Джено и черная печать мадам Крикен - Муни Витчер

Астор Венти первым вошел в вигвам. Аноки лежал, распластавшись на ковре. Он медленно поднял голову и сказал:

— Пока я висел в Уффиосерво, я испытал очень сильные чувства, и у меня было множество видений. Неожиданно передо мной появился сокол.

В это мгновение в вигвам влетел сокол и сел Аноки на грудь. В клюве он сжимал крохотный клочок бумаги.

— Возьми его, я знаю, это тебе, — сказал Аноки, оборачиваясь к Джено.

Астор Венти побледнел: обрывок бумаги оказался фотографией малыша лет трех, белокурого и улыбающегося. Он вытащил из кармана брюк порванный снимок отца и дрожащими руками соединил оба куска: края совпали!!!

Мадам Крикен попыталась помешать Джено, но Спокойный Медведь остановил ее:

— Прекратите. Все должно проясниться.

— Что это значит? — воскликнул Джено. — Кто этот мальчик? Почему он рядом с моим папой?

— Этот малыш — тоже член твоей семьи, — сказала мадам Крикен низким голосом. — Я не могла рассказать тебе все сразу. Но теперь…

— Ты сам должен узнать его, — перебил ее Спокойный Медведь, обращаясь к юному антею.

Джено снова взглянул на фотографию, посмотрел в глаза Красному Волку:

— Ты знаешь, кто этот мальчик?

Аноки покачал головой:

— Не знаю.

Мадам Крикен затаила дыхание, Спокойный Медведь остался невозмутимым. Суоми решительно сказала:

— Я чувствовала, что на порванной фотографии был ребенок. Я еще спросила тебя об этом, помнишь?

— Да, правда. Но что это значит?

Кречет вспорхнул и положил окровавленные лапы на тот фрагмент фотографии, где был ребенок. Спокойный Медведь вышел вперед:

— Джено, капни каплю своей крови на ту половину фотографии, где твой отец.

Мальчик ничего не понял, но сделал так, как советовал старый шаман. Он с силой прижал указательный палец левой руки к острию копья сиу, и из раны брызнула кровь.

Одна капля упала точно на снимок его отца.

Кровь сокола смешалась с кровью Джено, и фото расползлось, как желе. Затем снова стало целым и невредимым — без единого разрыва. На фотографии, сделанной много лет назад, Пьер Астор Венти был запечатлен с белокурым мальчиком.

Гладя портрет отца и всматриваясь в радостное лицо мальчугана, Джено заплакал.

— Этот малыш вырос. Ты познакомился с ним в Арксе, — наконец выдавила из себя мадам Крикен.

Сердце Джено бешено забилось. Щеки его покраснели. Не в силах больше сдерживать свои чувства он выкрикнул одно-единственное имя:

— Рене!

Мудрая кивнула, Спокойный Медведь закрыл глаза, а Суоми, прижав к груди белую трость, трижды повторила имя любимца фон Цантара. Сокол принялся описывать круги над головой Джено.

— Значит, Рене мой брат! Он был похищен вместе с моими родителями. Почему вы ничего не сказали об этом, синьора? — с обидой в голосе спросил он Марго.

— Я не могла. Рене пил Клонафорт и начал превращаться в вундеркинда, чудо-ребенка. Хотя ему было всего три года, он уже мог представлять опасность. Поэтому фон Цантар решил похитить и его. Я не могла ему помешать в этом. Все одиннадцать лет Ятто воспитывал Рене, обучал его искусствам магипсии и формировал его разум. Мы с твоим дядей Флебо были уверены, что он поможет тебе в поисках родителей, — сказала мадам Крикен. — Но учти, твои брат не сможет помочь тебе, пока не освобожден сокол.

Слова сапиенсы прервал кречет. Расправив крылья, он вцепился когтями в барабан и окровавленной лапой написал:

«Если поможешь мне, поможешь своему брату».

— Я готов тебе помочь! — взволнованно выкрикнул Джено. — Но как?

Сокол не ответил, да и не мог ответить.

Перед глазами Джено мелькнуло надменное лицо суммуса. Мальчик почувствовал себя сильным, почти непобедимым. Ему хотелось крушить скалы и дробить камни, чтобы выплеснуть свой гнев. Он снова обратился к соколу:

— Я скоро вернусь в Аркс. Ятто не имел права держать тебя в плену и разрушать мою семью. Я буду с ним бороться!

— Я с тобой! — вымолвил Аноки, прежде чем погрузиться в сон. — Я воин сиу и держу свое слово.

Вызов суммусу сапиенсу был брошен. У мадам Крикен от волнения перехватило дыхание. Спокойный Медведь воздел к небу руки в знак одобрения. Суоми села на барабан.

Джено первым покинул вигвам. Шаман и мадам Крикен вышли вслед за ним и вывели Суоми. Сокол Руа принялся летать вокруг тотема.

— Ветер отнесет вас к печати, — сказал Спокойный Медведь антеям. — Побывав дома, вы благополучно вернетесь в Аркс. Там вас ждут новые опасности, но и новые радостные события. Как только Аноки поправится, я сразу же дам вам знать. Красный Волк будет с вами. Обещаю. — С этими словами он удалился в Хижину семи потов, и костер стал постепенно затухать.

— Стас Бендатов, Эулалия Страбикасиос и Набир Камбиль ждут нашего сообщения, — заговорила Суоми. — Мы должны передать им, что Аноки спасен и что нашли мадам Крикен.

Марго успокоила ее:

— Не волнуйся. Все скоро разрешится.

— Разве вы не отправитесь с нами, мадам? Вы больше никогда не вернетесь в Аркс?

Вопрос Джено вызвал у нее улыбку.

— Я скоро вернусь. Ты прекрасно знаешь, что я тебя никогда не брошу. Не хочу, чтобы фон Цантар продолжал свои безумные магопсихические эксперименты. С помощью кречета мы спасем и твоих родителей, и Рене. До свидания. — Она погладила мальчика и антею и тоже скрылась в хижине.

Наполеон мяукнул и потерся о ноги Джено, прощаясь с ним.

Вернулся неистовый Ветер прерий. Серебристо-белый вихрь подхватил сокола, Суоми и Астора Венти и понес прочь. Окруженные облаком теплого воздуха, они летели высоко над землей сиу, погруженной в ночь.

Голоса духов сопровождали ребят. Вместе с Руа они снова попали во второй пункт назначения черной печати. Золотой сокол сложил крылья. Большие, зеленые, как море, глаза Суоми сделались красивыми, как никогда.

Джено посмотрел на нее, и ему показалось, что свершилось чудо.

— Ты видишь? Скажи мне, что ты видишь? — спросил он шепотом.

— Нет… я… вижу только тьму. Она похожа на ночь, которая никогда не кончается, — грустно ответила антея.

Джено прижал девочку к себе и почувствовал, что очень любит ее. Суоми тоже обняла его:

— Мы никогда не расстанемся. Правда?

— Никогда! Ты очень красивая. Может быть, сила магипсии сможет снова зажечь свет в твоих глазах.

— Мне так хочется увидеть твое лицо, Джено. Только не надо меня жалеть. Я научилась воспринимать мир с помощью разума, — прошептала она, опустив голову.

— Это не жалость, я тобой восхищаюсь, — ответил мальчик, взяв ее за руку.