Птица и охотник - Варвара Еналь

Площадка перед домом шагов на пятьдесят в обе стороны была вымощена каменными плитами и бугрилась от времени. Справа у скалы тянулись ряды конюшен, а слева уходил вниз мягкий пологий склон, на котором в самом низу начинались овечьи и козьи загоны, а также примостились небольшие хижины пастухов.

Каменную площадку окружало несколько миндальных деревьев, небольших, кривых и очень старых, видевших еще деда Наса и, возможно, даже прадеда. Под деревьями сидели дети – пятилетний Гоу и его сестричка Гина. Одетые в одинаковые шерстяные пальтишки с капюшонами, они были бы похожи, как две капли воды, если бы не длинные косы малышки.

Сына Нас велел стричь, он не собирался делать из него мага. Гоу стал бы одним из старших воинов, управлял бы отрядом, совершал бы подвиги ради клана. Если бы не третье правило…

Дети, завидев отца, побросали свои игрушки и кинулись ему навстречу. Нас невольно залюбовался сыном. Мальчик двигался уверенно и изящно, он унаследовал гибкость своей матери. В день, когда он родился в рубашку Наса – по обычаю сына должен принять отец и завернуть в собственную рубашку, признавая таким образом отцовство, – в тот день все в доме увидели, как старший сын главы клана похож на Аум-Трогов. Такие же прямые и низкие черные брови, такие же высокие скулы и пронзительные черные глаза.

«Моя кровь», – это первое, что подумал Нас, увидев Гоу. Следом родилась его сестрица и громким криком возвестила, что и она тоже из клана Аум-Трогов. Дети были очень похожи. Оба быстрые, настырные, сильные и упрямые. Они умели добиваться своего, и Наса только смешили их ловкие проказы.

Вот и сейчас с криком: «Тай» – Гоу подскочил к огромному жеребцу Наса и, ничуть не испугавшись норовистого коня, схватился за край отцовского сапога. Подхватив мальчишку, маг устроил его в седле перед собой и знаком велел Замгуру взять в седло Гину.

– Ты привез для меня ножик, тай? – тут же спросил Гоу, называя отца сокращенным словом, которое могли произносить только признанные сыновья.

Возможность так обращаться к своим отцам дается не всем бастардам, лишь тому, кого назвали истинным сыном. Дочери тоже не имеют на это права, и нянька детей учила этому Гину. Черноглазая девочка, сидя перед Замгуром, вертела головой и с любопытством поглядывала на суровых воинов, не выказывая и намека на страх. Она также походила на Аум-Трогов, и порою Нас замечал пронзительное сходство с Наргисой. Тот же поворот головы, та же мягкая улыбка, вызывающая на щеках ямочки. Только Гина, в отличие от Наргисы, была порывистой и резкой, точно осенний ветер. Сахра потому и называла ее иногда «ветерком».

«Не будет больше скакать по дому мой ветерок», – подумал Нас и почувствовал, как крепко сжимает рука талию мальчика. Нельзя сейчас пускать такие мысли в голову. Надо отключиться, думать о том, что происходит здесь и сейчас, а не о том, что надо сделать потом.

Он просто заедет во двор дома, снимет ребенка с седла, передаст поводья слуге. Его ждет теплая ванна, хороший ужин и горячий очаг. Он славно потрудился, и дома ему все рады. Спляшет для него Сахра, споют новые рабыни, которых он купил всего пару месяцев назад.

Обряд посвящения Невидимым он совершит после. Еще есть время, еще живут его дети, его кровь, его будущее, его радость. Вот чем приходится платить Невидимым – своей кровью, своим будущим, своей надеждой. Не слишком ли высокая цена? Думал об этом отец? И что почувствовала Наргиса, когда узнала, что у нее никогда не будет черноглазых детей, и солнца она больше не увидит?

Копыта лошадей застучали по древним камням, рабы, завидев хозяина, склонили головы. Двойные деревянные двери дома распахнулись, и на каменный порог ступил наставник Нагур. Следом показался один из братьев-близнецов. Нас не успел понять, кто именно, как в холодном воздухе раздался клич:

– Днаухнак!

Слово резануло слух, точно отточенный нож. Нас слышал его много раз, читал на крепких пергаментных свитках, что привозили посыльные магов из соседних кланов. Боевой клич вызова на бой.

Маг глядел на брата, слегка нахмурившись и чуть подавшись вперед. Это Низир, теперь он признал его по едва заметному шраму на щеке с правой стороны носа. Родной брат вызывает его на клановую битву и оспаривает его главенство в клане?

– Днаухнак, брат Нас, – более уверенно повторил Низир и вытянул из-за спины длинный меч с круглой рукоятью и изогнутой гардой. Родовой меч, который изготавливался в кузнице клана и предназначался для конкретного воина. На этом еще Нас в свое время выгравировал имя брата, вписывая его в рукоять и произнося заклинания, придающие мечу прочность и легкость. И теперь это оружие обращено острием к нему и к маленькому Гоу, замершему в седле, и обещает смерть.

Чтобы добиться главенства в клане, не обязательно дожидаться смерти главы в битве или от старости. Можно оспорить его власть, вызвать на магическую битву, лишь произнеся ритуальное слово «Днаухнак».

Именно это и сделал Низир. Все правильно, ему восемнадцать лет, и Нас в это время уже четыре года был главой всех кланов. Низир не желает ждать, его время пришло, и он уверен в победе. Хороший маг всегда уверен в победе.

Нас слегка улыбнулся, снял с седла сына – и его тут же подхватили руки подбежавшей няньки. Спешился сам, кинул поводья рабу, снял плащ и бросил его на камни, которыми была вымощена площадка перед домом.

– Днаухнак, Низир, – слова прозвучали тихо и ласково, как будто Нас всего-навсего поприветствовал брата.

Тяжелый меч, который Нас носил за спиной, с легким звоном вышел из ножен, и его рукоять удобно легла в ладонь Верховного мага.

Первый удар брата. Мечи сошлись, глаза Низира вспыхнули диким огнем. Нас почувствовал его жажду крови и перестал думать о том, что это родной брат. Теперь перед ним был враг, желающий его смерти. А врага, обуреваемого яростью, всегда можно обмануть.

Отклонившись назад, Нас отразил следующий удар и еще раз отступил. Этот двор он знал слишком хорошо, лучше, чем собственную ладонь. Отступая, он совершал правильный круг, обходя середину шаг за шагом.

Удары брата становились все сильнее, злее и поспешнее. Видя, что старший брат отвечает в полсилы, Низир теперь думал, будто Нас жалеет его и не решается убить. Пусть так и думает. Пусть недооценивает врага. Одна из самых роковых ошибок – это мысль о том, что враг слаб и не представляет угрозы. Неважно, что ослабляет его – усталость, раны или мысли о любви к родным. Важно, что слабость приводит к поражению. Этим и желает сейчас воспользоваться Низир.

В том, что ему удастся одолеть брата, Верховный маг не сомневался. Но дело было вовсе не в их поединке. На склоне горы в схватке сошлись Невидимые Наса и Низира. Кто из них выйдет победителем из битвы – вот что было главным. Чьи Невидимые одержат вверх, тот и будет хозяином кланов. Чья жертва была больше? Какую плату принес Низир? Как он понял законы? Вот что было важным.

И Нас не торопился, отступая шаг за шагом. Отбивая сильнейшие удары братнего меча, он думал только о Закатной башне. Какие обряды совершались там в последние несколько ночей? Чья кровь проливалась на пол, чье сердце легло в ритуальную чашу?