему совершенно не обязательно было говорить о необходимости прикрытия тыла, потому что «русские и через сто лет не будут помышлять о нападении на нас». Показательным было и его замечание, что «если в Европе и встанет вопрос об изменении границ, то только в плане их расширения на Восток, но это дело далекого будущего».

Таким образом, весной 1940 г. Гитлер был полностью сосредоточен на предстоящем наступлении на Западе, планирование которого принимало все более широкие масштабы. При этом в командовании сухопутных сил все еще продолжалась борьба за выработку наиболее верного плана операции против Франции, а планирование нападения на Данию и Норвегию Гитлер взял на себя. В этих целях в мае 1939 г. в соответствии с его распоряжением и «по его желанию» при ОКВ был создан специальный рабочий штаб. Он должен был «при его непосредственном участии и в тесной взаимосвязи с общим планом военной стратегии» начать планирование операции, которая позднее получит кодовое название «Везерюбунг». Этот рабочий штаб должен был одновременно стать «ядром будущего штаба оперативного планирования». Такое организационное вмешательство в оперативное планирование сухопутных войск негативным образом сказалось позднее, при подготовке войны против СССР.

А что же за это время стало с распропагандированным «непреодолимым Восточным валом» на Висле? Было ли это абсурдное заявление выражением оборонительной позиции в отношении СССР? В этих вопросах вполне можно исходить из того, что Гитлер при помощи этого лозунга хотел снять все внутренние сомнения относительно продвижения Красной армии в западном направлении. За истекший период планирование военных операций действительно стало выглядеть совершенно по-иному. Приказ Гитлера от 17 октября 1939 г. об использовании территории Польши в качестве «выдвинутого на переднюю линию гласиса» и проведении стратегического развертывания и сосредоточении войск несправедливо интерпретируется как рутинное мероприятие по обороне страны, а не как действия, направленные против СССР. Гальдер, получив доклад Вагнера о результатах совещания у фюрера, записал в своем дневнике: «стратегический плацдарм на перспективу». То, как Гитлер понимал «гласис», очень напоминает приведенную выше записку Розенберга от июня 1939 г., в которой тот определяет Польшу как «гласис для подготовки полного разгрома России».

Три дня спустя, 20 октября 1939 г., командующий сухопутными войсками отдал приказ о проведении работ по укреплению рубежа охранения по Висле, Сану и Нареву, а также вдоль границы Восточной Пруссии. Основная масса войск была переброшена из Польши на запад, оставшимся же на востоке войскам охранения предписывалось организовать с этого рубежа отражение вероятного нападения противника до подхода подкрепления.

С этой целью следовало отремонтировать либо построить железные и шоссейные дороги по линии восток — запад. Особое значение придавалось мероприятиям по прикрытию тыла в случае начала наступления на Западе. Такую линию охранения никак нельзя было назвать «непреодолимым Восточным валом». На ней в основном были только проволочные заграждения и окопы, и то только местами. Это ни в коей мере не могло серьезно задержать продвижение Красной армии. Да и можно ли было организовать оборону, если бы даже прибыло подкрепление с Запада? Это маловероятно, потому что обороне, как уже было сказано, в оперативных планах сухопутных войск отводилась лишь временная роль. Приказ о проведении работ в занятых районах Польши с целью подготовки возможного наступления позволяет увидеть в нем элементы военной стратегии, которая полностью соответствовала разработанному еще к сентябрю 1939 г. наставлению «О проведении маневров и тактических учений моторизованных соединений». Используя слабо укрепленную линию охранения, предназначенную для сдерживания наступающего противника, Гудериан намеревался нанести противнику фланговый контрудар с целью его дальнейшего полного уничтожения. Помочь ему в этом должны были моторизованные части, которые планировалось в кратчайшие сроки перебросить с Запада. В июне 1939 г. была подготовлена и детализована вся плановая документация, но в ней не было никаких новых оперативных идей. Они исходили из опыта сражения под Танненбергом в 1914 г. и победы Пилсудского под Варшавой в 1920 г. и были, без сомнения, рассчитаны на предстоящие бои на Западном фронте. Такого же рода представления подтолкнули в октябре 1939 г. и Эриха Манштейна к идее принудить западные державы к наступлению и затем, после того, как они понесут жестокие потери в предполье Западного вала, разбить их одним контрударом.

Уже ранние идеи Гитлера о наступлении на Западе показывают, что он был наилучшим образом информирован об оперативных наработках командования сухопутных сил. В своей памятной записке от 9 ноября 1939 г. он сделал наброски основ оперативного плана, применимого в будущем против России и использованного годом позже для разработки уже конкретного плана нападения на СССР. Эти наброски дают одновременно и представление о том, как бы мог выглядеть поход на Восток уже в 1939 г.: внезапное нападение крупными силами, прорыв вражеского фронта двумя комбинированными танковыми клиньями, далее — продолжение наступления на широком фронте, чтобы не дать противнику возможности образовать прочную оборону, преследуя при этом основную цель — одним ударом добиться «уничтожения живой силы» противника: «Невозможно заранее вносить корректировки в оперативный план либо предвидеть ход событий и учитывать основывающиеся на них решения и действия. Но тем не менее возможно и необходимо с самого начала осознавать значимость великой задачи, которая должна быть направлена исключительно на уничтожение живой силы противника. Если этого по непредвиденным причинам не произойдет, тогда следует стремиться к достижению второй цели — сохранению за собой завоеванной территории, которая дала бы нам возможность успешно продолжать войну и в длительной перспективе».